Петли времени — узор судьбы (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 39

Я любовалась пестрыми палатками, улыбчивыми торгашами и чинно прогуливающимися знатными особами деревни. Все как в древних хрониках. Настроение у людей было праздничное. Многоголосый хор зазывал приглашал посмотреть товар, а меня привлекли небольшие подвески из серебра кустарной работы. Они были очень красивыми, не такими изысканными, как кольца, которые мы смотрели с Тимом (от них у меня уже в глазах рябило), но достойными моего восхищения. Душа просила небольшой подарок для себя любимой, не все же чужим невестам кольца выбирать, надо и себя побаловать.

Вдруг почувствовала на себе чужой прожигающий взгляд и обернулась. Корион. Он стоял в точно таком же плаще, как и у меня, с покрытой головой, но не узнать его ауру, его силу я просто не могла. Поэтому и бросилась к любимому, ликуя от умиления. Как же быстро он меня нашел. С каждым разом время ожидания сокращалось, и я была в восторге от этой мысли.

Поцеловав любимого, я опешила, когда он попытался несильно оттолкнуть меня и холодно, с нескрываемым презрением высказался:

— Ты совершаешь ужасную ошибку, незнакомка. Убери от меня руки.

Я невольно отступила от него назад, давя в себе страх и панику. Какая еще незнакомка?

— Так-то лучше, — продолжал медленно убивать меня своими словами Кори. — Кто ты такая, что смеешь целовать меня?

— Корион? Это же я, твоя невеста, Радалия. Ты меня не помнишь?

Я перебирала варианты, что могло произойти, и почему любимый так со мной себя вел, пока не сообразила — эпоха Мерлад.

— Я тебя не знаю. Никогда не видел, — подтвердил мою догадку любимый, а у меня гора с плеч упала.

Точно, он меня еще никогда не видел. Ну что же, давай познакомимся, мой любимый незнакомец.

— А это что? — лукаво улыбаясь спросила я, демонстрируя амулет.

Надо было видеть изумление на лице Кориона, пусть даже скрытого тенью капюшона. Особенно как полыхнуло пламя в его черных глазах.

— Где ты его взяла?

Я чуть не вздрогнула от злобного голоса любимого, но быстро взяла себя в руки. Мне хотелось поиграть с ним, чтобы перестал быть таким грубым.

— Ну что ж, раз я не твоя невеста, то пока, — подмигнув ему на прощание, развернулась и пошла, надеясь, что меня остановят, окликнут. Но в ответ тишина, и я вспомнила нашу с ним договоренность, обернулась и игриво спросила:

— Кстати, а какой сейчас год?

И пошла, гордо, от бедра, ожидая реакции Кориона, вот только предугадать ее не могла. Да и кто на моем месте мог бы? Вместо голоса любимого услышала странный крик боли, а когда обернулась, совсем опешила. Корион держал скорчившегося от боли мужчину, в глазах которого плескался животный ужас. Я не могла подобного выдержать и бросилась заступаться.

— Да что ты опять творишь? Нельзя калечить людей просто так. Отпусти его.

Но Кори в этом времени был настоящим варваром. Он на глазах у людей просто взял меня под коленями и перекинул себе на плечо. Ну что у него за привычка. Совсем не менялся с годами.

— Ты грубый и невоспитанный Темный Властелин, хватит постоянно носить меня как варвар. На руках удобнее, между прочим, и не укачивает.

А потом я взвыла, так как шлепок по попе в этот раз был куда больнее. Не так как раньше, нежно, ласково и игриво. Рука у дракона тяжелая, даже слезы из глаз брызнули. Вот тебе и свидание.

— Доисторический ящер, — выкрикнула я, когда за спиной Кориона закрылся портал, и я оказалась опять в логове дракона, прямо на его кровати.

Корион

Аккуратно бросил Раду на кровать так, чтобы о стенку не ударилась головой, наслаждаясь приглушенным писком. Затем расстегнул ремень под удивленный и, я бы даже сказал, восторженный взгляд Рады, ловко, одним движением, чуть добавив магии, вытащил его из шлевок, чтобы картинно сложить пополам и ударить себя по голенищу высокого сапога.

— Раздевайся, — приказал ей как можно строже, хотя от вида растерянной невесты хотелось смеяться в голос. Вон как прониклась, схватилась за ворот платья, как за спасательный круг. В этот раз додумалась одеться как полагалось невесте Властелина — в красивое традиционное платье цвета неба.

