Тантрас - Авлинсон Ричард - Страница 20

Бэйн медленно подошел к черному трону. Затем обернулся к толпе, которая теперь хранила абсолютное молчание, и сверкнул широкой, злобной улыбкой. Наконец он опустился на трон.

По комнате прокатилась волна вздохов и яростных криков. «Это немыслимо!» — крикнул темноволосый жрец. «Неужели нас вытащили из домов в середине ночи лишь для того, чтобы мы стали свидетелями подобного святотатства? Чем ты можешь объяснить свой поступок, Фзул?»

«Кровью», — произнес рыжеволосый жрец, вновь вознося руки. «Я отвечу на твои слова кровью. Так как я не Фзул Шембрил, хоть и нахожусь в оболочке его тела. Я твой повелитель и хозяин, и ты склонишься передо мной!»

Темноволосый жрец закричал, схватившись за глаза, и тут же рухнул на землю. Разум жреца наполнили картины мира под правлением Бога Раздора. Реки Фаэруна покраснели от крови, а сама земля содрогнулась под поступью могучих армий Бэйна. И там, среди опустошения и разрухи, жрец увидел себя, покрытым кровью и сокровищами побежденных врагов.

Встав на колени, жрец опустил руки и открыл мерцающие, кроваво-красные глаза. «Бэйн вернулся!» — вскрикнул он. «Наш бог вернулся, чтобы освободить нас!»

«Все мои дети познают мою славу», — сказал Бэйн, и через мгновение вся комната оказалась заполненной криками последователей, узревших картины завоевания и власти. Смотря сквозь кроваво-красную дымку, служившей напоминанием об их истинной преданности, почитатели Бэйна стояли перед своим господином, ожидая приказов.

«Вначале мы должны выяснить силу наших врагов. Отзови наших шпионов из Шедоудейла», — закричал Бэйн, указывая на одного из высших чиновников, стоявшего рядом с троном. «Я хочу выяснить судьбу тех, кто противостоял мне в Храме Латандера. Если Эльминстер или эта черноволосая служка Мистры все еще живы, я хочу, чтобы их доставили ко мне!»

Министр обороны склонился перед Черным Повелителем, затем мгновенно вылетел из комнаты. «Конечно, Повелитель Бэйн», — шептал министр вновь и вновь, торопясь покинуть тронную комнату.

«А сейчас мы должны обратиться к населению Зентил Кипа», — прорычал Бог Раздора и вновь обернулся к толпе. «Прежде чем мы сможем достигнуть нашей славы, должны быть рассеяны недовольство, страх и смятение нашего народа».

«Этой ночью мы обойдем все улицы города и распространим весть о моем возвращении. Огни надежды, что пылают в ваших глазах, разгорятся в настоящее адское пламя. Вместе мы развеем сомнения народа и ступим в новый век!» Комната заполнилась криками благодарности и преданности Черному Повелителю. Бэйн позволил скользнуть по своему лицу легкой улыбке. Вновь он держал своих последователей в железной хватке.

Когда безумие достигло своей верхней точки, Бог Раздора занес сжатый кулак и вновь заговорил. «Вместе мы победим там, где в одиночку проигрывают даже боги!»

Бэйн встал с трона и прошел к центру комнаты. Постояв несколько мгновений среди своих кричащих последователей, он вывел толпу из храма и повел ее в ночь.

Погоня

До окончания леса оставалось еще около часа пути, и Келемвор и его люди едва могли дождаться окончания медленного передвижения по заполненной преградами территории. Взошло солнце, и последний из магических кристаллов, которыми их снабдил Лхаэо, погас. Свет от кристаллов разгонял тьму ночи и позволял Келемвору и его подчиненным не на миг не прекращать своего продвижения вдоль реки. С того момента как они покинул Шедоудейл, всадники лишь дважды останавливались на отдых и каждый раз, он длился всего несколько часов.

Келемвор протянул руку к небольшому мешочку, привязанному к его поясу, и слегка встряхнул его. Воздух огласил перезвон золотых монет. Несколько людей покосились на наемника, затем, заметив, что Келемвор бросил на них сердитый взгляд, отвели глаза в сторону.

Интересно, сколько монет получили Сайрик и Миднайт за обещание работать против Долин? — подумал Келемвор уже в четвертый раз за день. Наверно с ними расплатились, когда мы были в Тилвертоне.

