Ведьма и зеркало (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 34

Однако на "шлейку" меня все-таки проверили и со всем возможным тщанием. Мама водила надо мной руками, шептала наговоры, прикрыв глаза.

— Да вроде чиста. Есть какая-то тень, но это дела прошлые, она с Сонькой много лет, снять ее никак не выходит, но и вреда никакого нет.

Левин кивнул своим мыслям, коротко попрощался и понесся куда-то с такой скоростью, что сразу стало понятно: магу совершенно не до нас, его зовут чрезвычайно важные магические дела, в которых нет места для ведьм.

Как только за Кириллом Александровичем закрылась дверь, мама повернулась ко мне и посмотрела так, что захотелось отправиться следом за Левиным. Хоть в следственный изолятор сразу.

— Зачем ты проболталась ему? — накинулась на меня родительница, грозно сверкая синими глазами. — Совсем ума лишилась? Нельзя — слышишь? — никогда нельзя давать такие козыри своему врагу.

Я молчала и покорно выслушивала все упреки матери. Она имела на них право. Или же нет. Все-таки только меня касается то, что я делаю со своею жизнью. Я не открыла никакой тайны Ковена, не выдала ни единого секрета моей матери, значит, только я и могу себя судить.

— Я с Левиным не враждую. И ничего ужасного или опасного я ему не сказала.

Мама выругалась.

— Тебя даже могила — и та не исправит. Ты-то с ним, может, и не враждуешь, а вот он с тобой — еще как.

Мне даже показалось в тот момент, что паранойя моей матери может превзойти по всем статьям паранойю Левина.

— Мама, я, конечно, понимаю, ты волнуешься обо мне… Но скажи на милость, что такого ужасного в том, что Левин узнал о моем изъяне. Поверь, это меньшее зло. Кириллу Александровичу нельзя лгать, он вранье кожей чувствует. Чем больше ему врешь — тем меньше он тебе верит. А когда он перестает верить… Вот тогда все и оборачивается по-настоящему плохо.

Да, я мало знала о прошлом Левина, мне как-то никогда не интересовало его грязное белье, впрочем, и чистое тоже не интересовало. Но вот его самого мне довелось узнать неплохо, именно поэтому и считала, что лучше поставить себя в уязвимое положение, но получить лишнюю каплю доверия от надзирающего инспектора.

— Слишком умная, да? Ты дальше своего окна никогда и не смотрела, а берешься судить о том, чего даже не знаешь, — быстро оборвала меня мать. — Увидишь, когда он извернется и заставит тебя подавиться твоей же откровенностью.

Я замолчала и больше настаивать на своем не стала. Если человек желает услышать — разберет и шепот, а если нет — хоть в ухо кричи, а толку все равно не будет.

Распрощались мы с мамой на этот раз довольно сухо. В глаза матери я старалась без нужды не смотреть и не говорить лишнего слова. Родительница упорно пыталась вывести меня из себя, добиться грубости подначками и упреками, но я продолжила отмалчиваться и держалась из последних сил.

Когда за матерью закрылась дверь, я обессилено сползла по двери и закрыла глаза.

Меня пытались подчинить? И чего ради? Как же неудачно вышло… И ведь именно сейчас, когда мне приходится думать, как быть с суженым.

До самого вечера я крутила в руках мобильный телефон, не зная как быть. Звонить или нет ему? Какой-то особенной любви к суженому я не испытывала, это разочаровывало, но ведь она и не обязана быть. Просто я предназначена тому человеку, а он — мне. Судьба. Рок. Но вот непременной взаимной любви в понятие судьбы не вкладывается, однако все эти годы я просто не думала о такой маленькой детали.

Нужно ли мне все-таки рассказывать ему о том, кем мы друг другу доводимся? Нет, он несомненно поймет все и, скорее всего, даже примет. Не принято игнорировать подобные вещи, все-таки предназначение — не то, от чего можно с легкостью отмахнуться и жить дальше, не ведая забот. Это как ошейник, к которому пристегнута железная цепь, за которую постоянно тянут.

Когда зашло солнце, я уже потянулась было за свечкой, чтобы по старой традиции поставить ее на окно, но потом вспомнила, что ждать и звать уже совершенно не нужно. Тяжело вздохнула и спрятала в шкаф свечу. Может, вообще выкинуть, чтобы не травить душу?

