Красота в пепле (ЛП) - Смелтцер Микалеа - Страница 67

— Я был готов отдать свою жизнь за тебя, — он замолчал. — Я пристрастился к тебе как к наркотикам и алкоголю. Это вредно. Мне нужно твердо стоять на собственных ногах! А рядом с тобой у меня ничего не выходит. — Он отвернулся и уставился в потолок. Я видела, как тяжело ему далось это решение, но моему сердцу стало больно от этих слов, и я злилась. Я прикусила язык так сильно, что почувствовал вкус собственной крови, но знала, мне нужно молчать. — Я нуждаюсь в тебе, но ты моя погибель. Мы совершенно не подходим друг другу, Саттон, — продолжил он. — Я думаю, мы помогали друг другу исцелиться, и еще научились любить. Но мы оба здорово облажались, и теперь это больше не сработает. По крайней мере, не сейчас. Может, однажды… только боюсь, что это однажды наступит еще не скоро. Я хочу попрощаться с тобой. Я уеду на какое-то время и, даже когда выберусь оттуда, не уверен, что у меня хватит сил для нас, — он указал на себя, а потом меня. — Не жди меня! Пожалуйста, что бы ты ни делала, — слезы текли по его лицу, — не жди меня! Я не уверен, что вернусь сюда снова. Ведь двигаться дальше это нормально. Я люблю тебя! Правда, люблю! Сильнее, чем ты думаешь, и поэтому должен покончить со всем этим. Я думаю, сердцем ты понимаешь, — он накрыл мою грудь ладонью, — что я прав. Я надеюсь, что однажды буду готов снова увидеться с тобой. Может быть, даже любить тебя, но ты не должна ждать меня, — повторил он.

Я плакала сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь. Я любила Кэлина Грегори каждой частичкой своей души, и своими словами он разорвал меня на части. Однако в глубине души я понимала, он прав. Нам не суждено быть вместе! Он не единственный, кто считал так же. Возможно, он никогда не станет идеальным парнем для меня.

— Я люблю тебя! — продолжала рыдать я. — Но все понимаю. — Я стремительно подошла ближе, и он крепко обнял меня за шею, медленно поглаживая ее большим пальцем. — Хотела бы я оказаться достаточно сильным человеком для тебя. — Его губы прижались к моему лбу. Мои слезы намочили его больничный халат. — Я не хочу тебя терять!

Даже когда мы еще не были парой, я не могла представить свою жизнь без него. Без него я буду пустой. Он нужен мне... но полагаю, в этом и кроется причина, по которой мы не могли быть вместе. Мы создали смертельные узы, которые постепенно самоликвидировались. В самой глубине моего сердца и души, я понимала, что нам необходимо расстаться.

Мы оба должны были стать сильнее. Однако это совершенно не значило, что мне нравилось происходящее между нами. Или что это было легко.

Глядя ему в глаза, я видела его внутреннюю борьбу.

— Ты никогда не потеряешь меня, — заявил он. — Я навсегда останусь здесь, — он еще раз прикоснулся к моей груди прямо над сердцем, — и тут, — он прикоснулся ко лбу, — в твоих воспоминаниях.

— Могу я звонить тебе? — спросила я.

Он отрицательно покачал головой, с сожалением посмотрев на меня.

— Не думаю, что это будет хорошей идеей. Кроме того, я не уверен, что в реабилитационных центрах позволяют общаться с посторонними. Все дело в процессе отстранения от наркотиков. Пожалуйста, не усложняй.

Я глубоко вдохнула, собираясь с силами.

— Ладно. — Я чувствовала себя выпотрошенной. Правда иногда может быть весьма болезненной.

Медсестра вернулась за мной. Кэлин взял мою руку в свои ладони и крепко сжал.

— Я живу ради тебя одной.

Я закрыла глаза, смакуя слова, так как прекрасно понимала, что сегодня видела его в последний раз.

Когда меня увозили от него, я тихо прошептала:

— Я живу ради тебя. Сейчас и навеки.

Глава 27 

Саттон

Я думала, что мое сердце уже разбито и оказалась неправа. Сейчас я в полной мере ощутила, каково это, остаться с разбитым сердцем.

Я была не способна дышать, думать или чувствовать.

Стоило нам расцепить руки, я сразу же замкнулась в себе. Я знала, что он поступает так, как будет лучше для него, а в конечном итоге и для меня. Но это знание не помогало мне почувствовать себя лучше.

