Очарованная - Чиотта Бет - Страница 3

— Дело важное.

Женщина в недоумении уставилась на его руку, которая лежала на ее запястье, как на своей собственности.

— Послушайте, мистер…

— Мерфи. — Почувствовав, что — наконец-то!— привел ее в смятение, он выпустил руку женщины и, упершись ладонями в бедра, наклонился вперед, чтобы видеть ее глаза. Он еще не знал, благодарить Боги или проклинать за то, что тот свел его с таким бестолковым, но чрезвычайно энергичным существом. Чутье подсказывало ему, что с ней будет одна морока. Может, тот тип из продовольственного магазина и зануда, но он по крайней мере не вызывал у Мерфи сексуального возбуждения.

— Мистер Мерфи…

— Просто Мерфи.

Уголок ее рта дрогнул. На резко очерченных скулах сверкнули переливчатые блестки.

— Ладно, Мерфи. Что бы у вас с моей сестрой ни было, я вам не помощница. Сестра сама себе голова, когда дело касается ее мужчин. И заставить ее обратить на вас внимание и предпочесть всем остальным я никак не могу. — Взмахом руки женщина отогнала Мерфи от машины и завела двигатель. — Только одно могу вам сказать: слабохарактерные мужчины ей очень скоро надоедают. В следующий раз, когда она вздумает вам что-нибудь поручить, скажите, что вам некогда.

С этими словами она нажала на газ и тронулась с места, благополучно отделавшись от Мерфи и оставив его ни с чем. Или она так думала.

Глава 2

И когда только Софи прекратит морочить головы мужчинам? Лулу со вздохом включила в машине печку. Когда-нибудь сестра доиграется: жестокий флирт и бесконечные романы ей выйдут боком. Когда-нибудь она встретит достойного соперника и сядет в лужу. София Марино, самая младшая из отпрысков известных в театральных кругах Марино, была пылкой, честолюбивой и неотразимой. Ни один мужчина не мог перед ней устоять. Но когда встречаются подобия — бац! — происходит взрыв, и тогда берегись!

Посмотревшись в зеркало заднего вида своего «жука», Лулу поправила на голове диадему. Кстати, о взрывах. Когда до ее руки дотронулся этот Мерфи, потерявший от любви голову бедолага, ее словно обожгло. И после этого она уж и не знала, кто из них более достоин жалости — он или она сама?

Стоп! А если подумать… Определенно она. Лулу готова была поставить свои австрийские украшения из хрусталя за то, что Мерфи от недостатка женского внимания не страдает. Ведь он, в конце концов, крутит роман с ее сестрой.

Интересно, откуда он? Из Филадельфии? Из Нью-Йорка? В этих темных джинсах, темно-бордовом свитере и стильном кожаном пиджаке он выглядел неотразимо, а следовательно, скорее всего крутится в этом же бизнесе. Актеров Софи обычно избегала: они, как это принято считать, заняты только собой, тогда как Софи жаждала безграничного внимания к собственной персоне. По Мерфи не скажешь, что он бедствует. Этот мужчина излучал спокойную уверенность в себе. Возможно, это сценарист, с которым Софи переписывалась по е-мейлу, или тот оператор, который, по ее словам, влюбился в нее во время последней съемки рекламы. Вот только она, описывая этого оператора, восторгалась его потрясающими, собранными в длинный хвост черными волосами. У Мерфи же волосы были цвета соли с перцем и очень коротко подстрижены — ежиком под Джорджа Клуни. Сек-су-аль-ный. Правда, она к нему особо не приглядывалась.

Поначалу она вообще в его сторону не смотрела, так была озабочена поисками туфли и все время про себя повторяла подробности сочиненной для Молли Магуайр сказки. Лулу спешила, думала, как бы не опоздать. Она скорее умрет, чем припозднится на день рождения к ребенку. Человеку пять лет бывает только раз в жизни. Софи частенько подшучивала, что, когда Лулу «переключается», ей уже ни до чего, пусть хоть солнце погаснет.

Вот только сейчас, из-за Мерфи, она никак не могла «переключиться». Он накрыл своей теплой, сильной ладонью ее руку, и ее настроя как не бывало. Он пробудил в ней желание, которое, как она думала, находилось уже в коматозном состоянии. Одно лишь прикосновение — и сердце в груди затрепетало, она была почти готова тут же, на подъездной дорожке, наброситься на мужчину и сорвать с него одежду. Среди бела дня! По крайней мере именно такой пикантный сценарий моментально родился в ее голове.

