Эльфийская радуга (СИ) - Лебедева Жанна - Страница 49

Оглядевшись по сторонам, Тама увидела, что находится в просторном зале, отделанном декоративным камнем, а рядом с ней, помимо соседок Мильвы и Киндэль, находится еще несколько десятков девушек-рабынь. Из помещения вели несколько дверей. Дальняя стена открывалась круглой аркой, из-за которой в помещение наползали клубы белого пара.

Женщина, говорившая при входе с Альбаширом, скинула с головы платок, явив испуганным взглядам невольниц копну длинных черных волос, яркие, подведенные сурьмой глаза и аккуратные уши, оттянутые непомерной тяжестью массивных золотых серег. Женщина была уже в возрасте, но отличалась стройностью и ухоженностью. Только глубокие морщины на лице могли выдать ее годы.

– Кто это? – тихонько поинтересовалась Тама у осведомленной Мильвы.

– Госпожа Годиша – хозяйка бань, – донеслось в ответ.

– А где Альбашир? Он так пекся о сохранности груза, а теперь оставил нас одних? – не смогла унять любопытство пастушка.

– Эти бани – обитель женщин, мужчинам сюда вход закрыт, – с довольным видом пояснила Мильва, отслеживая глазами вереницу служанок-баньщиц, принявшихся разводить девушек по сторонам.

Сперва-наперво рабынь загнали в пышущую жаром парилку, а перед этим раздели, бесцеремонно и быстро. Стесняться, в общем-то, было некого, но среди красавиц нашлись скромницы, которые согласились обнажиться, лишь увидав в руках расторопной Годиши тонкий длинный хлыст.

Температура в парилке оказалась невыносимо высокой. Горячий воздух жег легкие, заставлял покрываться испариной лоб. Пар окутывал женские тела, упругие, юные, горячие. Колыхались в желтым полумраке тяжелые, покрытые липкими дорожками пота груди, раскачивались из стороны в сторону гладкие бедра, змеились длинными лентами мокрые волосы всех возможных оттенков и цветов.

Задыхаясь от жары, Тама присела на край каменной скамьи – такие бани не встречались на ее родине. От перегрева перед глазами все плыло, а сердце стучало лениво, замедлялось, казалось, с каждым новым ударом. Девушка осмотрелась по сторонам – были те, кто чувствовал себя существенно хуже терпеливой селянки. Бедняжка Киндэль сидела в углу, прислонившись к стене, откинувшись. Тупо пялилась в потолок, приоткрыв рот.

– Уносите эту, – прозвучал откуда-то из пара настойчивый голос Годиши, – сварилась совсем! Откачивайте, что стоите?

Замельтешили одетые в тонкие короткие туники служанки-баньщицы, поспешно выволокли эльфийку наружу.

Тама тревожно вздохнула и обреченно покачала головой. Самой бы замертво в этом пекле не свалиться. Поймав затылком чей-то взгляд, обернулась, встречаясь глазами с рыжей Мильвой. Сибрийка смотрела прямо. Жгучий южный взгляд пронизывал до костей. Обычно Таму трудно было чем-то смутить, но эти зеленые, немигающие глаза, глядящие не по-женски оценивающе и заинтересованно, заставили смутиться. Бррр. Растолкав других девушек, Тама пробралась к душу и спряталась, скрылась за серебряной завесой прохладных водных струй. Вот напасть! Только невменяемых соседок еще не хватало!

Рассеивая дым стремительными движениями, к наложницам вновь подоспели тихие служанки. Они принялись разводить сомлевших, одуревших от жара рабынь по специально подготовленным комнатам.

– Выводите их, пока все не перегрелись, – стоя в дверях парилки, приказала госпожа Годиша. – Светловолосых ведите направо, темных – налево. Дорогих натрите золотым маслом, а для дешевых сойдет и обычное! Живее, живее! – хозяйка бани оглушительно захлопала в ладоши, и служанки, расхватав последних рабынь, принялись за дело.

В правой комнате пахло ароматическими маслами и благовониями. Туда, помимо Тамы и ее соседок, привели еще пять рабынь. Опытные массажистки принялись втирать в утомленные дорогой тела драгоценное золотое масло, способное моментально привести в норму даже самого усталого человека.

