Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Римский трибун
(Историческая повесть) - Жидков Станислав Николаевич - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:

— Если к власти придут торгаши, мало что изменится, — возразил собеседник. — Достаточно вспомнить пример Флоренции, там смут не меньше. Но не будем больше толковать о политике. Кстати, к указу следует подвесить печать.

Папа хлопнул в ладоши и приказал появившемуся в дверях слуге принести пломбарий. Он продел в отверстие на пергаменте толстую шелковую нить со свинцовым шариком на конце и расплющил его железными щипцами в круглую печать.

— С настоящего момента ты мой нотарий. — Климент VI подал гостю свиток. — Деньги на дорожные расходы возьмешь у казначея. Сможешь въехать в Рим, как подобает при твоем новом звании.

Кола ди Риенцо, поклонившись, принял папский дар.

* * *

— Наконец-то! Наконец я снова с вами! — обнимая жену, взволнованно говорил Кола ди Риенцо. — Господь не зря выдумал разлуку. Разве можно было бы испытывать без нее такую радость.

— Как ты исхудал, милый, — со слезами на глазах улыбалась Нина. — Полюбуйся скорей на свою дочку. Ведь ты ее еще не видел.

Кола подошел к спавшей в колыбели девочке. Он долго смотрел на ребенка, чувствуя в глубине сердца необычайную нежность.

— Уже такая большая!

— Маддалена! Назвали так в честь бабушки.

— Лоренцо наш тоже очень подрос.

— Все ждал тебя. Каждый день спрашивал, когда вернешься.

— Молодец, скоро будешь мне помощником, — крепко поцеловал сына Кола. — Сбегай-ка к Манчини. Сообщи, что я здесь. Пусть дед Франческо и Чекко идут сюда.

Мальчик, кивнув, исчез за дверью.

— А ты, Бернардо, все такой же. Только порыжел еще сильнее.

Кола прижал брата к груди и повернулся к остановившемуся в дверях старику.

— Познакомьтесь! Волкано — мой спаситель. Мы едем с ним из самого Авиньона. — Он озабоченно кого-то поискал глазами. — Но где Ирена? Что-то я не вижу своей сестры?

— Неужели не знаешь? — улыбнулась Нина. — Три месяца назад она обвенчалась с твоим другом Туаллато. Этот любитель стихов успел окончить университет и получить звание нотарий. Он помогал нам, когда против тебя затеяли процесс.

— Нас хотели выгнать из собственного дома, — угрюмо произнес Бернардо. — Суд вынес уже решение о конфискации траттории. Спасибо, друзья собрали деньги и внесли залог. До твоего возвращения нам разрешили остаться. Что будет теперь?

— Теперь все будет хорошо!

Кола ди Риенцо достал из-под камзола свиток и помахал им в воздухе.

— Даже сенаторы не посмеют тронуть доверенное лицо папы. — Он протянул свиток брату.

— Какая тяжелая печать. — Бернардо подошел к окну, рассматривая оттиск на свинце. — Что тут, крест и имя его святейшества?

— Ты не ошибся. Это гербовый знак Климента Шестого. Он назначил меня своим нотарием. Отныне я буду вести дела и оформлять бумаги городской апостолической камеры.

— Значит, кончились наши беды! — просияв, воскликнула Нина. — Ты здорово придумал. Церковь не даст в обиду тех, кто работает на нее.

— Благодарите вот кого. — Кола кивнул в сторону скромно стоявшего на пороге старика. — Без советов Волкано вряд ли удалось бы убедить папу.

Все с уважением посмотрели на седобородого гостя.

— Если уж ты кому обязан, так Петрарке, — смущенно заметил Волкано. — Лишь его заступничество спасло тебя.

— И это правда, — согласился Кола ди Риенцо. — Вы оба оказали мне неоценимые услуги.

Кола взял старца под руку и подвел к столу:

— Садись, отец. Пусть наш дом станет и твоим домом. Мы будем счастливы, если ты пожелаешь остаться здесь навсегда.

— Спасибо, сынок, — растроганно сказал Волкано. — Но Рим слишком опасное убежище для таких людей, как я.

— Куда же ты пойдешь теперь?

— Думаю создать скит где-нибудь в глуши. Я знаю в горах одно место. Там есть деревушка в лесных дебрях, куда не всякий доберется.

