На грани свободы (ЛП) - Саваж Шей - Страница 52

— Ну, брат, — ответил Джонатан, — я просто хотел увидеть тебя и посмотреть, смогу ли выяснить, думаешь ли ты что, чёрт возьми, делаешь.

— Ничего, — проворчал я. — Ничего я не делаю.

— Чушь собачья, — он закурил сигарету, хотя я сомневался, что Джонатан забыл, как сильно я ненавижу, когда в моей квартире курят. По крайней мере, он посмотрел на меня с кривой ухмылкой, а затем направился на балкон.

Я последовал за ним и прислонился к перилам. Он протянул мне пачку «Мальборо» и зажигалку, и мы оба большую часть времени молча продолжали курить сигареты, пока Джонатан, наконец, не заговорил.

— Убийство Ленни не было неожиданным, — сказал он, — но некоторые, скажем так, неожиданные темы в связи с этим заставили меня задуматься.

— Задуматься о чём? — спросил я, не пытаясь прикинуться дурачком, будто не знал, что парень мёртв. Это бы не помогло, и я был уверен, что знал, куда ведёт этот разговор.

— Применялось военное оружие, около реки и днём, что было довольно смело. Мастер тёмных дел даже не удосужился подождать, пока останется один, что означает определенный уровень уверенности, понимаешь?

Я пожал плечами, бросил окурок своей сигареты за балкон, а потом закурил ещё одну.

— И ещё иногда... ну, иногда, когда ты находишься рядом с кем-то в течение длительного времени, ты просто узнаёшь его работу, понимаешь, о чём я говорю?

Я перевёл на него взгляд и понял, что он не просто делал случайные заявления, надеясь, что я выдам себя. Он знал, что я не так глуп, чтобы позволить скинуть маску невозмутимости, и я понимал, что он не сделал бы таких заявлений, не будучи на сто процентов уверен.

Мне придётся его убить.

От этой мысли мой желудок сжался. Если бы я когда-нибудь и мог назвать кого-нибудь в своей жизни другом, это был бы Джонатан. Он был одним из немногих, кто никогда не давил на меня, требуя рассказать о том дерьме, что я пережил, но каким-то образом ему удавалось заставить меня говорить об этом больше, чем большинству людей - даже моему психологу. Он никогда не совал свой нос в чужие дела и всегда менял тему, прежде чем она становилась слишком напряжённой для меня.

— Он уже знает, братан. Я ни хрена ему не говорил, даже когда стал подозревать, но он всё знает. Слишком много в этом районе убийств, похожих на твои, и ты не отвечаешь на его звонки.

— Ни одного не получал.

— Ты работаешь на конкурента. Ты ненавидишь Греко, так какого хрена?

Я не ответил. Он понял, что я не собираюсь отвечать на что-то настолько тупое.

— Ты не хочешь говорить, и это нормально, — сказал он. — Не знаю, что случилось с тобой в тюрьме, и ты, вероятно, мне не расскажешь, но я просто подумал, что ты должен знать, что сейчас он будет за тобой охотиться. И я не могу остановить это дерьмо.

— Я не жду от тебя никакой помощи, — сказал я ему.

— Ну, блядь, я всё равно это сделал, — ответил он.

Я увидел, что он подошёл ко мне ближе.

— Хотел тебе кое-что отдать, — Джонатан достал сложенный лист бумаги и передал его мне. — Я знаю, что прошло какое-то время, и я не знаю, как между нами обстоят дела, но я пообещал, что выясню, что смогу - так что я это сделал.

Поколебавшись, я протянул руку и взял у него лист. Развернув его, сразу же узнал фирменный бланк - стилизованное распятие в кругу из сплетённой пшеницы. В нижней части бумаги стояла печать штата Огайо, а сверху напечатаны слова «Свидетельство об усыновлении», за которыми следовало моё имя.

В документе фигурировало два имени с нацарапанными под ними подписями. Подписи находились прямо над словами мать и отец. Я чувствовал, как пульсировали мои запястья, пока просматривал документ, подтверждающий усыновление ребёнка Александра Янеза и Аниты Арден, сестрой Маргарет Арден.

Моей бабкой по материнской линии.

Я знал, кто такая сестра Маргарет - она часто присматривала за мной и другими детьми в детском доме. Она умерла, когда я учился в седьмом классе - примерно в то же время мать-настоятельница начала проводить со мной больше времени.