«А быть рабыней не так уж и плохо» – Тама поймала себя на предательской мысли, но тут же сама себя одернула. Нет! Разве можно о таком думать? Она нервно тронула невидимую цепочку на шее.

Тама пыталась сохранить внимание и серьезность, но не расслабиться в этом раю было сложно. Спустя несколько минут утомленная и перенервничавшая девушка забылась. Аккуратные, умелые банщицы расчесали и умаслили спутавшиеся за время пути волосы, обработали ногти и размяли мышцы. После процедур разомлевших девушек проводили к огромному исходящему паром бассейну, дальний край которого терялся в белой дымке. Прямо из воды к потолку поднимались мраморные колонны, некоторые из которых обрушились от времени и теперь лежали под водой, словно белые затонувшие бревна.

Тама осторожно спустилась по ступеням и погрузилась в воду. После постоянной жары и душных пыльных ковров повозки прохладная ванна казалась неземным блаженством, которое, к сожалению, продлилось недолго. Грозный окрик Годиши призвал купальщиц выходить из бассейна, где уже ждали банщицы с простынями.

– Отведите их в покои для отдыха, дайте воды и покормите! Закупщики не любят, когда у рабынь впалые животы – это значит, что продавец плохо о них заботился, а от этого снижается цена! – заявила хозяйка служанкам. – Так что следите, чтобы ели все!

Служанки расторопно увели девушек от воды в большую столовую с диванами, на которые можно было прилечь. Вскоре принесли еду, и Тама накинулась на нее с двойным аппетитом. Таких вкусностей она не ела давно – жареная птица, фрукты, пирожные и шоколад. После этого небывалого пира их снова развели по комнатам и принялись обряжать в новые местные наряды, расчесывать волосы и укладывать их в сложные прически из тугих кос.

Когда все процедуры подошли к концу, Годиша лично вывела невольниц на задний двор и передала Альбаширу. Тот внимательно осмотрел свой товар и остался доволен. На лица девушкам опустились покрывала, их снова погрузили в повозки и повезли по людным улицам столицы Темноморья.

Невольничий рынок Инишера вплотную примыкал к обычному, а вернее, плавно вытекал из него. На рынке толпился народ. От жары и толчеи повсюду пахло навозом и потом, несмотря на то, что в этих рядах продавали не свиней и не коров, а совершенно иной товар. В крайних рядах полуголые рабы стояли рядом с вьючным скотом – ослами и мулами. Их продавали за гроши – это были должники и военнопленные, которых не потрудились выкупить родные. Таких покупали редко и с большой неохотой. Жители Инишера могли позволить себе рабов подороже, тех, что стояли отдельно на невысоких постаментах, демонстрируя потенциальным покупателям мускулистые, могучие тела. Сильных и красивых брали чаще – местным богатеям требовались выносливые работники и видные носильщики для паланкинов. Девушек обычно приобретали в качестве домашней прислуги.

В самом центре невольничьего рынка рядом с деревянными высокими помостами стояли шатры. В них размещался самый дорогой и ценный товар – пленные красавицы со всего света. За них платили большие деньги, ведь каждый знатный вельможа темноморской столицы держал гарем из пятидесяти, а то и ста наложниц. Надо сказать, многие богатеи содержали наложниц чисто формально – ради престижа, скорее следуя традициям, чем неуемному зову плоти. Такие всю жизнь жили с одной любимой женой, а еще сотню красавиц лелеяли, холили и иногда показывали знакомым и друзьям, так сказать, для поддержания репутации.

Все это рассказала Таме Мильва, которая была хорошо знакома с местными традициями и правилами.

– Хорошо бы попасть в какое-нибудь тихое место, – с напускной надеждой вздохнула она, – будешь жить, как на небесах – кормят, поят, наряды дают всякие, и даже пальцем не трогают.

– Да уж, – вяло согласилась Тама.

Ей совершенно не хотелось попадать ни в какие гаремы. Не для этого она отправилась в Темноморье. Пальцы девушки привычно поправили невидимую остальными цепочку со шкатулкой. Карта. Тама сглотнула, подумав о том, что ей предстоит отпереть шкатулку. И мертвая рука – не самое страшное. Самое ужасное, что она даже не представляет, как и где ей придется искать чудесный ключ. Да, собственно, и о поисках думать пока рано – выбраться бы из переделки, в которую она угодила.