Товарищ гвардии король (СИ) - Николаев Владимир Сергеевич - Страница 29

Глава тринадцатая

        Так случилось, мужчины ушли,        Побросали посевы до срока.        Вот их больше не видно из окон,        Растворились в дорожной пыли.

        Потеряла и свежесть и прелесть        Белизна ненадетых рубах,        Даже прежние песни приелись,        И завязли в зубах.        Владимир Высоцкий.

        "Правда", 2 декабря 1936 года.        Заявление советского правительства.        Сегодня в шесть часов утра без объявления войны, финские войска нанесли удары по нескольким приграничным населённым пунктам в Карелии и Мурманской области. Пользуясь неожиданностью нападения, противнику удалось вклиниться на территорию СССР на расстояние от пятнадцати до пятидесяти километров. В то же время отдельные террористическо-диверсионные отряды врага, науськиваемого так называемыми буржуазными странами, действуют на значительном удалении от государственной границы, имея целью перерезать Октябрьскую железную дорогу. В настоящее время идут ожесточённые бои в районе озёра Имандра, на полуострове Рыбачий, в районе Печенги и Ладожского озера.        Советское правительство со всей ответственностью заявляет об акте агрессии и международного терроризма, допущенных против нашей страны, и оставляет за собой право на адекватный ответ.        Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!"

        "Известия", 2 декабря 1936 года.        Исполняя союзнический долг и следуя договору "О дружбе и взаимопомощи", Норвегия начала всеобщую мобилизацию в связи с объявлением войны Финляндии.        О своём вступлении в войну объявили: Балтийская конфедерация, Великое Княжество Литовское, Баварское королевство, Корсиканское королевство, Галицийский каганат, Чехословакия, Ватикан, Парагвай, Монголия, Япония, Мексиканские Соединённые Штаты и Абиссиния.        Сегодня, начиная с десяти часов утра, была проведена бомбардировка скоплений войск противника в Гельсингфорсе, Стокгольме, и так на называемой "линии Маннергейма". Совершено более полутора тысяч вылетов, из них около трехсот норвежскими лётчиками, преимущественно работавшими по аэродромам единственного финского союзника - Швеции, в очередной раз лживо заявляющей о своём нейтралитете".

        "От советского Информбюро.        В течение вчерашнего дня шли бои по уничтожению вторгшегося на территорию нашей страны противника и артиллерийский обстрел укреплений на сопредельной стороне. По предварительным данным войска противника потеряли свыше пяти тысяч человек убитыми и более двухсот пленными. Захвачено около трёх тысяч единиц стрелкового оружия и два танка английского производства.        В бою у посёлка Апатиты Н-ский батальон под командованием капитана Мерецкова отважно атаковал превосходящие силы противника и наголову разбил их, захватив в качестве трофеев четыре миномётных батареи и большое количество боеприпасов".

        "Правда", 4 декабря 1936 года.        Завтра в Донском монастыре состоятся похороны товарищей Ворошилова и Каменева. Панихида начнётся в 12 часов.        Правительство Советского Союза выразило серьёзную озабоченность вчерашними беспорядками в центре Москвы, приведшими к разгрому и поджогу английского и финского посольств, и сказало решительное "нет" анархии в столице. Тела иностранных дипломатов после опознания будут переданы в представительство международного "Красного креста" для отправки на родину".

        "Правда", 5 декабря 1936 года.        Заявление премьер-министра Великобритании об ответственности Советского Союза за восемь утонувших в Балтийском море транспортов выглядит смехотворным. Напомним, что суда, перевозившие "добровольцев", а на самом деле навербованное по всей Европе отребье, в Финляндию, потерпели крушение в сложной ледовой обстановке при плохой погоде. Проведённая спасательная операция завершилась неудачей.        Гнусные вымыслы о присутствии в районе катастрофы советских подводных лодок лишены всякого основания".

        "Правда", 6 декабря 1936 года.        Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР.        За беспримерное мужество и героизм, проявленные при защите нашей Родины, наградить и присвоить звание "Герой Советского Союза" с вручением ордена Ленина с мечами и медали "Золотой Крест" следующих товарищей:        Некорименебатько А.П. - капитан первого ранга.        Де Монфор Ж-Б.Э. - капитан-лейтенант.        Плетнёва С.А. - капитан-лейтенант.        Байрамдурдыева Б.Д. - старшина второй статьи.        Бродского И.А. - старший матрос.        Подписи: Сталин, Калинин, Архангельский".

        Подновье. Колхоз имени П.А. Столыпина.

