Зверь лютый. Книга 24. Гоньба (СИ) - Бирюк В. - Страница 19

Достал карту местности от Сигурда, донесения от «матерщинника», стали прикидывать варианты.

Смысл простой — быстро. Бить находников надо быстро. В одном месте. Пока они по лесам не разбежались.

Цель — не сбережение майна, не отражение нападениния, не победа.

Цель — уничтожение противника.

«Вас — не будет».

Кое-чего я Чарджи подсказал. Точнее — обратил внимание. Очень пытался убедить, что врагов следует бить издалека.

— А уж если припёрло, если уже «грудь в грудь» — посылай Салмана. Сам — не лезь. Ты — голова, не кулак.

Морду кривит. «Я — воин! Я — воин!…». Хрен ты! А не воин! Ты — полководец. Так и заруби! На своём инальско-изысканном носу!

Что, Чарджи, и тебе «усложнение системы» не нравится? Побудь в моей шкуре. Когда не «шашки наголо», а сиди в сторонке да переживай. Изволь голову сломать, пытаясь всё предусмотреть, со всеми вариациями. И помни Хельмута фон Мольтке. Ты его не знаешь, но предупреждение запомни:

«Из трех возможных способов действий противник выбрал четвертый».

Отряд собрали за два дня. Относительно высокая мобилизационная готовность. Всё-таки, у меня и припасы есть, и система отработана. Сотня бойцов, за сотню нестроевых. Это себе я могу позволить втроём-вчетвером против толпы выскочить. Сдуру. Как в «Ледовом побоище» было. А другого слать… «серденько моё щемит».

Как-то так получилось, что почти все мои вояки выпросились в поход. Даже Авундий с егерями. Даже Дрочило с «Белым Львов». На кой чёрт в таком походе стенобой?! Но… очень ему хочется.

Они ушли, а я сижу. Переживаю. Сигналки почитываю. На Свияге были стычки. Кавырля собирает ополчение. Там хай стоит — кудати пытаются онов жизни учить. Молодёжь лазала к сувашскому лагерю, есть потери. О-хо-хо… В любой момент это всё… может сильно рвануть.

Одно хорошо — дел и вправду столько, что грустить некогда. Как белка в колесе.

…

О походе я знаю из нескольких источников. Картинка получается такая.

Лодейный караван состоял из разнотипных посудин. Что замедляло движение. Ушкуи обгоняли два учана (с камнемётом и припасами). А «бермудина» — и тех, и других. Что вызывало раздражение и усложняло управление караваном. До самого конца не был понятен «пункт назначения»: устье Аиши, устье Илети, или, всё-таки, устье Свияги? — Это определялось поведением противника, которое мы могли предусмотреть… ограничено.

Само устье Свияги развёрнуто на восток. А с севера есть два рукава — «прорана». Которые выходят к Круглой горке значительно ближе — меньше грести. В каком они состоянии посреди лета?

Ответ — местные лазали-смотрели — ботник пройдёт, гружёный ушкуй — нет.

Был военный совет. Чарджи всем дал высказаться. Всех внимательно выслушал. И объявил своё решение. А кто — «нет», тот — «нет». Со всеми вытекающими и последующими.

Мои к единоначалию привыкли. А демократическая кугырза крутила носами, но… Я уже говорил: среди местных вождей есть люди, кто моих воинов в деле видел.

Затемно караван выдвинулся, к рассвету вышли к устью Свияги и пошли вёслами вверх. Естественно — их заметили. Четыре ушкуя против сотни лодок на берегу — выглядит слабовато. Суваши — храбрые ребята, завопили и кинулись в атаку.

Находники стали сталкивать лодки в воду, когда дистанция была около версты. Когда стало полверсты, вперёд выдвинулись обе «водомерки», которых прежде учаны тащили, и начали бить «очередями» в густую толпу лодок на воде. Затем их догнали ушкуи, развернулись бортами и, с двухсот, примерно, метров, начали, сперва — навесом, работать лучники. На каждом — по «десятку».

Похоже на «контубернию» римских легионов — 8 человек, одна палатка, тактическая единица.

«Вес» единичного залпа лучной турмы — 32 стрелы. Общий — почти тысяча. Это пока они за запасные колчаны не взялись.

