Строптивая для негодяя (СИ) - Шикова Илона - Страница 78

И тут молния мне бьет в голову. Стоп. Один раз все-таки было. Или нет? Как раз накануне свадьбы, когда я была слишком подавлена, а он решил меня поддержать.

“Хочу тебя почувствовать” — вспоминаю слова Балабанова и судорожно стону. Как же я могла об этом забыть?

Один раз. Всего один единственный раз. Не может этого быть. Черт, как же высчитываются эти дни?

Лезу в Интернет, вспоминая, когда последний раз были месячные, считаю даты по календарю и снова стону — этот единственный раз припадает на середину цикла. Именно на те “опасные” дни, когда можно забеременеть. И симптомы схожи со стрессом, усталостью и нервным перенапряжением, как я думала изначально.

Рука непроизвольно тянется к низу живота — если это так, то придется пересматривать свои планы на жизнь, потому что от собственного ребенка избавляться я не собираюсь. Даже, если Балабанов будет не готов к такому повороту событий.

И по дороге домой я впервые в жизни покупаю тесты на беременность. Сразу три, чтобы наверняка — вдруг какой-то окажется бракованный? Фармацевт советует сделать тест утром, хотя если беременность присутствует, то, в принципе, без разницы.

В квартире включаю свет, раздеваюсь и первым делом бегу в туалет. После того, как первый тест намокает, закрываю глаза и считаю про себя до трехсот. Открываю глаза — две яркие полоски.

И второй, и третий — итог одинаковый. Я беременная. А низ живота начинает дико тянуть. Немного полежу, отдохну, а завтра съезжу обязательно в больницу. И встречусь с Пашей — не могу же я собственного ребенка оставить без отца. Фиг с ним, с нашим недопониманием, теперь я твердо уверена, что мы справимся со всеми неприятностями. Но это завтра, а сейчас надо прилечь, а то, как бы сознание не потерять, потому что головокружение и тошнота усиливаются.

Двигаюсь медленно в комнату и усаживаюсь на кровать. Но как только голова касается подушки, раздается звонок в дверь.

Павел

Вторые сутки без нее — я остался без своей любимой женщины. Ну, почему с ней всегда так сложно? На телефонные звонки не отвечает, сама в ответ не перезванивает — сколько можно меня мучить? Понимаю, что сам во многом накосячил, но ведь можно поговорить и всё выяснить. Хотя, о чем я речь веду? Тогда разговора бы нормального не получилось, потому что я и сам был на взводе. Во мне говорили эмоции, а не трезвый рассудок.

Я тоже хорош — нет бы, выставил Светку сразу же, как только переступила порог кабинета. Так нет же, решил поиздеваться над ней, а в итоге сам попал в ловушку. Еще и Дарина зашла в самый неподходящий момент, когда я только собирался послать эту крашеную дуру в пеший эротический тур.

А у моей жены выдержка похлеще, чем у меня. Я бы точно сорвался, а она, с видом и осанкой королевы, двумя фразами поставила Светку на место, и даже скандала не закатила — молча развернулась и ушла. А мне стало еще противнее на душе, лучше бы пощечину влепила или истерику закатила. Так бы хоть знал, что какие-то эмоции в ней присутствуют. А то в последнее время совсем замкнулась в себе, не желая мне ничего объяснять.

Дождался, пока дверь в приемной закроется за моей женой, и повернулся лицом к удивленной Светке. Подошел к столу, взял девушку за руку, стянув с этого самого стола, вручил ей сумку и подтолкнул в спину.

— Вали отсюда, — чуть ли не прорычал. — Надо было это сделать с самого начала, как только приперлась сюда, — озвучил свои недавние мысли.

— Пашенька, зачем ты так, — захлопала глазками блондинка.

— Пошла вон, — резко вырвалось у меня, после чего я плюхнулся в свое кресло. — Противно даже смотреть на твою рожу.

— Как тебя торкнуло, — усмехнулась Светка, перекинув сумку за плечо. — Знаменитого холостяка Балабанова приструнила серая мышь. Господи, да тебя засмеют.

— Ты ей даже в подметки не годишься, — зашипел, как змея, наклоняясь вперед. — Идиотка крашеная. Вон пошла отсюда. Твое счастье, что я женщин не бью.