— Что, прости? — прошептала моя маленькая драконица, которая своей филейной частью чувствовала, что нарвалась на неприятности.

— Раздевайся, — повторил я так же холодно и бесстрастно.

— З-з-зачем? — сипло прошептало мое чудо.

— Наказывать буду плохую непослушную девочку.

— За что? — не понимала пока невестушка. Может и хорошо, что не понимала, правдивый ответ будет.

— Я что тебе велел сказать мне про твой второй прыжок? В каком году он был?

Рада моргнула, растерянно перевела взгляд с ремня на меня, затем еще раз моргнула и нахмурилась.

— Второй прыжок? — переспросила, а я все ждал, когда она поймет, за что я на нее так зол. — Это когда меня ранило?

— Да, милая моя лгунья, это когда тебя ранило. Я что велел тебе сказать? Правду, Рада. Неужели так сложно было сказать мне правду. Чем я заслужил твою ложь?

Невеста забавно покраснела, закусила губу и опустила голову, пряча глаза. А меня понесло, очень хотелось высказаться. Двести семьдесят два года кипела во мне обида за ее обман, и я хотел знать правду — за что?

Я вновь хлопнул ремнем по голенищу сапога, и от этого звука Рада вздрогнула, подняла наполненные слезами малахитовые глаза. В них плескалась боль и обида.

— Ты мне нагрубил. И я решила тебя проучить. Сам вспомни, как ты со мной себя вел, как чурбан, невоспитанный варвар.

Это что за номер? Это я же еще и сам виноват в том, что год жил как на иголках?

— Раздевайся — пороть буду, — приказал я, чувствуя, что нужно воспитывать невесту, всю дурь из нее выбить.

Вот только Рада не двигалась с места, все так же смотрела на меня трогательно и опечаленно.

— Ты понимаешь, что ты натворила? Я год тебя ждал. Боялся упустить миг, когда ты появишься. Чуть не поседел от нервов, а ты… ты даже после того, как я умолял тебя сказать мне правду, решила отыграться. И за что? За мою грубость? Да я со всеми такой.

— Нет, только не со мной, — покачала головой невестушка. — Только не со мной, любимый.

Все, я сдулся, не могу смотреть на нее, когда она так сильно удручена. Подошел к кровати, бросил на подушку ремень, а невесту усадил на колени и прикрыл глаза, когда ее тонкие пальчики погладили повязку.

— Что с твоим глазом?

Я вновь услышал беспокойство и улыбнулся, снимая уже не нужный атрибут костюма пирата.

— Все с ним в порядке. Но, Рада, скажи мне, почему ты так со мной жестоко обошлась?

— Прости меня, Кори. Я тогда сильно расстроилась. Я же прыгала после карнавала, помнишь, наши поцелуи, наш танец, а потом ты, такой грубый и жестокий.

— Какого карнавала? — тихо уточнил, чувствуя боль невесты как свою.

Что у нее случилось? Словно не моя всегда боевая и вздорная Радалия, словно не она только что лихо расправлялась с пиратами на палубе. Что-то не так с ней. И я боялся ее спугнуть, пока она рассказывала, осторожно задавал вопросы.

— В 9262 году в особняке барона Анбача. Я никогда прежде не была на балах. Ты меня кружил в вальсе, мы целовались под звездами и танцевали, танцевали, а затем встречали восход. Корион, если бы ты знал, как больно ранила твоя холодная надменность после той нежности. Прости меня, я сглупила. Понимаю, что вела себя по-детски, а ты переживал, а я… Прости.

— Прощаю и запомню, — ласково поглаживая по рыжим волосам, чувствовал, как невеста стала постепенно расслабляться. Видимо, я ее сильно напугал своим представлением, совсем забыл, какая она нежная и хрупкая, моя роза с острыми шипами. — Какой это прыжок, маленькая моя? — продолжил спрашивать, а Радалия неожиданно подняла на меня свои малахиты и всхлипнула.

— Это десятый прыжок, Кори. Понимаешь, десятый. А тебя нет. Я боюсь. Мне страшно, любимый. А вдруг…

— Ш-ш-ш-ш, — стал укачивать я невесту, догадавшись о причине ее состояния. Мягко зарывался в ее волосы и напряженно думал. Это последний прыжок. Меня рядом с ней нет. Она боялась возвращаться, потому что любила меня, и я буду последней сволочью, если не появлюсь, когда она вернется домой. Сам себя возненавижу после того, как видел эти слезы, слышал надломленный голос любимой.