В год огненной векши (СИ) - Нежина Лия - Страница 28

- Вот теперь хватит, чтоб судьбу твою допрясть, - сказала Мокошь примирительно. И снова взялась за работу. Забава снова взглянула на прялку: комочек шерсти превратился в большой плотный ком. – Чего же молчишь? Или не узнала? – усмехнулась богиня.

- Узнала, матушка Мокошь! – отвечала Забава, наконец придя в себя.

- Отчего же не спрашиваешь? За ответами ведь пришла.

Забава сидела и не могла вымолвить ни слова. Столько она узнать, спросить должна была, и вдруг мысли перепутались. Богиня усмехнулась, продолжая тянуть кудель, скручивая в тонкую ровную нитку.

- Бабка твоя была внучкой моей жрицы, что северомирского князя прокляла да черного волка прогнала, - заговорила Мокошь негромко. - А как вас со Всеволодом обручили, твоей бабки кровь и твоя сила его силу пробудили. Только черный волк вернуться не мог – долг тогда был еще на князе. Потому руки его смерть несли всякому. Теперь руки эти никого не убьют. Так мужу и передай.

Забава кивнула. Ей хотелось задать вопросы, но страшно было обидеть богиню.

- А еще передай ему, - продолжала Мокошь, - что нашел он свою волчицу. И другой у него не будет. Волк ведь на всю жизнь пару выбирает. А вот у волчицы есть выбор, если волк погибнет.

Мокошь замолчала, будто все сказала и продолжила неторопливо выполнять свою работу.

Забава стояла оглушенная. Вот, значит, почему, руки Всеволода стали забирать жизнь! Все было известно Мокоши, еще много лет назад, потому и велела Мирославу отдать Забаву только за северомирского князя.

- Что с отцом случилось? – поборов робость, задала Забава, как казалось ей, самый важный вопрос.

- Не о том ты спрашиваешь! – снова оторвалась Мокошь от работы и укоризненно посмотрела на княгиню. - Предупреждала ведь я Мирослава, что род его прерваться может. Черный волк должен был мужем твоим стать до того, как закончится год огненной векши. А ты силу свою не слушала. Вот родные братья войной друг на друга и пошли. Нет уже Еруслана – вслед за отцом в Навь отправился. Теперь Радимира очередь.

В сознании Забавы все перепуталось. Опять не дает Мокошь ответов – загадки одни!

- Что ты говоришь! Еруслан мертв? – воскликнула Забава, падая на колени и хватаясь за голову.

- Кончился год огненной векши и, хоть и стала ты женой Всеволоду и силу его пробудила, да поздно. Придет Владигор. Скоро придет. За тобой. Он себе не хозяин уже, им Перун правит. И погибнет последний сын Мирослава.

Забава слушала, зажмурившись. Верить этим словам она не могла, но не было ничего, что могло быть скрыто от бессмертных богов.

- Что мне делать, Матушка! – с надеждой обратилась она к Мокоши.

- Чему суждено сбыться – то сбудется, - безучастно посмотрела на нее богиня. - Самое главное ты уже сделала. Но ты можешь еще спасти брата. Только торопиться нужно. И главное: не позволяй шакалу вставать во главе волчьей стаи. А мужу передай, что долг его уплачен.

Сказав, богиня в последний раз взглянула в лицо Забавы, грустно улыбнулась и исчезла. Пропало и белое свечение на поляне. Теперь только угли костра дарили красноватый неяркий свет.

Забава тряслась от холода и напряжения, повторяя про себя все, что сказала богиня. Она попыталась было вспомнить лицо брата Еруслана и не смогла, оно теперь было размыто, неясно. А вот лица Радимира и Владигора отчетливо виделись ей.

Подбросив в костер сухих веток и немного согревшись, Забава стала собирать разбросанные вещи. Лошадь недовольно всхрапнула, когда княгиня накинула на ее спину тяжелое седло. В дымке рассвета дорога еще плохо была видна, но Забава, ведя лошадь под уздцы, сама отправилась к Всеволоду.

Она прошла совсем немного, как увидела всадников.

- Забава! – воскликнул князь, спрыгивая с коня и бросаясь ей навстречу.

Она выпустила уздечку и, рыдая, бросилась к нему. Не желая, чтобы княгиню видели такой, Всеволод только обернулся к остальным, и они поняли, отвернулись да отъехали.

Обнимая и целуя мокрые от слез щеки жены, Всеволод тихо радовался про себя, что она, живая и невредимая, снова рядом.

