Отражение: Разбитое зеркало (СИ) - "Snejik" - Страница 51

— Хочу. Надо было маску взять. Или у тебя есть? О, и ласты.

— И гидрокостюм, — напомнил Барнс, на глубине было холодно.

Взяв телефон, он отправил список необходимого Сэму, написав, что они приедут минут через сорок.

— Я есть хочу, — сказал Франсуа. — У меня аж желудок сводит.

— Не ной, — предупредил Барнс, он знал, что голодный Франсуа — это нытье, пока не накормят, и слушать это заранее не хотел. — У стоянки есть палатка с каким-то фастфудом, уже должна работать. Подожди немного.

Франсуа что-то пробурчал себе под нос и замолк. Ненадолго.

— Я вот чего не понимаю, это как я себе в детстве веганским силосом желудок не испортил. И зубы как не вывалились. Я бы веганов принудительно стерилизовал. Хотя у них и так обычно не стоит. Мне повезло еще, что родаки ебнулись на этом всем, когда мне уже полтора года было.

Барнс поймал Франсуа в объятия и поцеловал, а потом порылся в рюкзаке и достал шоколадку.

— Ешь и, ради бога, молчи, — улыбнулся он. — Я тебя очень люблю, но когда ты начинаешь нудеть… Как с тобой сослуживцы уживались?

Франсуа впился зубами в шоколадку с орехами и блаженно застонал.

— А что сослуживцы? Я хоть морды на раздаче в столовке не бил. Некоторые били, особенно с утра и после смены.

— Какая у вас там была суровая действительность, — притворно ужаснулся Барнс. В его пару лет наемничества он не помнил таких заворотов. Звякнул телефон, Барнс глянул на него и скомандовал: — Все, пошли. Такси ждет.

Франсуа вскинул на плечо рюкзак и обулся. Выкинул обертку от шоколадки.

В такси он молчал и пялился по сторонам. А около пирсов сразу устремился к открывающейся палатке уличной еды.

— Мне тоже возьми, — крикнул Барнс и направился к вышедшему к ним Сэму.

— Ты не один в этот раз? — указывая глазами на Франсуа.

— Да, мой парень, — кивнул Барнс.

— Рад за тебя. Я все, что ты просил, на твою Zvezdu отнес, — сказал Сэм, жутко перевирая название яхты, потому что так и не научился его выговаривать. Таланта к языкам у мужика не было.

— Сколько? — спросил Барнс, собираясь перевести нужную сумму.

— Забей, — махнул рукой Сэм. — Я с нее больше денег имею, чем та снаряга стоит.

— Это сколько же имеешь ты, если еще и мне остается? — рассмеялся Барнс.

— Тебе выписки со счетов показать? — вздернул брови Сэм.

— Забей, — Барнсу было не особо интересно, сколько с его яхты имел Сэм, раз она была в порядке и доступна по первому его требованию.

Франсуа подошел с пакетами уличной еды.

— Бургер с тунцом, — пробубнил он с набитым ртом. — Хочу удочку. И наживку.

— Есть и удочка, и наживка, — заверил Сэм. — Ладно, у меня еще дел полно, бывайте.

Барнс проводил Франсуа к своей яхте, название которой на корме было написано кириллицей, а под ним красовалась красная звезда. Вверх рвалась девятиметровая мачта, а гик был забран чехлом, под которым прятался парус. Еще один такой же чехол лежал на деревянной палубе, янтарным цветом напоминая о доме, где сейчас царствовала зима.

— Пойдем, — предложил Барнс, легко ступив на корму и протянув Франсуа руку, словно тот мог оступиться и упасть между яхтой и пирсом.

Франсуа легко ступил на палубу и осмотрелся.

— Красивая какая. А как название переводится?

— Звезда, — ответил Барнс, открывая дверь в каюту. — Шмотки туда, чтобы по палубе не валялись.

Выдал указания и полез все осматривать и проверять, хотя точно был уверен, что все в порядке. Раньше, лет десять назад, за яхтой смотрел отец Сэма, но он отошел от дел, и забота о яхте перекочевала к сыну. Они не спрашивали, почему Барнс не стареет, и все всех устраивало.

Франсуа закинул рюкзаки в маленькую каюту и уселся на палубе, жуя свой завтрак.

Барнс отдал швартовы, завел мотор и они отошли от пирса как раз тогда, когда солнце начало подниматься над горизонтом, окрашивая небо в невероятные цвета от оранжевого до розового. И спокойная вода отражала все это великолепие словно в зеркале.

