В год огненной векши (СИ) - Нежина Лия - Страница 30

- Владигор-то шибко нездоров, - перебил старшего молодой русоволосый дружинник. – Никогда не видал я светоградского князя, а и не видать бы еще 100 лет – так страшен.

Другие воины дружно закивали.

- Чем же страшен? В шрамах что ли? – не понял Всеволод.

- Не то, княже, - доверительно понижая голос опять заговорил старик. – Ездил я с тобой в Светоград, видал княжича Владигора, да нынче будто и не с ним повстречался: росту он великанского стал, руки – будто лапы медвежьи да в язвах все, лицо страшное. Показалось даже, будто сам Радимир его боится.

- Говорят, не уйдут, покуда сестру не заберут, - добавил молодой воин.

- Зачем княгиня братьям? – Всеволод вскочил и заходил по гриднице. – Ведь сказано ж было, что уж не княжна она, а жена мне.

- Нам князья ничего не сказывали, да пока в яме сидели и после жили, понаслушались…

- Шепчутся вои светоградские, будто проклятье какое в княжестве сотворилось, как только уехала княжна из Святограда, - дружинник надолго замолчал, собираясь с духом, чтоб говорить дальше. - А Владигор будто ведьму или колдуна какого спрашивал, так тот ему и сказал, что беда его от черного волка сделалась, а спадет проклятье, коли сестра его женой ему станет и сына родит.

Всеволод дернулся, как от удара, и схватил уже было плетку со скамьи, чтоб проучить болтливого дружинника, да опустил руку.

- Еще что? – спросил хрипло.

- Вота, передать велели, - вынимая из-за пазухи берестяной свиток, сказал старший.

Всеволод тут же велел отпустить дружинников и, оставшись вдвоем с братом, осторожно развернул бересту.

Послание было коротким, оно и вселяло надежду, и пугало своей недосказанностью.

«Прав ты, князь, - писал Владигор. – Нече нам зазря кровью землю поливать, коли и так сговориться можно. Завтра поутру выезжай с малым отрядом к Сурице да у речки раскинь шатер. Брат мой Радимир с тобой говорить будет. Коли сговоритесь – не пойдут светоградцы на Бугров».

На следующее утро, когда солнце показалось над вершинами Перуновых гор, Всеволод, Изяслав и бугровский воевода Колояр уже ждали младшего Мирославича в шатре.

Всеволод старался быть спокойным. Он понимал, что эта встреча, скорее всего, - последняя надежда закончить все миром. Радимира он помнил смутно, но по рассказам жены представлял его разумным мужчиной, который не станет зазря проливать кровь сородичей. Потому готов был пойти на все, чтоб убедить брата Забавы в своей правоте.

Радимир вошел в шатер, облаченный в длинную новенькую кольчугу и блестящий шлем, закрывавший почти все лицо. Но у входа он, как положено, снял шлем и оставил свой меч и кинжал там же, где лежало оружие Всеволода и Изяслава.

Князья поклонились, и Всеволод указал Радимиру на крытую ковром лавку. Когда Мирославич сел, они с Изяславом расположились напротив, а Колояр остался стоять у входа.

Князья внимательно рассматривали друг друга. Всеволоду хотелось увидеть во внешности Радимира что-то знакомое. И, хоть Забава не похожа была на своих братьев, все же уловил он в лице светоградского князя что-то родное, отчего заныло сердце и пришла в голову мысль любой ценой не допустить войны.

Но тяжелый взгляд Радимира не понравился Всеволоду. Так смотрят или идущие на смерть, или готовые убивать. И то, и другое можно было отнести к светоградскому князю.

- Мира тебе, Радимир, - приветствовал его Всеволод, видя, что шурин не собирается начинать разговор.

- Нету мира больше на моей земле! - горько усмехнулся тот.

- Народ северомирский к тому не причастен, - сжав кулаки и сдерживая гнев, отвечал Всеволод. – Мы давно со Светоградом договор заключили, а теперь, когда сестра твоя княгиней нашей стала, тем более не хотим войны.

Лицо Радимира перекосилось от злобы.

- Сестра моя? Княгиня? – выкрикнул он. – Хотел бы я, чтоб правдой твои слова были, да купец бугровский открыл нам с братом правду о горькой участи ее.

Всеволод непонимающе взглянул на Изяслава, но тот стоял прямо и смотрел серьезно.

- Не пойму я, о чем ты, князь? Что же сказывал купец? – спросил Всеволод.