Понятно, что не всякая стрела убивает сразу. 5 %-10 % — не более. Даже по бездоспешному и невыученному. Хуже — не всякая вообще попадает. Но ребят учили. В том числе, стрелять с лодки. Дику — морпехов хотелось, а Любиму вообще всё, где-чем-как стреляют — интересно.

Анализ битв римских легионов показывает, что потери победителей составляют 4–5%, потери побеждённых — 15 %. Критический уровень, при котором одна из армий чувствует себя разгромленной и разбегается. И неважно — кто с кем. Легионы с легионами, или с фалангами, или с племенными армиями тевтонов или галлов.

Исключения? — Бойня при Каннах. Когда римлян в конце просто резали как баранов. Будучи окружёнными, они не могли разбежаться.

Это на Западе, в пешем линейном бою. У нас — значительно кровавее. Самой кровопролитной однодневной битвой в истории считается Бородинское сражение. В нём каждую минуту погибало или получало ранения не менее 100 человек. Русские потеряли больше трети армии. После чего не разбежались, а медленно отошли.

Наполеон возмущался:

— Они не бегут? Дайте им ещё огня!

Маршалы успокаивали:

— Сир! Эти тупые дикари просто не понимают, что мы их разгромили.

Вот так, в непонятках пребывая, русская армия за два года дотопала до Парижа.

Прошло несколько лет. На Св. Елене Наполеон вспоминал:

— В тот день французская пехота доказала, что достойна победы. А русская — что непобедима.

Прошло двести лет. И мастер рукопашного боя из Екатеринбурга отмечает:

— Нам не нужна победа. Мы просто не соглашаемся с поражением.

Река несла лодки сувашей к ушкуям, они начали выравнивать линию, чтобы одновременно навалиться всей массой. До абордажа оставалось полминуты, Чарджи приказал мечникам разобрать щиты и копья.

«Пока противник рисует карты для нападения, мы меняем рельеф. Вручную» — известная русская военная мудрость.

Здесь, конкретно, «вручную» — вёслами гребцов учана.

«Белый Лев», обойдя строй слева, со стороны правого высокого берега Свияги, стрельнул.

«Продольный огонь»? «Кинжальный»? «Фланговый»? — «Огня» — вообще нет.

«Так не бывает!» — я уже говорил, что нормальность вокруг меня…?

Требушеты привозят к осаждаемым крепостям в разобранном состоянии. Потом их собирают по месту. Сорок человек четыре дня… Но «Белый Лев» был уже собран! Именно на этом месте, на палубе этого учана. А что «место» переместилось на сотни вёрст… а это важно? Пока полсотни гребцов махали вёслами, Дрочило зарядил аппарат, заставил кормщика развернуть лоханку поудобнее и выдернул стопор.

Два центнера камней и кирпичей улетели на полторы сотни метров, накрыли весь, уплотнившийся перед атакой, идущий по стрежню реки, обгоняющий остальных, фланг лодочного сувашского войска. Из-за того, что в заряде были куски разного веса, получилось широкое накрытие.

«Дробом ляпнули».

У кирпича «убойность» ещё меньше, чем у стрелы. Но… я уже объяснял особенность боя на лодках. Потеря баланса гребцом приводит к его выпаданию за борт, к переворачиванию лодки, всегда — к потере темпа гребли. И не важно — куда камушек попал. По темечку и мозги расплескал или в воду рядом резко плюхнул — гребец дёргается.

Часть лодок потеряла ход, черпанула воды или перевернулась. Другие сдвинулись к центру, уходя от этого невиданного оружия.

Стрелки с ушкуев перенесли огонь на оставшийся фланг и центр противника. Суваши, однако, довели дело до абардажа. На их беду на атакованном первом ушкуе был Салман. Который просто верещал от удовольствия! Два клинка в руках и бегать не надо! Сами лезут!

Мечники поставили вдоль бортов стену щитов и тыкали между ними копьями. А стрелки, взобравшись на лодейные банки, продолжали разгружать свои колчаны в близкую линию противников. Сувашей прижимало к ушкуям и всё пятно вопящих, гребущих, мечущих всякое тяжёлое и острое, воинов в лодках, продолжая сжиматься, сносило к низкому левому берегу.