Дети Спящего Ворона. Книга первая (СИ) - Аэзида Марина - Страница 11

Данеска не стала отвечать на крики «еще, еще!», не стала и кланяться в очередной раз – вместо этого сбежала. Обогнула костер и бросилась в степь, подальше от людей, от костра, от праздника. Лишь когда пламя померкло за спиной, превратившись в далекий огонек, она замедлила шаг и остановилась. Опустилась в мокрую траву и уставилась на небо, усеянное насмешливыми звездами.

Минуты не прошло, и позади зашуршала трава: Данеска вскочила и обернулась – сюда шел Имидио. Какое странное чувство! Одновременно облегчение, что это он – и досада, что всего лишь он.

Имидио приблизился и прошептал:

– Ты так красиво танцевала... Сегодня особенно красиво...

– Я старалась, – сказала она, а потом, сама себе удивившись, воскликнула: – Поцелуй меня!

Возможно, хотя бы так она забудет о Виэльди...

Имидио растерялся, но ненадолго: миг – и он впился в ее губы. Поцелуй был и страстным, и нежным, но... все равно это был не тот поцелуй. Не те губы, не те руки, не те объятия... не тот мужчина. Ничего! Пусть он целует дольше и крепче, чтобы мысли о брате выветрились из головы!

Но губы и руки Имидио вдруг исчезли, а он сам отлетел, едва не упав.

– Не смей ее трогать! – прорычал Виэльди.

– Нет-нет, подожди! – тот выставил вперед ладони. – Я же не просто так! Я хочу взять ее в жены! Я не беден, ты знаешь. И я люблю твою сестру, поверь!

– Она не для тебя! Каудихо подтвердит! Убирайся! Сейчас же!

Имидио убрался. Виэльди подождал, пока его силуэт растворится во тьме, и воззрился на Данеску.

– Тебе что, все равно с кем? – процедил он.

– Не твое дело! – выкрикнула она. – Я же уеду в Империю, и мы не увидимся, помнишь? Так какая тебе разница?!

– Меня волнует честь рода.

Ну и как после этого не расхохотаться ему в лицо? Данеска расхохоталась.

– Честь рода?! Правда?! Да ты сам себе ве...

Она не договорила: Виэльди схватил ее за плечи, тряхнул, а потом притянул к себе и заткнул рот поцелуем. Лишь на миг выпустил ее губы, чтобы сказать:

– Ты моя! Ясно?

Куда уж яснее... И все же: что они делают? Он – брат, она – сестра. Прокляты, они прокляты!

Его запах, его тело, его дыхание – она не в силах противиться и не хочет противиться. Брат? Ну и пусть!

Руки сами легли на его плечи, губы сами ответили на поцелуй, бедра прижались к его бедрам.

В этот раз Виэльди не стянул с нее одежду – сорвал, и не ласково, а грубо опрокинул Данеску на спину, затем перевернул на живот и, подсунув под нее руки, сжал грудь.

– Ты моя... – снова прошептал он.

Запустив пальцы в ее волосы, Виэльди схватил несколько прядей, потянул на себя, потом раздвинул ее ноги – горячие пальцы защекотали внутреннюю часть бедер, переместились к промежности и – оказались в ней. В животе ныло, и тянуло, и было так жарко и сладко, что Данеска не сдержала стон. Хотелось тотчас раствориться в грубой нежности...

Но что такое они творят?! Еще чуть-чуть – и Виэльди возьмет ее! Собственную сестру! Нет! Этого не должно случиться!

Она забилась под ним, закричала, но, кажется, это его только раззадорило. Он раздвинул ее ноги еще шире и – вошел. Пронзил! О!

– Прекрати! – взвизгнула Данеска. – Что ты делаешь?.. Что мы делаем?.. Ты же брат!

Последнее слово подействовало, как заклинание: он ее отпустил. Тяжесть мужского тела исчезла, Данеска кое-как натянула на себя одежду и, повернувшись, заставила себя посмотреть на Виэльди. Он сидел напротив, уронив голову на руки.

– Прости... Не знаю, что на меня нашло. Пьяный настой, наверное... И еще этот твой танец! Прости...

– Это так... так неправильно... – пробормотала Данеска и вдруг выпалила: – Кажется, я тебя люблю! Не как брата, понимаешь?! – из глаз покатились слезы, и она закрыла глаза руками. – Что же мне теперь делать?

Виэльди сжал ее лицо в ладонях и приник своим лбом к ее.