Отпустив мешочек, Келемвор обвел взглядом людей, которых Морнгрим послал с ним. Все они не представляли собой ничего выдающегося. Воин рассматривал их как обычных обитателей фермерского городка — он считал их недалекими, но преданными. Эти люди не делали ничего выдающегося с тех самых пор, как они покинули Шедоудейл, но это было и к лучшему.

Единственным сюрпризом для Келемвора стало то, что Морнгрим настоял на включении в отряд Ярбро, юного стражника, который невзлюбил Келемвора и его спутников еще с того момента, когда они впервые появились в Шедоудейле. Но если преследователи хотели догнать своих жертв, то они должны были выступать немедленно. Поэтому у Келемвора не осталось времени на споры и он, хотя и с большой неохотой, согласился.

«В этом задании нужен трезвый ум», — сказал Морнгрим, когда Келемвор готовился отправиться в погоню за своими бывшими друзьями. «Твоя ярость может застлать твой разум. Я хочу, чтобы преступников доставили живыми, если только конечно не будет иного выбора». Правитель долины замолчал на мгновение, затем перекинул воину мешочек с золотом. «Ярбро проследит, чтобы рассудок взял верх».

Келемвор фыркнул. «Ярбро» и «рассудок» были почти несовместимыми вещами. Скорее, похоже, что Морнгрим хотел, чтобы кто-нибудь приглядывал за мной, — подумал воин. Он натянул поводья, и его лошадь перепрыгнула через упавшее дерево. Келемвор вновь осмотрелся вокруг и вздохнул. По крайней мере, все остальные люди казалось, заслуживали его доверия.

В качестве проводника Морнгрим выбрал Террола Утхора, ветерана нескольких битв против дроу, человека прекрасно разбирающегося в древних обычаях эльфийских кланов, которые некогда провозгласили леса вокруг Шедоудейла своей собственностью. Утхор был приземист, коренаст, на вид ему было около тридцати лет. Он обладал серо-голубыми глазами и черными волосами, заглаженными назад.

Остальных людей в отряде Келемвора сплачивали обычные узы ненависти к беглецам. Гурн Бестли, пятидесятилетний дровосек с копной седых волос, во время Битвы у Шедоудейла потерял двадцатилетнего сына. Кохрен и Ланкс были жрецами Латандера. Кохрен был высок, и его голову венчал единственный хвостик из темных волос. Ланкс был среднего телосложения, с редкими, вьющимися светлыми волосами и тусклыми карими глазами. На одеждах обоих жрецов были изображены символы их божества.

Бурсус, Кабал и Джорах были солдатами, видевшими смерть своих друзей и товарищей во время битвы. Из этой троицы старшим был Кабал, с седой бородой и густыми пепельными бровями. Бурсус выделялся усталым взглядом пронзительно черных глаз и сильно загорелой кожей. Джорах был самым худощавым с растрепанными, золотисто-каштановыми волосами. Все трое владели луками в равной степени, как и мечами, и также они везли с собой несколько луков и запас стрел для остальных членов отряда.

Миккел и Карелла были владельцами рыболовного ялика, на котором сбежали заключенные. Никто не знал их вторых имен, но по внешнему виду они могли бы быть братьями. Их лица были красными от солнца, а телосложение вполне неплохим для простых рыбаков. У обоих головы были острижены наголо. Даже одеты они были одинаково. Единственным предметом, который отличал их друг от друга, была искрящаяся призма, болтавшаяся в правом ухе Миккела.

Так как путешествие через густые заросли вдоль Ашабы было не богато на события, Келемвор даже не представлял себе, как эти люди поведут себя во время схватки. Не то, чтобы он волновался за их боевые навыки. Битва против армии Бэйна дала Келемвору вполне адекватное представление о воинской доблести жителей долин. И все же воину не давал покоя вопрос — насколько эффективно сможет работать кучка преследователей сообща?

«Пока мы не наткнемся на отряд зентильцев или дикое животное, которое будет настолько глупым, что нападет на нас, или тех мясников, которых мы преследуем, мы не узнаем как поведут себя наши люди в драке», — лицемерно произнес Ярбро, когда Келемвор поведал о своих мыслях второму по старшинству человеку в отряде. «Думаю, не стоит волноваться об этом», — добавил солдат. «Когда мы догоним эту ведьму и ее друзей, то объединим наши усилия».