— Свободной птице в лесу привольней, — согласился Кола. — Только мне будет трудно без твоих советов. В том деле, что я задумал, твой опыт очень бы пригодился.

— Не беспокойся, друг. В трудную минуту можешь рассчитывать на меня.

— Неужели ты не хочешь даже погостить у нас? Поживи хоть немного.

— Ваш дом у всех на виду. Ты теперь папский нотарий. Не забывай, за каждым твоим шагом следят. Первое время надо быть вдвойне осторожным.

— Тогда возьми по крайней мере папский дар. Ведь он получен за твои советы. — Кола достал из-за пояса замшевый кошелек и протянул Волкано.

Тот спокойно отстранил его руку:

— Пускаясь в путь, не следует отягощать карман таким грузом. Не пристало страннику иметь дело с золотом. Это лишь вводит в соблазн ближних.

— Но как я могу отблагодарить тебя?

— Ты уже отблагодарил, — улыбнулся старик. — Разве найти доброго друга стоит меньше, чем получить горсть жалких монет? Пусть деньги его святейшества послужат нашему общему делу. А сейчас я должен идти. Лучше, чтоб меня тут не видели.

Волкано обнял Колу и, простившись с его женой и братом, покинул тратторию.

* * *

На башне Дворца Сенаторов пробило полдень. Кола ди Риенцо собрал разложенные на столе бумаги и запер их в стенной шкаф с резными дубовыми дверцами. Сидевший в другом углу зала писарь городской апостолической камеры, молодой монах-францисканец брат Андреа, вопросительно взглянул на него.

— После обеда не вернетесь?

— У меня дела в городе, — отозвался Кола.

— Что передать, если придут от его преосвященства?

— Скажи, завтра я сам зайду к епископу.

— Напрасно вы затеяли этот скандал в сенате, — отвел глаза францисканец. — Все равно Колонна и Орсини сделают по-своему.

— Пусть делают, зато весь город будет знать, что они грабители.

— Кто же этого не знает, — вздохнул монах. — Когда зерно перевозят на их судах, они дерут за него сколько вздумают.

— Потому что никто не решается сказать им это открыто. Но я молчать не собираюсь. Рим мог бы нанять корабли у генуэзцев. Тогда горожанам не пришлось бы платить за хлеб втридорога.

— Ходят слухи, на заседании тайного совета вы назвали советников капитолийскими собаками, а Колонна и Ор-сини алчными волками?

— Они и есть волки, только сосать кровь из бедного люда им осталось недолго.

— Говорят, один из грандов даже поднял на вас руку?

— Судья ди Нормано дал мне пощечину, — зло сказал Кола. — Они пользуются тем, что я простолюдин и не могу вызывать их на поединок.

Он надвинул на голову капюшон и направился к выходу. Перед портиком Дворца Сенаторов, как обычно, толпились купцы, подмастерья, горожане-просители. Увидев папского нотария, все замолкли и почтительно расступились.

Кола ди Риенцо заметил в глазах людей смущение и сочувствие. Вероятно, недавнее происшествие в зале заседаний уже стало достоянием гласности и обсуждалось по всему городу. Молодой римлянин с горечью подумал о своем бессилии.

Скоро год как он — папский нотарий. Изо дня в день ему приходится оформлять сделки церковной казны, присутствовать в городских коллегиях и в «Совете тринадцати». По должности он поддерживал постоянные сношения с викарием папы, с сенаторами, префектом и другими высшими чиновниками.

Но разве это помогло хоть немного изменить положение в Риме? Разве прекратились грабежи, насилия и бесчинства грандов.

Видно, прав был Волкано. Напрасно терял он время, доказывая и убеждая там, где его не слушали. Лишь те, кто страдал от беззакония и произвола, могли помочь ему навести порядок в родном городе.

* * *

Капитолийская площадь перед Дворцом Сенаторов с раннего утра была полна народа. Изображенная на стене дворца большая яркая картина привлекла сотни горожан и сельских жителей, собравшихся, как обычно, по воскресным дням у городского рынка. На ней было аллегорически представлено плачевное состояние Рима и виновники его несчастий. В центре тонул корабль, на который со всех сторон дули звери.

Люди толпились, дивясь невиданному зрелищу. Острые на язык школяры громко читали надписи под фигурами и объясняли содержание изображенного. Впрочем, и без их помощи смысл рисунков был ясен каждому.