Дети Спящего Ворона. Книга первая (СИ) - Аэзида Марина - Страница 6

– У тебя тут... Откуда это? Почему?

Все же права была сестра – стоило счистить корку. А может, и не стоило. Пересекающая щеку рана вызвала бы у Азари куда большее недоверие, чем запекшаяся кровь.

– Это не твоя беда. Лучше о Данеске позаботься, у нее жар. Куда ее отнести?

– Сейчас-сейчас, покажу! Ступай за мной, господин.

Уверенный и властный голос действует на слуг, как заклинание. Хоть здесь, хоть в Империи – все одно. А если бы Виэльди оказался вором-притворщиком?

Вслед за женщиной он прошел по знакомому коридору, стены которого по-прежнему были увешаны плетеными из ярких нитей и костяными оберегами. Комната Данески, как и раньше, находилась в середине дома. Ничего не изменилось. Немного непривычно, что не нужно взбираться по лестнице: в Империи во всех домах было самое меньшее два этажа, и местная знать предпочитала жить на верхних.

Он внес Данеску внутрь опочивальни и опустил на укрытое шкурами и сукном низкое ложе.

– Азари, а почему она была без сопровождения?

– Ох, господин, ну а кто же знал? Да простят меня духи – я слишком ее жалею! А она ведь уже не впервые сбегает... Когда каудихо нет... Ничуть не щадит меня, ничуть!

– Что?! Она сбежала?! Еще и не в первый раз?

– Ну да...

– Да чтоб тебе Ворон глаза повыклевал! – прорычал Виэльди. – Как ты это допускаешь?

– Прости, господин, – захныкала Азари. – Материнское сердце, как воск... Ты уж не говори каудихо, молю!

– Я подумаю. А ты прекрати ныть и займись наконец дочерью!

Вторая мать захлопотала возле Данески, Виэльди же быстрым шагом вышел за дверь и отправился к колодцу: все-таки пора смыть кровь.

«Не говори каудихо», – сказала нянька.

Да уж не скажет, утаит, деваться некуда, иначе придется поведать и обо всем остальном. Лед глубин и вершин, ну что же это за проклятие такое?!

Очистив рану, Виэльди двинулся в дом, но на полпути развернулся: нет смысла туда идти. Все равно он не уснет, а значит, лучше выйти в степь, разжечь костер и смотреть на пламя, пока усталость не одолеет.

Он задремал незадолго перед рассветом, но проспал недолго: разбудили бьющие в лицо солнечные лучи и далекий конский топот. Толком не продрав глаза, Виэльди вскочил и отчего-то сразу подумал: отец возвращается. Когда всадники приблизились, понял, что не ошибся, губы сами собой расползлись в улыбке, но поприветствовать главу клана ему не дали. От группы воинов отделился наездник, пустил коня в галоп и одновременно натянул тетиву лука. Стрела смотрела прямо в сердце, и было ясно: всадник не промахнется.

– Кто такой? – крикнул он.

– Виэльди Каммейра.

Воин не шелохнулся, зато отец подстегнул свою лошадь и, оказавшись возле него, схватил за руку, заставляя опустить лук. Всадник подчинился, каудихо же несколько мгновений рассматривал Виэльди, прищурившись, затем спешился и воскликнул:

– Сын! Да тебя не узнать!

И все же узнал, раз шагнул навстречу и раскинул руки в стороны.

– Да, отец, я вернулся.

Андио Каммейра засмеялся и сжал его в объятиях.

– Какой ты стал! Уходил кутенком, вернулся волком! Вымахал! Мне теперь морду задирать, чтоб на тебя глянуть!

Он преувеличивал: Виэльди был разве что на два пальца выше.

Отстранившись, отец оглядел его, а он оглядел отца. Столько лет не видел, подумать только! Глава клана и всех талмеридов не сильно изменился, почти не постарел, только седины в волосах прибавилось.

– Это откуда? – отец ткнул пальцем в щеку Виэльди и насупился. – Только не говори, что по случайности или в битве получил. Признавайся: что натворил?

– Пронес кинжал на Праздник-Середины-Лета.

Андио Каммейра нахмурился сильнее и, помолчав, отчеканил:

– Как посмел? Закона не знаешь?

– Меня долго здесь не было, а в Империи все и всегда ходят с оружием. Вот и не подумал. Меч оставил, лук оставил, про кинжал забыл. Прости, отец.

– Дурень! Тебе хотя бы хватило ума самому это сделать? Не стоял покорно, как тупая овца?

