Как три мушкетëра - Бушков Александр Александрович - Страница 23

Лаврик, у меня создалось такое ощущение, что ты ведешь себя так, будто игра продолжается. Нам что, в стиле «Трех мушкетеров» во все это лезть и спасать принцессу от дракона? Мне и дальше играть в команде этих козлов, изображая запуганного и продавшегося ихтиолога? Ладно, мы профессионалы, пусть и не в сыске. Что-то мы расколем, на кого-то выйдем... И что? Морду этому Умному бить? Запугивать? Так он нас сдаст милиции и будет с точки зрения закона совершенно прав. Давайте уж, ребята, называть вещи своими именами. Мы только что крутанули кадриль, где могли и голов лишиться, – он помрачнел. – А кое-кто и лишился, но я не о том... А после отпуска, все понимают по некоторым признакам, ждет очередная нешуточная кадриль. Знаете, чисто по-человечески... Клапана горят. Хотелось спокойно на песочке поваляться, пива попить, даров моря пожрать... А тут мы влипаем черт знает во что... Вот такие эмоции.

– А соображения, то бишь предложения? – спокойно спросил Лаврик.

– Их есть у меня, – сказал Мазур. – У нас еще чуть ли не три недели. Можно бесшумно сорваться на мягких лапках – уж это-то мы умеем – и сдернуть отсюда в Крым, к Пешему-Лешему. Все ведь помните: когда мы сюда собирались, он уговаривал не лезть черт знает куда, а ехать к нему в Симферополь, место всем найдется. Там то же море, те же мидии, пиво и танцплощадки. Да Пеший-Леший вдобавок. И Катя, свой человек. И никаких вам поганых цеховиков рядом. А Вера и Вадим... Я не говорю, что их нужно бросать, не подумайте. Мы ж мужики, офицера... Нельзя хороших людей бросать в такой ситуации. Есть два варианта. Дядя Гоша, вы говорили, что есть и в милиции, и в прокуратуре правильные мужики, и уполномоченный КГБ мужик правильный. Вам напряжно будет через них устроить, чтобы этим самым Большому Боссу с Умником объяснили, что так делать нехорошо? Чтобы они за версту Веру обходили?

– Да запросто, – сказал дядя Гоша с волчьей улыбочкой. – Мужики свои, пито-перепито, говорено-обговорено... И вся эта вонючая история им наверняка не понравится точно так же, как мне она поперек души. Действительно, в такой ситуации мужикам и офицерам уходить в сторонку негоже... Можно все организовать. Быстро и просто. Знаете, что облегчает задачу? Что меры воздействия будут неформальные. Будь это следствие или суд вся Система зашевелилась бы, как шилом в мягкое место ткнутая, тут бы и дорогие адвокаты поскакали, и высокие покровители начали бы телефонные трубки дрочить, и всякое такое. А тут совершенно другой коленкор. Моих добрых знакомых хотят обидеть. Тут уж совершенно другой расклад. И не пискнет Система. В таких случаях человеку говорят: сам накосячил, сам и выпутывайся, чтобы всем за твою дурь отдуваться не пришлось. Они ж тертые жизнью, все понимают. Я могу и чикагский метод в ход пустить...

– Это как? – спросил Лаврик.

– Молодежь... – сказал дядя Гоша с необидным превосходством. – Сейчас расскажу. История, в общем, не по нашему ведомству, но сейчас именно она подойдет. Короче, в тридцатые жил в Чикаго жуткий мафиози полета Аль Капоне, сколько на нем всего висело, сами представляете. И никак его, суку гладкую, не взять: кругом все куплено и схвачено, свидетелей взять негде, а если какой сдуру и объявится, проживет недолго. Вот тамошние копы и решили его хотя бы из города выжить. И начали... Подъезжает он на своей роскошной машинке и то ли по нечаянности, то ли по хамству ставит ее правым передним колесом на пару сантиметров на тротуар. Тут же подлетает патруль, везет в участок и начинает обрабатывать по полной программе, изображая тупых службистов, которые толстенные инструкции выполняют до запятой. Начинается канитель с применением всех мер задержки клиента подольше, какие закон дозволяет. Ну, через несколько часов, когда уже ничего больше придумать нельзя, выпускают. День, сами понимаете, испорчен. Назавтра по рассеянности бросил он спичку мимо урны. Снова, как из-под земли, патруль, снова несколько часов в участке, снова день испорчен.