Я ощущала себя потерянной. Мой якорь исчез, и теперь я осталась дрейфовать одна в открытом море, а Кэлин навсегда застыл шрамом на моем сердце.

Раздвижные стеклянные двери открылись, и я увидела чей-то пикап.

— Видишь здесь своего друга? — спросила медсестра.

Я искала взглядом автомобиль Эмери, но не увидела его. Именно он должен был отвезти меня домой, так как у Дафны не получилось встретить меня.

— Нет, — ответила я, втайне надеясь, что поездка сюда не займет слишком много времени. Я очень устала, поэтому мне хотелось поскорее забраться под одеяло и проспать ближайшие лет десять.

Так прошли еще несколько минут, а Эмери все не появлялся. Я уже хотела попросить медсестру зайти внутрь и позвонить ему, так как у меня не оказалось с собой телефона, когда перед нами затормозила незнакомая машина. Из неё выскочил водитель и направился прямиком к нам.

— Мемфис? — удивилась я. — Что ты здесь делаешь?

— Гриффу нужна помощь Эмери, — он пожал плечами, — поэтому тот позвонил мне.

В голове зазвучал гордый голос Эмери: «Это судьба!..»

— Полагаю, это твоя машина? — спросила медсестра.

Я посмотрела на нее и увидела, как она окидывает Мемфиса оценивающим взглядом.

— Да.

Она подкатила меня к машине Мемфиса, и с их помощью я перебралась на пассажирское сиденье.

— Спасибо, — поблагодарил ее Мемфис.

Я слабо улыбнулась ей. Она была добра ко мне, но я очень хотела вернуться домой.

Сев в машину, Мемфис выключил радио. Здорово! Значит, он планировал поговорить со мной, а у меня не было на это ни сил, ни желания.

— Знаешь, я был потрясен, когда Эмери рассказал мне, что ты натворила.

Я закатила глаза, уставившись на пейзаж в окне.

— А если и так?

— Да уж, — сказал он, проведя ладонью по лицу. — Я не осознавал до конца, насколько подавленной ты себя чувствовала. Это позволило мне понять, что я плохо разбираюсь в людях.

— Нет, ты не прав, — коротко ответила я.

— Я хочу, чтобы ты поговорила с кем-нибудь, — он прошептал, и, судя по голосу, ему было действительно больно. — Я бы помог тебе.

— Просто я приняла поспешное решение.

Я не смотрела на него, но была уверена, он закатил глаза.

— Самоубийство это не просто какое-то поспешно принятое решение.

Я замотала головой, позволяя злости вырваться наружу.

— Ты совсем не знаешь меня! Не знаешь, что я пережила! Не смей осуждать меня за то, каким способом я пыталась унять свою боль.

— Эй, — сказал он, притормаживая на светофоре, — успокойся. Даже в мыслях этого не было.

— Мне показалось иначе.

Я сорвалась. И теперь у меня пропал голос. Если бы мой лечащий врач узнал, что я сейчас несу, то непременно отругал бы меня. Прислонившись к окну, я закрыла глаза. Я очень устала.

— Похоже, я забочусь о тебе больше, чем следует. Я считал, что успел стать тебе другом. Мне хотелось, чтобы ты могла доверить мне свою боль. И перестала думать о самоубийстве как о способе избавления от нее.

Я тяжело сглотнула. Был лишь один человек, которому я научилась доверять, и теперь я потеряла его. Он ушел. Видимо, он никогда и не был полностью моим.

— Мой отец покончил с собой, — неожиданно прошептал Мемфис.

Господи! Похоже, у каждого в этом городе есть свои скелеты в шкафу. Я ничего не ответила, позволяя ему выговориться.

— Никто из нас не догадывался, насколько он был подавлен. Мне тогда было всего пятнадцать, и я не мог понять все до конца, — он вздохнул, — но сейчас я стал старше и многое понял. Травмы прошлого могут оказать огромное влияние на нашу жизнь, однако, это не совсем так. У нас остается завтра, и вместе с завтрашним днем к нам приходит надежда на лучшее.

— Ты был философом в прошлой жизни? — спросила я, борясь с желанием заснуть.

Он хмыкнул совсем по-мужски, издав глубокий и хриплый звук.

— Ты никогда об этом не узнаешь.