– Не стоял. Сам сделал.

– И то ладно... – проворчал каудихо, потом его лоб разгладился, а на лицо вернулась улыбка: – Виэльди, мальчик мой, я так тебе рад! Прямо как бык, взобравшийся на телку! Кхм... ты только не подумай, будто я считаю тебя телкой...

Отец... Он и в этом не изменился – все те же неудачные сравнения.

– Не подумаю, – Виэльди рассмеялся.

– Давно воротился?

– Четыре дня, как сошел с корабля. Потом сразу поехал на праздник, – он непроизвольным движением коснулся разреза на щеке. – А здесь, дома, с ночи.

– Сестру уже видел?

– Да.

Отец положил руку на его плечо и сжал.

– Очень на мать похожа, только волосы темные. Лучшие воины последние два года так и норовят... Только отгоняй! Такая красавица стала, а? Заметил?

– Да.

Лучше бы не заметил. Ее красота обернулась проклятием и для нее, и для Виэльди, и для всего рода. Лишь бы Данеска не забыла выпить нужные травы...

Данеска... она была такой нежной, и податливой, и пугливой, и страстной. Ну почему, почему он не узнал в ней сестру?!

– Идем в дом, сын. Поплачешься, как ужасно все было в горном лагере, в Империи и вообще. Я, правда, голоден, как полудохлый шакал, но даже кусочка в рот не возьму, пока не утру твои слезы.

Отец... Ну ничуть не изменился!

* * *

Скоро Виэльди сидел, скрестив ноги, на низком пестром диванчике напротив родителя, ел копченую баранину и одновременно осматривал комнату. Оружия на стенах прибавилось, некоторое он видел впервые в жизни: например, выгнутый в другую сторону лук и мудреный волнистый меч. Шкур хищников тоже стало больше, они лежали и на полу, неподалеку от круглого очага, сейчас холодного, очищенного от прогоревших углей и пепла, и на широком отцовском ложе.

Андио Каммейра смотрел на сына и тоже ел. Разумеется, слова «кусочка в рот не возьму, пока...» были шуткой. Что-что, а волю любопытству отец никогда не давал и с расспросами не спешил. Лишь когда Виэльди и он сам отложили в сторону последние обглоданные кости, настало время для разговора, и начать его должен был каудихо.

– Расскажи об Империи.

– О чем именно?

– Ты знаешь. Должен знать, что меня интересует.

– Хотелось бы еще знать, почему интересует, – проворчал Виэльди. – Я все делал, как ты велел: прислушивался к разговорам, задавал нужные вопросы, передавал ответы через наших торговцев-скотоводов. Но все это вслепую. А ведь я вроде как твой наследник... Разве я не должен понимать, что делаю и для чего?

– Хорошие слова, правильные, – усмехнулся отец и потер переносицу. – Не сомневайся, я все тебе объясню. Ты стал мужем и теперь имеешь право знать о делах и клана, и талмеридов. Но сначала ответь на вопрос.

– Ладно, – Виэльди пожал плечами. – Начать с наследника? – каудихо кивнул. – Ашезир вернулся год назад, но где он был до этого, держится в тайне. Хотя об этом тебе уже известно... Слухи о нем гуляют нехорошие: что он слаб телом, одержим какой-то хворью – иногда ни с того ни с сего начинает задыхаться, особенно по весне. Потому воин из него никудышный.

– Да, это я тоже знаю. Что-то новое есть?

– Поговаривают, что император бьет его смертным боем. Будто бы для того, чтобы воспитать из дохляка мужчину. Да только после этого наследник, случается, пару дней с ложа встать не может.

Андио Каммейра присвистнул и вскинул брови.

– Неужели до сих пор бьет? Как глупо... Этак он его к трону не подготовит. Из запуганного и униженного человека достойный правитель никогда не выйдет. Но для нас это хорошо.

– Что? – у Виэльди едва челюсть не отвисла. – Чем хорошо-то? Разве талмериды не заодно с Империей? Нас же все соседи за это ненавидят!

– А! – отмахнулся отец. – Империю они ненавидят куда сильнее, а нас... Когда-нибудь именно мы объединим равнинные земли, и все проклятия, которые нам посылали, забудутся. Не сейчас, но, может, уже через поколение или два. Поэтому слабые императоры нам выгодны. Очень кстати погибли два старших сына нынешнего правителя, а младшего с детства готовили к подчинению, а не власти.