Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Дорогами судьбы (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна - Страница 31


31
Изменить размер шрифта:

— Нужно уезжать, — пробормотал Калабриан, оторвавшись от полупустой фляги. — Не знаю, где мой конь, но я готов бежать пешком. Амиран, Тирос!

Он все гладил спутников по плечам, дергал за волосы, словно боялся, что они исчезнут. Борясь с жутью, Тирос сказал:

— У нас есть две лошади и одна хромая, попробуем выбраться к тракту или хотя бы к людям.

— Скорее! — еще раз обняв ошеломленного герцога, принц, шатаясь, побрел туда, где виднелись лошади. Забраться на лошадь у Кэла не получилось, и герцог усадил его в седло к Ивэну, а Амиран сцепил их ремнем и взял лошадь под уздцы. По лесу продвигались молча, принц все еще был в полузабытьи и время от времени вскрикивал и принимался искать меч. Успокоился он только тогда, когда кони перешли реку вброд. К тому времени Тирос еле держался на ногах, всю дорогу он пытался заметать следы и успокаивать принца, но лихорадочный блеск карих глаз не угасал.

После нападения Гелла чувствовала себя неуверенно, ей мерещились шорохи за каждым кустом; лошадь, чувствуя ее состояние, гарцевала, и приходилось прилагать дополнительные усилия, чтобы натягивать поводья. К концу дня девушка вымоталась как никогда. Буквально в воротах трактира, не выдержав трудностей пути, лопнула перчатка, и Гелла едва не расплакалась. Силен оказался рядом — ласково приговаривая что-то о сладком пироге, он помог герцогине спуститься с лошади и, перекинув поводья Стражу, повел девушку в дом, попутно обещая раздобыть новую пару перчаток или, в крайнем случае, починить эту.

Стыдясь своей слабости, Гелла пыталась выглядеть бодрее, но получалось плохо — разболелась голова, клонило в сон, а мысли о прежде желанном ужине вызывали тошноту. И лишь в комнате, снимая пропылившиеся ботинки, она заметила стекающую по ноге алую струйку и вздрогнула: вокруг были вампиры, да и просто мужчины, прекрасно понявшие, что с нею происходит. Дома никто кроме няни не знал о сложных днях юной леди, но герцогиня тотчас себя одернула: в пути не выбирают! Преодолевая смущение, Гелла умылась, переоделась и, тщательно расчесав волосы, спустилась к ужину. Сатра и Кира уже уписывали жаркое в горшочках, и охрана от них не отставала.

Свободное место оставалось только рядом с советником, и, подойдя ближе, девушка неожиданно для себя ощутила запах вампира — теплый и пряный. А когда он взял ее за руку, чтобы усадить на высокий стул, горячая кровь быстрее побежала по жилам, и, в конце концов, Гелла решилась потихоньку попросить Сирата приготовить ей успокоительный отвар. Вообще заказом блюд занимался Силен, но девушка ужасно стеснялась к нему обращаться, грустный ласковый взгляд вампира был ей как будто укором, к тому же возле ее прибора, смутив герцогиню окончательно, обнаружились изящные женские перчатки из мягкой коричневой кожи. Видимо, Сират передал ее просьбу отцу, и Силен сам принес ей напиток после ужина в кресло у камина. Кроме их группы на постоялом дворе никого не было, и стражи охотно заняли все кресла и диваны у камина, наслаждаясь отдыхом.

— Разве это выгодно, — удивилась герцогиня вслух, — содержать такой большой дом для редких гостей?

— Сейчас не сезон, — объяснил, опустившийся в соседнее кресло Силен. — Идет сбор урожая, но через пару недель начнутся ярмарки, и тогда тут яблоку будет негде упасть.