- Не плачь, Забавушка, все пройдет. Захочешь – другое капище построим, - успокаивал он ее, не понимая причины слез.

- Нет больше брата Еруслана! – сквозь рыдания смогла молвить Забава.

Всеволод замер. Поднял лицо ее от своей груди и взглянул в глаза.

- Неужто явилась тебе Мокошь? – поразился он.

Забава только кивнула в ответ.

- Что же сказала богиня?

Она уже собиралась рассказать все без утайки, как на дороге послышался стук копыт.

- Князь! –громким зычным голосом крикнул один из дружинников. – Князь! Беда!

Одним сильным движением толкнув Забаву под защиту отвесной скалы, Всеволод рванулся на крик. Княгиня больно стукнулась спиной о камни, но, придя в себя, тут же помчалась следом.

Когда она подбежала к тому месту, где стояли Всеволод с Ратибором, то увидела, что к ним подъехали два незнакомых дружинника с гербами Бугрова на черных рубахах. Они стояли, ссутулившись, и что-то говорили князю.

Забава рванулась было к нему, только Всеволод взглянул строго, а Ратибор, выйдя вперед, преградил путь.

- Что, Ратибор? – сжимая руки шептала мужчине княгиня, пытаясь из-за широкой спины воина посмотреть на мужа.

- Отойди, княгинюшка, - по-прежнему преграждая ей дорогу тихо говорил Ратибор. – Вести тревожные привезли гонцы. Дай князю самому решить, что делать.

- Какие вести? О чем? – заглядывая через плечо Ратибора, шептала Забава.

- Из Светограда, вроде, и из Бугрова, - не глядя ей в глаза отвечал Ратибор.

некоторое время Всеволод сам подошел к жене.

- Забава, - она видела, что он не знает, с чего начать, потому прервала его, чувствуя в себе уверенность и невиданную силу:

- Говори мне все, Всеволод! Говори, как есть!

Князь замялся: тяжело было на сердце. Плохие новости привезли гонцы.

- Правду сказала тебе богиня: нет больше Еруслана, - наконец решился он сказать.

Забава будто окаменела.

- Как? – только сумела сказать.

- Одним богам ведомо, а народ сказывает, будто предателей подослал к нему Владигор. Радимир собирает воев, да, видно, не устоять ему супротив брата. В Бугров товары не доходят. Город к осаде готовится. Вроде войско несметное собирается на той стороне. Весь Светоград поднялся. И сила эта вскоре на Бугров двинется.

У Забавы похолодело внутри. Брат родной супротив мужа ее рати собирает! Может ли быть, что на яву это деется?

- Кто новости эти привез? – охрипшим голосом спросила она.

- Брата моего дружинники, - отвечал Всеволод.

У Забавы в груди кольнуло. Ох, не спроста это.

- Не доверяй, Изяславу! – попросила она. - Богиня сказала мне, что можешь ты войну остановить, да нельзя шакала слушать.

- Брат мой – шакал? – Всеволод отстранился, лицо его, изуродованное шрамом, в рассветных сумерках было похоже на страшную маску.

- Может он и не желает зла тебе… - попыталась объяснить Забава.

- Да желает мою жену? – закончил за нее Всеволод. - Так сказать ты хотела? Верно, Забава? Нет ничего крепче кровных уз! Запомни. Знаю я, что Изяслав любит тебя, да он на крови поклялся, всеми чурами поклялся, что не пойдет супротив меня.

- Так ведь собирался же уже пойти против, когда невесту твою увезти хотел, - цепляясь за рукав отворачивающегося мужа, умоляла княгиня.

- Не вставай между нами, Забава! – воскликнул Всеволод. - Слову брата я верю.

Она опешила. Впервые видела мужа таким злым и непреклонным.

- Возвращаться нужно, - уже другим тоном сказал Всеволод. – Медлить нельзя. Ты, Забава, поедешь с Ратибором и нашими, а я с бугровскими раньше доберусь.

- Нет! – воскликнула Забава. – Не дело это! Я поспею за вами, я хорошо в седле держусь!

- Хорошо-то хорошо, да за нашими конями не поспеет твоя гнедая. Не спорь больше, - примирительно вдруг попросил он. – Пойми, я за весь народ в ответе.

Он взял ее за руку и повел к остальным.

- Ратибор! – крикнул князь дружиннику, задумчиво стоящему в стороне и держащему лошадей. – Я с гонцами вперед поеду, а вы с княгиней. Не поспеть ей за нами, а мне надо торопиться. Головой за нее отвечаешь.