И так вот продолжается – за малейшее нарушение вкатывают по полной программе. Вот что ты тут сделаешь, даже если у тебя мэр с начальником полиции куплены? Всякий раз звонить и жаловаться? «За спичку взяли», «За неправильную парковку мурыжат»? Оно для такой фигуры как-то даже и унизительно... Короче говоря, гоняли они его так с месяц, пока не сообразил, наконец, что к чему. Плюнул, собрал вещички, и в славном городе Чикаго его до-олго не видели... Смекаете? Всего-то поболтать с парочкой людей да пару тонких намеков на толстые обстоятельства сделать. Обещал баклан ставриде, что оформит в лучшем виде... Они сами этих шалунишек на матах протащат вдоль главной улицы с оркестром... А второй вариант, Кирилл?

– А он еще проще, – сказал Мазур. – Мы их отсюда тихонечко вывозим, когда сами будем отчаливать. Уж мы-то да не сумеем... Подберем подходящий поезд, просчитаем все – и сорвемся. Эти козлы все же не из ЦРУ и даже не из полиции княжества Лихтенштейн. Что, они будут держать круглосуточное наблюдение за нашим домом? За вокзалом? Да кишка тонка... Отъедут они подальше, слезут с поезда там, где понравится, и спокойно догуляют отпуск. Что, их искать кинутся? Да ну, это уже голливудское кино последнего разряда... У меня все, пожалуй.

– Коля? – спросил Лаврик.

Морской Змей пожал плечами:

– Да я, в общем, как говорится, полностью поддерживаю предыдущего оратора. Все разложено по полочкам, возражений не вижу. Самарин, ты уж извини великодушно, но все мы здесь люди свои. Заигрался ты что-то. Ну полное впечатление, что ты ведешь себя так, будто мы на операции, и ты командир группы. Полное впечатление, да. Тебе на службе мало играшек, захотелось и здесь вместо пива и танцев в «плащ и кинжал» поиграть? Оно нам надо? Короче, надо выбирать один из тех вариантов, что Кирилл предлагает, и точка, – он поднял руку жестом индейского вождя из недавнего свежевыпеченного ДЕФА-вестерна*. – Я все сказал. Хау.

* ДЕФА (нем. DEFA) — ведущая кинокомпания Германской Демократической Республики. В 1960-1970-е голы сняла серию из нескольких кинофильмов в жанре вестерна – т. н. «индейская» серия, популярная в СССР.

– Так, – сказал Лаврик. – Моя очередь... Вы уж извините великодушно, я свой ход пропускаю. Товарищ капитан первого ранга?

Услышав такое титулование, Мазур никакого ошеломления не испытал. Чего-то такого следовало ожидать. Кап-один, ага. Конечно, мичмана на такое место не посадят. Надо полагать, присматривает наш дядя Гоша за чем-то крайние серьезным...

– Вообще-то при других обстоятельствах я бы выразился точно так же, – сказал дядя Гоша. – Что полностью поддерживаю предыдущего оратора. В самом деле, самый простой и ненапряжный вариант – попросту слинять отсюда всей компанией. Потому что даже если – да без всяких там «если» – наши мужички шуганут эту слякоть, Вере с Вадимом все равно неуютно будет здесь еще почти три недели жить. Люди совершенно штатские, мирные инженеры, они ж нервничать будут, как ты их ни уверяй, что хлопоты кончились. Вот так бы я сказал при других обстоятельствах. Но не сейчас... Сеня, зачем ты сбрил усы? Я имею в виду: Костенька, ты почему свой ход пропустил? Неправильно это, милый...

Он изменился вмиг. Куда-то моментально улетучились и напускное добродушие, и расслабленость тела. Перед ними сидел собранный и готовый к прыжку битый волк с раньшего времени, упершись в Лаврика тяжелым цепким взглядом. Чем-то он сейчас неуловимо напоминал Дракона. Мазур, ни черта еще не понимая, подумал с уважением: старшее поколение, ага... Рано их еще в тираж списывать...

Лаврик в конце концов не выдержал этого взгляда, опустил глаза, улыбнулся с необычным для него смущением:

– Товарищ капитан...

– Костенька, ты меня не навеличивай, – сказал дядя Гоша тем ласковым голосом, от которого мурашки пробегают по спине. – Коли уж на сцену вышел дядей Гошей, им и дальше быть... Ну, колись.

– Старая школа... – покрутил головой Лаврик.

– А ты думал, гардемарин, – усмехнулся дядя Гоша уже не так волкообразно. – Старую школу еще хоронить рано... Когда ты свой ход пропустил, это было насквозь неправильно. Это означало, что туза ты на стол не выложил, а в кармане держишь... Колись, самое время.