- Будто не знаешь! – с ненавистью глядя на него, отвечал Радимир. – Почитай все беды наши и междоусобицы начались, как узнали, что не княгиня она у тебя, а наложница среди десятерых других девок. Силой, говорят, держишь в своих Перуновых горах, разве что на цепь не сажаешь!

Едва сдерживаясь, чтоб не схватить и не задушить, как скользкую гадину, светоградского князя, Всеволод сжал руки в кулаки и насколько мог спокойно отвечал Радимиру:

- Не знаю, кто такое сказать посмел, а узнал бы – повелел смолы кипящей в горло влить, чтоб кривду выжечь. Князь, наложниц у черных волков отродясь не было. А Забава не силой, а своим желанием за меня пошла. Ты б и сам ее о том спросить смог, коли б не с мечом пришел. В Северомирске Забава нынче, и, если вы с Владигором захотите гостями быть на моей земле, повидаете сестру свою.

Радимир задумался, в глазах его появилось сомнение.

- Не своей волей пришел я к стенам города твоего, - отрицательно покачал головой. – Как уехала Забава – беды обрушились на Светлый город. Отец в бреду умер, перед смертью рассказав о проклятии, которое уж не сбудется. Да только ошибся Мирослав. После смерти его будто озверел Владигор. Наемников понабрал и на нас войной пошел. Если б я супротив его выступил – и мне бы на костре погребальном лежать. Не оставит Владигор тебе Забаву. Все равно ему, сладилось ли у вас, али нет. Он жену с детьми убил, чтоб для Забавы место княгини освободить. Вот и меня прислал сказать, что войско отступит, только если отдашь ты ее.

Всеволод покачал головой.

- Сам ведь понимаешь, что пока жив я, такому не бывать… - отвечал он Радимиру. – Но войны не хочу, как не хочу и смерти братьям жены своей. Потому передай Владигору, что приедет Забава повидаться с ним, но коли захочет он силой ее отнять, отведает стали северомирской крепость.

Радимир встал. Слова Всеволода тронули его сердце.

- Что ж, передам, князь. И доколе смогу, нрав Владигора смирять буду. Но и ты не обмани. Авось, исцелит Забава брата и разум ему вернет.

Князья уж начали прощаться, как откуда-то донесся громкий, пронзительный крик:

- Измена!

Радимир резко развернулся к выходу, где стояли Изяслав и Колояр. Глаза его заметались, ища путь к спасению. Одним едва заметным движением он выхватил из сапога нож и приготовился защищаться. Всеволод, всем своим видом показывая, что не собирается нападать, отступил, пропуская Радимира. Тот уже рванулся вперед, как Колояр, до того делавший вид, что дает дорогу князю, вдруг кинулся к нему и вонзил в спину кинжал.

-Стой! – закричал Всеволод, подхватывая смертельно раненного Радимира. - Зачем! – зарычал он, будто это не Радимира, а его поразили кинжалом.

Из горла светоградца вырывались предсмертные хрипы, глаза его закатились, видимо, прямо в сердце поразил его кинжал Колояра.

Положив на землю тело Радимира, Всеволод опустился перед ним на колени. Надежда на мир, только что появившаяся, теперь исчезла без следа. И как Забаве сказать, что не уберег брата ее?

Зло посмотрев на Бугровского князя, Всеволод промолвил:

- Вижу я: ни тебе, ни людям твоим мир не надобен…

- Он напасть хотел, князь! Иначе он бы тебя безоружного…- пробасил воевода, вытирая кинжал.

Но Всеволод уже не слушал. Теперь нужно было готовиться к войне. Владигор не простит смерти брата.

- Что теперь убиваться, брат! – положив руку на плечо Всеволода, сказал Изяслав.

Всеволод не стерпел: оттолкнул от себя брата, так что тот отлетел, и, схватив за грудки воеводу, приставил к его шее поднятый с земли нож Радимира.

- Убиваться! – процедил он сквозь зубы. – Скажи, Изяслав, как мне Владигору убийцу его брата посылать: живым или мертвым, на ремни или на куски порубленным?

- Очнись, Всеволод! – вскричал Изяслав, бледнея и хватая его за руку, держащую нож. – Воевода тебя от верной гибели спасал…

В это время с улицы донеслись звуки борьбы, бряцанье оружия. Выбежавший на шум из шатра Всеволод увидел, как северомирские дружинники берут светоградских в кольцо. Не разбираясь, что произошло, он встал впереди своих воинов.