Руди и Жан-Пьер с полным правом могли бы ею гордиться.

Ее друзья, всюду сующие свой нос, не переставали ей советовать развивать чувственную сторону своей натуры. Особым рвением, достойным лучшего применения, в этом деле отличался Руди Гэллоу, который последние несколько месяцев провел за изучением книг из серии «Помоги себе сам», составлявших большую часть его увеличивающейся не по дням, а по часам библиотеки. Он все пытался помочь ей открыть для себя радость здорового секса (на слове «здорового» особое ударение) и старался даже больше, чем ее вечно лезущая со своими непрошеными советами сестра. А это о многом говорило.

Но Лулу была так поражена вспышкой своего интереса к мужчине, что помчалась от него прочь сломя голову как черт от ладана, вместо того чтобы начать флиртовать с ним. И это понятно: положить глаз на бой-френда собственной сестры — что может быть дурнее?

«Сосредоточься на лунной сказке для Молли Магуайр. Вживайся в роль. Сосредоточься!»

Луду вырулила на парковую автостраду Штата садов[2] и, влившись в движущийся на север транспортный поток, надавила на газ. Вскоре она окажется среди детей. Они лучшее, что есть в жизни. Сосредоточься.

Лулу барабанила пальцами по рулю.

Возможно, Софи подцепила Мерфи во время ее смены в казино. Полуодетая встречающая посетителей девушка по своим возможностям привлекать мужчин соперничала с карточным столом для игры в покер. За четыре недели работы в «Карневале» шоколадной брюнетке с экзотической внешностью поступило рекордное количество предложений, только половина из которых касалась замужества.

Просто уму непостижимо, размышляла Лулу, как при такой исключительной красоте и прирожденном таланте Софи никогда не удавалось получить главную роль в какой-нибудь бродвейской постановке. На второстепенные роли, на съемки в рекламных роликах ее, конечно, приглашали. Роль представителя коммерческого телеканала Кью-ви-си даже доставляла сестре удовольствие, но настоящая слава обходила ее стороной. Предложения стоящих ролей за прошлый год иссякли, а вместе с ними и банковский счет. Телефонный разговор, во время которого сестра жаловалась в трубку: «Ах, если б я могла сбросить еще десять фунтов!» — побудил Лулу взять дело в свои руки.

Довольно!

И она, пристыдив младшую сестру, немедленно заставила ее переехать на зиму к бабушке. «Следующие несколько месяцев Вив проведет во Флориде, — сказала она. — Нам с тобой вдвоем будет хорошо: мне веселее, а ты получишь передышку от материальных проблем. Сможешь подрабатывать в казино „Карневале“, как я, и между делом ездить в Манхэттен на прослушивания».

Когда Софи заартачилась, Лулу разыграла свой последний козырь — начала бить на жалость: ей, мол, одиноко, у нее депрессия. Бывший муж Лулу, Терри Росс, переехал в Чикаго со своей любовницей, а бабушка Вив временно переселилась в Орландо, чтобы «вспоминать прошлое» с одним из своих бывших. В словах Лулу быладоля правды. Она действительно страдала от одиночества. Но в первую очередь ее все же беспокоила сестра: Лулу опасалась, что, если Софи сию же минуту не уедет из Манхэттена, конкурентная борьба среди актерской братии и ее собственные рефлексии просто съедят ее живьем.

Забавно: Софи считала Лулу слабой и беззащитной, тогда как та точно знала, что, какой бы непробиваемой ни выглядела ее маленькая сестренка, в ее груди бьется чересчур ранимое сердечко. Такая же неугомонная и решительная, как сестра, Лулу отдавала себе отчет, что жизнь на побережье Софи скоро наскучит. И ей хотелось удержать здесь ее хотя бы на какое-то время, достаточное для того, чтобы восстановить силы. И тогда Лулу проводит ее с гораздо более спокойной душой. Успех, которым пользовалась Софи в «Карневале», безусловно, укреплял ее уверенность в себе. Она обожала остроумных, готовых к флирту мужчин и упивалась их шутками, полными недвусмысленных намеков.