— Я проверил - они оба умерли, — сказал Джонатан. — Как и монахиня, которая усыновила тебя, но на обратной стороне я написал адреса, где они похоронены. Ну, на тот случай, если ты, например, захочешь туда отправиться.

Я смотрел на бумагу и не мог сказать ни слова, пытаясь найти смысл за пределами очевидного. Они были слишком молоды, чтобы заботиться обо мне? Моя бабка заставила их отдать меня ей? Зачем надо было воспитывать меня сиротой, вместо того, чтобы рассказать, кто моя бабушка?

Джонатан открыл раздвижную стеклянную дверь, и я, тупо следуя за ним, зашёл в квартиру и сел на диван. Сердце продолжало колотиться. Я мог только смотреть в документ и пытаться найти в нём хоть какой-то смысл. В мою голову лезли вопросы, на которые у меня не было ответов, хотя все эти годы я об этом и не задумывался. Я решил, что мне всё равно – для меня всегда останется загадкой, кем были мои родители и почему они решили меня бросить. Но теперь, когда у меня появилась немного информации, я хотел узнать больше.

— Ладно, — тихо сказал Джонатан, — я просто хотел отдать тебе это. Я пойду.

Ко мне вернулся голос.

— Эй, Джон?

— Что, брат?

— У меня тоже кое-что для тебя есть, — я вернулся в спальню, чтобы забрать всё ещё упакованную в полиэтиленовый пакет футболку «Спаси Ферриса», которую я купил для него какое-то время назад. Я передал ему пакет, и он открыл его.

Сначала Джонатан выглядел немного смущённым, а потом метнул на меня взгляд.

— Мой день рождения не сегодня, — заметил он.

— Я пропустил твой день рождения.

— Он был полгода назад.

— Я купил её в декабре.

— Ты что, собирался меня убить в декабре?

Джонатан всегда был гораздо более проницательным, чем казался, и мне необходимо было об этом помнить. Я улыбнулся одним уголком рта и пожал плечами.

— Я просто кое-что проверял. Но ты оказался чист.

— Ну, да, — скептически пробормотал Джонатан.

— Несколько минут назад я тоже рассматривал этот вариант, — я улыбнулся немного шире.

Джонатан засмеялся.

— Думаю, что я определенно благодарен тебе за это – во всех смыслах. Спасибо, брат.

Мы пожали руки, и он направился к двери.

— Ах, да, — произнёс Джонатан, щёлкнув пальцами. — У меня для тебя есть кое-что ещё, но я не взял это с собой. Вот, держи.

Он порылся в кармане, отыскал пару зажигалок, сунул их в другой карман, а потом вытащил ключ. Он бросил мне его лёгким движением кисти и вышел за дверь.

Это был ключ с номером от шкафчика с выгравированном на нём логотипом одного из местных тренажёрных залов. Мне было слишком любопытно, поэтому я не стал ждать и направился к ближайшему автобусу, который отвёз меня в тренажёрный зал. Внутри шкафчика лежала большая спортивная сумка. Сверху в сумке обнаружился мой старый телефон с несколькими десятками сообщений от Ринальдо, Марка Дункана и Джонатана. Я оглянулся, чтобы удостовериться, что никто за мной не наблюдал, положил телефон в карман, а затем быстро расстегнул на сумке молнию и заглянул внутрь.

Там был мой «Барретт».

Вряд ли что-то могло удивить меня больше.

ГЛАВА 16

НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ ПРОМАХ

Как бы мне ни хотелось забрать мой «Барретт» в какое-нибудь уединённое место и провести с ним достаточно много времени, но придётся подождать, пока я не устрою Лиа в другом месте. Я перекинул сумку через плечо, и знакомый вес показался мне просто фантастическим. Я не представлял, как Джонатану удалось безнаказанно стащить улики у полиции Чикаго, но абсолютно точно был ему благодарен.

Когда я приехал, и сама Лиа, и О́дин, были готовы к отъезду. Я вызвал такси, потому что не хотел, чтобы она была на виду больше, чем необходимо, к тому же любой вид общественного транспорта на данный момент был недостаточно быстрым. Я следил через окно, пока не прибыло такси, а затем вывел Лиа и О́дина вниз.