        - Коля, а у тебя пистолет взаправдашний? А у папки тоже? - Фёдор Беляков, ещё недавно бывший в семье самым младшим, но с рождением ещё одного брата и сестры получивший прозвище Фёдор Пятый, путался под ногами и задавал одновременно сотню не требующих ответа вопросов. - А стрельнуть мне дадите? А почему у тебя только одна звёздочка?        Николай погрозил кулаком назойливому Федьке и оглядел себя в зеркало. Хорош, ничего не скажешь, хоть сейчас на парад! Конечно, звание младшего лейтенанта производит меньшее впечатление, чем отцовские полковничьи погоны, но зато Белякова-старшего к фронту и близко не подпустят. Нет в должности начальника тыла армии ни капельки героического. Сам Александр Фёдорович думал примерно то же самое, только, в отличие от сына, к подвигам не стремился - не те годы. Не в смысле старости, до неё ещё ой как далеко, а просто с возрастом пришло понимание. Война - обычная работа, не более того. Пусть трудная и временами опасная, но всё-таки работа.        - Еленка, - строго прикрикнул он на жену, - ты реветь прекращай! Чай слезами сыт не будешь. Сейчас начнут гости собираться на проводы.        Елена Михайловна молча вытерла мокрые глаза фартуком и захлопотала у стола. Но не успела она расставить тарелки, как под окнами загудела машина, и через минуту в дом вошёл невысокий коренастый генерал, отряхивая на ходу засыпанную снегом шинель.        - Ну и пурга, - пожаловался он. - Чуть с ног не сдувает. И всю дорогу перемело, еле-еле проехали.        - Да ладно тебе, Иван, - председатель колхоза крепко пожал протянутую руку. - У меня заночуешь, ежели что. А завтра на санях живо домчим.        - Если только так, - согласился генерал. - А не стесню?        - Уж на улице не оставлю, - усмехнулся Беляков. - Раздевайся давай, да помянем по чуть-чуть Климента Ефремыча с Сергей Сергеичем.        - Да, жалко товарищей, - Конев повесил шинель на вешалку у входа и прошел к столу, на котором стараниями заботливой хозяйки уже была собрана соответствующая закуска. - Земля пусть им будет пухом.        Александр Фёдорович налил три стопки и требовательно посмотрел на старшего сына:        - А ты, товарищ младший лейтенант, чего не присаживаешься?        - Я это... дисциплина... - смутился Николай.        - Молодец, - одобрил генерал. - Субординацию понимаешь. Но всё равно присаживайся, чай не студент уже, а вполне нормальный и взрослый человек.        Все трое подняли стопки и после минутного молчания выпили стоя.        - Да, такие люди уходят, - покачал головой Конев. - А с ними целая эпоха.        Александр Фёдорович опустился на стул, повёл плечами, расправляя ремни царского ещё образца портупеи, и согласно кивнул:        - Прав ты, Иван, сто раз прав насчёт людей. Но не совсем.        - Объясни.        - Ну... Эпоха не проходит. Ведь именно они её и начинали. Да чего там говорить, сам, наверное, помнишь, что было три года назад. Или три с половиной.        Генерал поморщился. Ему ли не помнить всех тех пламенных революционеров, верных и твердокаменных ленинцев, трепачей и краснобаев с каиновой печатью и руками в крови по локоть. Это из-за них, профессиональных раздувателей мирового пожара, приличному человеку практически невозможно было купить хорошего шампанского или колечко с бриллиантом невесте - слишком большим спросом пользовались. Если первое для внутреннего употребления и остужения измученного борьбой организма, а также ванн, что считалось высшим революционным шиком, то второе так, для вложений народного капитала через отдельных его представителей.        - Так что, Иван Семёнович, лучшая и весёлая жизнь ещё только начинается. И нам её продолжать. Тебе, мне, детям нашим... Наливай давай, а то сейчас набегут.        Действительно, через час было уже не протолкнуться от желающих лично проводить председателя на войну. Сам он не любил шумные сборища, но приветливо улыбался гостям, с благодарностью выслушивал глупые советы бывалых фронтовиков и даже спел песню. Торжественную, соответствующую моменту, про непобедимую и легендарную, сжимающую винтовку мозолистой рукой. В первоначальном варианте сжимался штык, но ввиду явной нелепости текст переделали в прошлом году.        Александр Фёдорович шёл воевать исключительно добровольно, так как врачебная комиссия категорически отказывалась брать на себя ответственность за призыв на общих основаниях. А так они как бы и ни при чём - сам вызвался. Конечно сам, а куда деваться? По нынешним временам без службы в армии даже в конюхи не возьмут. Хоть и учитывается прежняя, царская, но для нормальной должности лучше отслужить в советской. Правда, председатель к карьере не стремился и сегодняшнее своё положение считал потолком её, но что-то не давало спокойно отсидеться дома.        Может быть, речь товарища Сталина на последней партийной конференции? В ней с высокой трибуны говорилось об ошибочности теории усиления классовой борьбы и нарастании борьбы систем, когда наш советский граф или князь становится социально близким, в противовес обострившимся противоречиям с теми же буржуазно-демократическими пролетариями. Вот и пришлось Александру Фёдоровичу оправдывать титул герцога Нарвикского. Ну, и пример детям показать. Старший, Николай, после окончания техникума тоже идёт в армию, а ещё Василий, Роман, Михаил, Фёдор, Сергей... Последний, правда, ещё совсем маленький, но отцом уже гордится.        - Тебя куда направили? - генерал Конев с трудом перекричал звон стаканов и разухабистые переливы гармошки.        - Пока в Данию, - ответил Беляков. - Начальником тыла к товарищу фон Таксу.        - А...        - Чего а? Я в нашу, советскую армию просился.        - Пф-ф-ф... - фыркнул Иван Степанович. - А что, есть какая-то разница? Вот посмотри, в вазе три яблока - красное, жёлтое и зелёное. Разные? Да, разные. Но, тем не менее, грушей не назовёшь.        - Может быть, - Александр Фёдорович с сомнением покрутил в руках, а потом надкусил крупную антоновку. - Только вот где война, а где тот Копенгаген.        - Тебе какая разница? Помнишь у классика - "Patria est, ubicumque est bene"?        - Не выражайся, дети могут услышать.        - Это Цицерон.        - Тем более. По-русски нельзя сказать?        - Родина там, где хорошо.        - И каким боком здесь Дания? Она причём?        - Да притом! Там, где советскому человеку будет хорошо, и пройдёт граница нашей Родины. Понял?        - Нет.        - Я тоже не понял. Но воевать всё равно надо. Давай выпьем?        - За Родину, за Сталина?        - Хороший тост, жизненный. Наливай!