– Я не знаю, что нам делать, не знаю... – Как же Данеска была ему благодарна за это «нам»! – Я никогда не смогу видеть в тебе только сестру. Ты не посмотришь на меня, как на брата. Но то, что случилось... мой поступок, твои слова... это ошибка, и она не должна повториться.

– Мы прокляты, да?

– Теперь-то уж точно, – он горько усмехнулся, встал и подал Данеске руку, помогая подняться. – Тогда, в первый раз, мы хотя бы не знали...

– Но раз мы все равно уже прокляты, то и терять нечего! – она прищурилась, подалась вперед. – Мы можем...

Виэльди ее прервал:

– Можем что? Любить друг друга? Но разве я смогу после этого отпустить тебя в Империю?

– А ты не отпускай!

Виэльди посмотрел на нее долгим взглядом, покачал головой, и Данеска без слов догадалась, о чем он подумал: если отец решил отдать дочь имперцу – отдаст, и никто ему не помешает. Никто не переубедит каудихо, если он уверен в своем решении. А он уверен.

Глава 4

Джефранка сидела на скамье, до боли сцепив пальцы и сжав зубы. Лицо ее при этом ничего не выражало, ни один мускул не дрогнул – чтобы знать это, не нужно смотреть в зеркало: маска, по недоразумению называемая лицом, всегда неподвижна. Даже если сердце сжимается от горя, радости или страха...

– Все, хватит, – Джефранка положила руку на гребень, которым Руниса – доверенная служанка, расчесывала ее волосы.

– Больно, госпожа? – спросила та с участием.

– Не больше, чем обычно. – Длинные кудрявые волосы – тонкие, но густые, всегда доставляли немало хлопот. – Просто больше не могу сидеть!

Да что там сидеть, дышать и то было невмоготу! Привычная комната казалась чужой, даже враждебной. Серые сумерки вползали в широкое окно, высвечивали громаду камина и темную глыбу стола, стелились по мохнатому ковру к кровати, сейчас похожей на спящее чудовище. Всего один яркий всполох скользнул по стене, коснулся старого портрета матери – ее глаза вспыхнули, будто от злости, и угасли вместе с лучом: теперь она взирала на дочь с привычно мрачным неодобрением.

– Пора зажечь свечи...

Джефранка подошла к зеркалу, вгляделась в отражение, в который раз пытаясь отыскать на лице хоть какие-то признаки жизни, но их, как всегда, не было: не изогнулись брови, не наморщился лоб, не искривились губы.

А чего она ожидала? Если уж боль из-за гибели отца не исказила черты, то и ненависть к его убийце не исказит.

– Моя княжна, ну не терзайся ты так!

Руниса поставила свечи на стол и всплеснула руками. Джефранка видела ее в зеркале — расстроенную, испуганную, как всегда полную сочувствия. Как просто читать чужие лица! А вот по ее лицу никто ничего не угадает...

– И как ты меня понимаешь, Руниса? – спросила Джефранка и добавила, с горечью: – Ты одна и понимаешь. Сейчас, когда отец умер

– Госпожа, твое тело говорит, – служанка приблизилась и заслонила ненавистное отражение, – и голос. А еще цвет глаз немного меняется.

– Хорошо, что хоть что-то меняется… – Джефранка встряхнулась и отошла от зеркала. – Хотя иногда эта маска даже полезна: имперский мерзавец так и не понял, насколько сильно я его ненавижу, и что прирежу в первую же ночь!

– Ну что ты такое говоришь, госпожа?! – Руниса отступила на шаг. – Если так сделаешь, потом тебя саму убьют. И наши земли все равно достанутся Империи, а мы станем почти рабами.

– Да... И я не вижу, как этого избежать, – Джефранка стиснула зубы, но внезапная мысль заставила ее позабыть и о злости, и об отчаянии. – Разве что...

– Что? – служанка воззрилась на нее с надеждой.

– Пока не знаю... не уверена, – Джефранка помотала головой. – Мне нужно посоветоваться. Позови Лакора.

Если кто и может одобрить ее мысль либо признать неудачной, так только он – подслеповатый горбун, главный советник отца. Лишь благодаря ему княжество Адальгар все еще было относительно свободным, Империя не завладела им окончательно, хотя много раз пыталась. Еще бы! Край, примыкающий к морю – вожделенный край. Отец и советник многое сделали, чтобы не потерять свои земли: платили большую дань, чем соседи, и пытались дружить – не всегда удачно – с псами императора.