Дети Спящего Ворона. Книга первая (СИ) - Аэзида Марина - Страница 8

[1]Аргал – сухой помет скота, употребляемый как топливо.

Глава 3

Вторая мать сидела на полу и выглядела измученной: посеревшее лицо, красные веки, опустошенный взгляд. И все из-за непослушной дочери. В груди Данески зашевелилась совесть, змеиными кольцами оплела душу и сдавила сердце.

Бедная Азари. Уже полдень, а она, похоже, и не ложилась. Когда вообще в последний раз спала? Зато Данеска, как назло, чувствует себя отдохнувшей и бодрой, хотя после всего случившегося должна бы терзаться стыдом и мучиться от бессонницы. А она даже не помнит, как добралась домой и уснула.

– Вторая мама... Прости меня, пожалуйста.

Азари вскинула воспаленные глаза и осипшим голосом спросила:

– Зачем ты со мной так жестока, девонька?

– Ну прости! – Данеска упала на колени рядом с нянькой, обняла ее, спрятала лицо в худой груди. – Я не могла иначе! Но теперь сама жалею... Ох, знала бы ты, как жалею!

Азари ее будто не слышала и продолжала причитать:

– Я так беспокоилась, места себе не находила. А потом... потом, когда господин Виэльди тебя на руках принес, больную, у меня чуть сердце от испуга не остановилось!

– Больную? – Данеска отстранилась и нахмурилась. – Ничего не помню...

– Конечно не помнишь, – вздохнула вторая мать. – Почти до утра тебя лихорадило, потом ты уснула. Ну, хоть сейчас в себя пришла... Вид у тебя здоровый. Странно даже: от хвори так быстро не излечиваются.

Данеска подняла Азари, усадила на свое ложе, сама присела рядом и прильнула к ее плечу.

– Не было хвори. От смятения все это, от тревоги, усталости... Я такого страха натерпелась!

– Еще бы! – прикрикнула Азари. – Додумалась: в одиночку на праздник уехать! В пути что угодно могло случиться!

Данеска изогнула брови и отсела от няньки.

– Откуда ты знаешь, где я была?

– А чего тут знать? – вторая мать схватила прядь ее волос, потрясла, и застучали бусины.

– Ой! – Данеска вскочила, прижала руки к щекам. Какая она глупая! Нужно было сразу, как уехала с праздника, снять все распроклятые бусины! Хотя... не до них тогда было, совсем не до них. – Отец уже вернулся?

– Еще утром. Сразу же вместе с твоим братом в покоях закрылся. Долго они там просидели, а сейчас туда ушли, – Азари махнула рукой за окно, – на конях носиться и мечами махать.

– Ты мне поможешь, милая нянюшка? Нужно быстрее выплести бусины, пока отец не увидел. И ты ничего ему не скажешь, правда? Я ведь сама уже пожалела, и больше никогда не сбегу, ни разу! Хочешь, поклянусь?

– Что мне твои клятвы, – проворчала Азари, поднялась, кряхтя, и ловкими пальцами начала расплетать косы Данески. – Каудихо я ничего пока не говорила, да и не придется ничего говорить. Господин Виэльди, наверное, уже все рассказал или расскажет. Он вчера был очень, очень зол на меня...

Вторая мать расплела уже половину кос, Данеска все еще возилась с третьей, но бросила и ее: руки опустились и задрожали.

– Не на тебя он был зол, а на... Ладно, неважно. Виэльди не выдаст.

– Откуда эта уверенность? Вы же с ним, можно сказать, едва знакомы. Когда в последний раз виделись?

– Давно... И все равно он не выдаст, поверь.

Наконец волосы были расплетены, бусы собраны в мешочек и запрятаны в сундук, стоявший подле бронзового зеркала. Теперь нужно вплести другие – синие и зеленые, переодеться, а потом... Что «потом» Данеска не знала. Выходить из дома страшно, вдруг она наткнется на Виэльди – как смотреть ему в глаза? – но сидеть в покоях вечно тоже не получится.

– Доченька, поделись, что случилось? У меня душа за тебя болит.

Данеска покачала головой и прошептала:

– Не спрашивай, вторая мама. Иначе мне придется солгать, а я не хочу.

– Неужели все так страшно?

– Не волнуйся. Просто я поняла, что моя воля ничего не значит, духи все решили за меня. И я уеду в Империю, и выйду замуж за наследника, и не стану противиться. Отец будет доволен.