К суженому особых чувств у меня не было и вряд ли они возникнут вот так сразу на пустом месте. Но хотя бы ненависти или неприятия нет — уже спасибо, а то бы чувствовала себя как в плохом любовном романе.

Или все-таки позвонить?

В итоге я дождалась того, что телефон в руках разразился мелодичной трелью, и пришлось ответить на звонок.

— Соня, у тебя все в порядке? — обеспокоенно спросил меня Костик. — Анна Георгиевна сказала, у тебя снова какие-то проблемы с зеркалами. Может, мне стоит приехать?

Я до боли закусила изнутри щеку.

— Со мной все хорошо, не стоит волноваться. Но ты все равно приезжай, Костя, — наконец, приняла я, наверное, самое важное решение в моей жизни.

Все равно бесконечно бегать от судьбы у меня не получится. Но почему же все так сложилось, что именно Костик — мой суженый. Талантливый, амбициозный, сразу воспылавший ко мне симпатией. Никакой драмы, ничего по-настоящему судьбоносного. Просто колдуну приглянулась подходящая ведьма из старой колдовской семьи со связями. Все так буднично, что зевать хочется.

А может, так и лучше. Всю жизнь я сторонилась дешевой драмы, пыталась, чтобы меня окружали только лишь покой и привычная рутина. Так почему теперь я чувствовала себя так, словно вместо подарка под елку мне положили уголь в подарочной упаковке?

Костя приехал ближе к восьми. Он настолько светился, что мне поневоле хотелось сощуриться, чтобы глаза так сильно не резало.

— Так рад видеть тебя, — произнес колдун, уже стоя на пороге.

Мне тоже очень хотелось ответить ему теми же словами, но язык просто не поворачивался. Ну не любила я лгать без веской на то причины, да и с ней — тоже не любила.

— Ты уверена, что тебе стоит жить одной? У Анны Георгиевны было бы и спокойней, и безопасней, — продолжил заполнять паузу в разговоре Костя, стягивая с себя обувь. Он точно собирался немного задержаться у меня.

Наверняка у мамы будет безопасней, но вот в том, что касается спокойней… Покоя мне в ее доме точно не будет. А так уж вышло, что покой я ценила куда больше безопасности, и расставаться с ним так легко не собиралась.

— Со мной все хорошо, — отозвалась я, — и нет никакой нужды переезжать куда-либо.

В особенности к матери.

Может, это и на меня пытались накинуть "шлейку", только вот со мной такие фокусы все равно не проходят, как ни старайся, а под прямой удар я так и так не подставлюсь. До такой домоседки, как я, добраться чрезвычайно сложно. Так и зачем тогда менять свою уютную защищенную от всех невзгод нору на чужое жилище?

— Если ты не желаешь ехать к матери… Быть может, моя квартира тебя устроит? — внезапно предложил мне Костя.

Я изумленно уставилась на Стаховича, даже не зная, как ответить на такое. С чего бы мне вдруг перебираться к постороннему мужчине? Хорошо, пусть Костик мне и не чужой, с какой стороны ни посмотри.

Он ведь мой суженый, тот, кого я ждала столько лет. Вот только ощущение точно такое, как после того как часы отзвонили двенадцать раз, наступило первое января, но чуда так и не случилось, жизнь осталась все такой же… никакой.

— С-спасибо за предложение, однако… — даже заикаться начала от шока я. — Мне не кажется возможным стеснять тебя. И дома мне куда удобней.

Учитывая, что мы знакомы всего несколько дней, то оставаться в доме мужчины… Яна бы точно сказал, что я ужасно старомодна, но что поделать, себя не переделаешь, да и зачем?

— Но я хочу хоть как-то помочь, Соня. Ты небезразлична мне. Поэтому…

Костик смотрел на меня с теплом и как будто бы тревогой, почти как папа. Поневоле к нему тянуло, хотелось доверять ему. Все-таки суженый.

— Спасибо за заботу. Я тронута. Очень. Честно. Но мне действительно будет лучше остаться у себя. Переживать за мою безопасность не стоит, я в состоянии постоять за себя. И напугать меня — дело чрезвычайно сложное.