А кулаки сами по себе начали сжиматься. Благо, у этой дуры ума хватило больше не умничать, а скоренько испариться из моего офиса.

Откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Господи, Дарина, только не наделай глупостей. Зная свою жену, ей надо дать время, чтобы остыла. Иначе она не может думать рационально.

Но даже через три часа, когда я пришел домой и застал любимую женщину с чемоданом одежды, Господь не услышал моего призыва. Она ушла, придумав какую-то непонятную мне причину. Спрятала взгляд, молча развернулась и ушла.

В последнее время она стала сама на себя не похожа. Я понимал, что стрессы на работе, постоянная нервотрепка и переутомление влияют на ее самочувствие. Поэтому старался не трогать, а дать ей возможность отдохнуть. Не лез в душу со своими расспросами, а Дарина еще больше замыкалась в себе, не желая делиться со мной своими проблемами. И вот итог.

Три раза ударил кулаком в стену, после чего оперся об нее обеими руками и опустил голову. Что же делать? И посоветоваться не с кем. Хотя вру, есть один человек, который примет меня, как родного, даже разрешив покурить в столовой.

Но и Светлана Петровна встала на сторону моей жены, обвинив меня во всех смертных грехах. Что довел бедную девочку до такого состояния, не проникся ситуацией и не решил всех ее проблем. Я бы с удовольствием решил все эти самые проблемы, если бы “бедная” девочка поделилась ими со мной. В общем, сплошная женская солидарность и никакой поддержки.

Но кое-что в словах Петровны заставило меня задуматься. Например, что за женщинами надо ухаживать всегда, несмотря на то, что она, эта самая женщина, твоя законная жена. Дарить цветы, водить в рестораны и просто периодически разбавлять повседневные быт приятными неожиданностями.

Черт, я и забыл, когда в последний раз дарил своей любимой женщине цветы. Раньше как-то на это не обращал внимания, а теперь понял, что не прав. Точнее не так — я вообще не помню, когда дарил букет Дарине кроме свадьбы. И в ресторан ходили один раз, да и то в дом Вишневских. Даже рестораном это сложно назвать. И я ни разу не вывел ее в люди и не показал окружающим, как счастлив.

Даже винить некого, кроме себя самого. Сел в машину, взялся за руль руками и опустил голову. Надо как-то исправлять ситуацию, пока моя любимая жена не напридумывала себе небылиц. И у нее есть все основания на меня обижаться.

Знаю, что на следующий день Макс ездил к ней на работу. Пришел насупившийся и хмурый, обозвал меня идиотом, покачал головой и заперся у себя в комнате. Даже утром не заговорил, когда в школу собирался. Молча оделся, взял рюкзак и хлопнул входной дверью.

И вот я вторые сутки без нее. Так тошно на душе, хоть волком вой. Сижу за барной стойкой и пью кофе. В обед звонил Юрка Сазонов и интересовался, что с Дариной. Попросил его сообщить мне, как только она уедет домой. Не в прокуратуру же мне переться, чтобы пообщаться с женой. Надеюсь, достаточно времени прошло, чтобы она успокоилась и выслушала меня. А даже если не захочет разговаривать, все равно заберу ее домой. Запру в спальне и не выпущу, пока меня не выслушает.

На столь позитивной ноте настроение поднимается. Сазонов уже сообщил, что Дарина уехала полчаса назад, поэтому выжидаю еще несколько минут и поеду забирать свою строптивую жену.

Макс выходит из своей комнаты и направляется ко мне. Садится на стул напротив и пристально смотрит на меня.

— Ты собираешься ее возвращать? — спрашивает спустя несколько секунд.

— Собираюсь, — отвечаю спокойно и делаю глоток кофе. — Как она?

— Хреново, — вздыхает братишка. — Ты прости меня за вчерашнее, я погорячился немного. Она вчера расплакалась, и я расстроилась.

— Черт, — провожу рукой по волосам. — Не извиняйся, это я во всем виноват.

— Ты бы ей хоть в любви признался, что ли. Пообещай ей что-нибудь хорошее, а то точно не вернется.

— Откуда ты…

— Подслушал, как она Аньке жаловалась по телефону, — перебивает меня брат. — Что ты ее не любишь и женился из благородства. Давно, правда, это было, но она, видимо, сомневается. Ты хоть любишь ее?