– Не печалься, родная. Может, тебе еще понравится твой муж?

– Может... – из груди вырвался обреченный вздох.

На улицу Данеска все же вышла, но зря с тыльной стороны дома – стоило открыть дверь, и она наткнулась взглядом на отца и брата. А ведь вторая мать предупреждала, что те развлекаются скачками и поединком. Как Данеска могла забыть?

Нет, хватит себя обманывать: ничего она не забыла, просто в глубине души хотела увидеть Виэльди хоть краем глаза, и это желание, смутное, едва осознаваемое, оказалось сильнее и стыда, и доводов разума.

Два всадника, обнаженные по пояс, гоняли коней по широкому кругу вдали от дома. Не сбавляя галопа, спрыгивали с них и снова запрыгивали, менялись лошадьми друг с другом и то вставали на их спины, то сползали под брюхо и снова возвращались в седло. Красавцы! Что отец, что сын. Волей неволей залюбуешься!

Под блестящей от пота кожей Виэльди перекатывались мышцы, от напряжения проступали жилы на шее и руках, развевались волосы, а ловкие отточенные движения завораживали взгляд.

Вот отец что-то крикнул, а Виэльди рассмеялся, сверкнув зубами, мотнул головой, и тяжелые угольно-черные пряди хлестнули его по лицу. Дальше он поднял коня на дыбы и снова бросился вскачь.

Тьфу! Что она делает? Зачем смотрит?

Данеска хотела развернуться и зайти в дом, но тут отец ее заметил, приостановил коня и крикнул:

– Дочь! Иди к нам! Из луков постреляем!

Тут и Виэльди осадил лошадь, глянул на Данеску – и сразу отвернулся.

– Давай-давай! – снова позвал Андио Каммейра. – Иди сюда!

– Да... – пробормотала она. – Только за луком схожу...

– Что?!

Данеска сложила руки возле рта и прокричала:

– Да! Только за луком схожу!

Надо бы отказаться, но это будет подозрительно, отец не поймет, ведь она всегда любила стрелять и никогда, ни разу от этого не отказывалась.

Ладно, она справится: главное при этом не смотреть на Виэльди. Или смотреть на него, как на брата. Рано или поздно этому придется научиться, так почему бы не начать сегодня?

* * *

Два молодых воина установили скрученные из соломы мишени и присоединились к тренировке. Виэльди не сразу узнал в них друзей детства. Лишь когда поймал на себе заинтересованные и чуть обиженные взгляды, внимательнее присмотрелся к смутно знакомым лицам. Да это же Имидио и Сарэнди! Некогда они день-деньской проводили вместе. Сколько было игр и шалостей, ссор и споров, совместных упражнений и выездов в степь на охоту!

Он заулыбался, поприветствовал друзей, назвав их по имени, и поочередно обнял. Объятия получились неловкими, и это понятно: много лет минуло, знакомиться с товарищами придется заново.

Когда Виэльди с отцом и Сарэнди с Имидио встали напротив мишеней, вернулась Данеска. Она шла неторопливо, будто нехотя. Стройная, гибкая, а взгляд острый и суровый, губы сжаты в полоску. Виэльди думал, что она уже не придет, и втайне радовался этому – а сейчас обрадовался, что все-таки явилась. Понять бы самого себя!

Она встала подальше от него, рядом с Имидио, и тот скользнул по ней таким взглядом, который ни с чем невозможно спутать – в нем горели обожание и похоть. Стереть бы их с лица былого друга, да хоть кулаком стереть! Он не смеет смотреть на Данеску так.

Почему не смеет? Потому, что она – сестра Виэльди, или потому, что его небесная жена?

Тогда, ночью, он видел в ней красивую, ласковую, трогательно испуганную любовницу, это будило в нем нежность и страсть, но не более. Зато сестру он любил, сколько себя помнил, настоящей братской любовью, и готов был схватиться с любым, кто ее обидит. Теперь чувства переплелись так тесно, что не разобрать, где одно, а где другое.

...Данеска-Данеска, что же мы натворили, и как теперь с этим жить?

Она натянула тетиву, тонкая талия изогнулась, под светло-бурой тканью повседневного платья соблазнительно выделилась грудь, Виэльди же поймал себя на том, что уставился на сестру совершенно неприлично. Отвернулся как раз в тот миг, когда она выпустила стрелу – попала прямиком в середину мишени. Молодец! – похвалил он мысленно.