— Я же говорил, что на рассвете здорово выходить в море, — громко сказал Барнс, перекрывая шум мотора.

Сейчас были почти бесшумные моторы, но Барнсу нравилась неумирающая классика, про которую было два мнения: либо у владельца такой яхты практически нет денег, либо слишком много денег.

Франсуа сидел на носу яхты и смотрел вперед, на море и небо. Он еще ни разу в жизни не выходил в море на таком маленьком судне, тем более парусном.

Когда яхта покинула акваторию стоянки катеров и достаточно отошла от берега, Барнс вырубил мотор и сдернул чехол с паруса, который оказался ярко-алым.

Парус взмыл вверх, запереливался в лучах солнца, и сразу же наполнился легким ветром. Барнс не трогал Франсуа, наслаждающегося океаном. Он сам сдернул чехол со второго паруса, генуи, и подвинул Франсуа чуть в сторону, чтобы поставить и его. Такой же ярко-алый, как и грот.

— Ух ты! — воскликнул Франсуа. — Как здорово! А почему сначала с мотором, и только тут с парусами?

— Потому что я ленивый и не хочу маневрировать в закутках под парусами, — объяснил Барнс. — Иди ко мне на корму, мне одному рулить скучно.

Франсуа тут же перебрался на корму, встал рядом с Баки, обнял его, положил голову на плечо и спросит:

— Вот так я похож на нежную девочку?

— А должен? — усмехнулся Барнс, выходя на курс галфвинд, позволяя надуться пузу у грота. — Хочешь вокруг острова, это с поболтаться где-нибудь как раз два дня будет, заодно покажу, где наш с Себастьяном дом стоял? До прошлого года стоял, кстати, сейчас не знаю, вдруг чего изменилось. Или можем до соседнего острова рвануть. Выбирай. Вообще, можем весь оставшийся отпуск в море проболтаться, но мы в номере только кровать опробовали.

— Давай вокруг острова, а потом вернемся, будем купаться и объебывать номер, — предложил Франсуа.

При хорошем ветре остров обойти можно было за сутки, для Барнса это был привычный маршрут. Сначала с Себастьяном, потом с Себастьяном и детьми, потом снова с Себастьяном, а потом в одиночку.

Каждый раз, когда он возвращался на Гавайи, ему было больно, но не возвращаться он просто не мог. И каждый раз его душу рвало на части, когда он обходил остров в гордом одиночестве. А сейчас, когда рядом был Франсуа, которого он боялся взять с собой, потому что не хотел, находясь рядом, быть далеко-далеко, все казалось легко и прекрасно. Правильно.

— Красота! — Франсуа раскинул руки, ловя ими ветер. — Давай ты покажешь мне, как порулить, а сам позавтракаешь.

— Иди сюда, — Барнс освободил место у штурвала, вставая за спиной Франсуа, как когда-то стоял за спиной Себастьяна, положил свои руки на его. — Смотри, по левую руку от нас остров, он там и должен оставаться. При этом тебе надо рулить так, чтобы не заполаскивались паруса.

Это было словно дежавю, только яхта не та, да и человек другой. Все равно сердце кольнуло болью, Барнс отпустил Франсуа, отошел на полшага, словно заново свыкаясь с мыслью, что не он, другой. И просто обнял, потому что, может и другой, но такой же любимый.

Франсуа быстро приноровился рулить. И погнал Баки есть. Если голодный Франсуа превращался в ворчливого нытика, то голодный Баки становился просто злющим.

Яхта весело прыгала по невысоким волнам, взрезая форштевнем воду, которая окропляла нос веселыми брызгами, яркое солнце плясало на воде бликами, ветер наполнял паруса, и Барнс, на какое-то время оставил Франсуа рулить, а сам развалился на носу, свесив руку за борт, ловя капельки соленой воды, когда увидел дельфинов.

Он тут же подорвался, перебежал на корму, отстраняя Франсуа, резко поворачивая штурвал так, что паруса заполоскались, потеряли ветер, Барнс вновь быстро и уверенно настроил их, и яхта рванула к стае, резвившейся впереди.

— Дельфины! — пояснил Барнс, указывая вперед.

— Ух ты! — воскликнул Франсуа. — А поплавать с ними можно, или они такие бандиты и насильники, как про них пишут?

— Не стоит, — покачал головой Барнс. — Тем более, смотри, как ныряют красиво. Посмотрим, я давно с дельфинами не плавал, найду кого-нибудь, но на острове.