Гелла погрела руки о горячую кружку, ее странно знобило, несмотря на яркий огонь и сытный ужин. Сегодня она случайно увидела, как вампиры восстанавливают силы. Пока Стражи распрягали лошадей и заносили вещи девушек в комнаты, Сират подошел к стойке и, переговорив с хозяином, выложил на прилавок пару золотых монет. Тот, понятливо кивнув, выставил на полированное дерево стойки шесть магически запечатанных кувшинчиков. Вампир осторожно принюхался к каждому и, кивнув, унес их во двор. Остальное Гелла увидела так же случайно, окно ее спальни выходило во внутренний двор. У задней стены сарая трактирщик разделывал пару кур и подсвинка; кровь, аккуратно сцеженная в ведро, стояла тут же на высоком деревянном столе. Стражи подходили к ведру, черпали кровь походными кружками и, добавив половину субстанции из кувшинчика, пили; при этом издалека все выглядело вполне мирно: собрались мужчины выпить пива или чего-нибудь покрепче вдали от жен — и все. Вскоре веселые, порозовевшие Стражи вошли в дом, и девушка, как ни странно, вздохнула с облегчением: ее кровь пока в безопасности.

Посиделки у камина не затянулись; выпив чашку отвара, приготовленного советником, герцогиня поднялась в спальню и, едва натянув рубашку, легла в кровать. В комнате было сухо, но за окном стонал ветер, шуршала листва, и ей ужасно хотелось плакать. В дверь деликатно постучали; утерев слезы, Гелла подошла к двери. В коридоре стоял Силен с парой керамических грелок в руках. Увидев покрасневшие глаза, вампир оглянулся и быстро вошел в комнату:

— Не плачьте, миледи, я принес вам грелку.

Гелла разразилась потоком всхлипываний в попытке удержать рыдания, и советник, быстро поставив горячие сосуды, обнял девушку и, усевшись в кресло, принялся ее тихонько покачивать и бормотать на ушко, как маленькому ребенку:

— Тшшш, тихо-тихо, тишина, наша девочка больна, нашей крошке спать пора …

Всхлипы перешли в почти неслышный крик, и вампир произнес в сторону двери:

— Сират, принеси теплого отвара.

Через несколько минут дверь бесшумно отворилась, и внутрь серой тенью скользнул блондин.

— Орчанки спят, Стражи бдят, — доложил он и поставил на край столика кружку с приятным запахом трав и лимона, а рядом — небольшой чайник, очевидно, с тем же напитком. Гелла боролась с истерикой до последнего, но силы были неравны. Силен, продолжая держать ее на коленях, вливал в нее буквально по ложечке успокоительный отвар, гладил распущенные волосы и ледяные руки и, кажется, пару раз коснулся ее волос губами, девушке было все равно. Лишь к рассвету боль отпустила, и Сират, принесший свежие грелки, помог отцу уложить герцогиню в постель. Потом они вышли проверить караул Стражей и, отойдя подальше от дома, заговорили одновременно:

— Отец…

— Сын…

Постояли, молча глядя в глаза друг другу, и наконец Силен, тяжело вздохнув, произнес:

— Не беспокойся, она уедет.

— Одна?

— Ты будешь ее сопровождать.

— Я никогда! — бледное лицо вампира не могло заиграть красками, но глаза полыхнули ненавистью.

— Сират, — Силен крепко сжал плечо сына. — Я любил твою мать, но она умерла, я хранил память о ней последние двадцать лет, и ты не в праве меня осуждать, — помолчав, советник сказал, выделяя голосом первое слово: — Сейчас я лишь хочу сказать тебе, что ты поедешь вместе с этой девочкой, потому что поклянешься мне моей жизнью, что сопроводишь ее до того места, которое она назовет своим домом.

Кровавый туман гнева, застилавший глаза Сирата, вдруг опал; «сейчас» — значит, отцу открывалось что-то в будущем, и это что-то совершенно точно не его союз с герцогиней. Вздохнув с облегчением, Сират принес отцу клятву, и они мирно вернулись в трактир, где Стражи уже завтракали.

Навка резкими прыжками передвигалась по лесу, она была быстра и сильна, кровь пела в ее жилах от восторга, а на плече болтался крупный олень с ветвистыми рогами. Испив крови, навь не стала выпивать оленью жизнь досуха, мясо должно оставаться питательным и поддерживать силы пленника. Но у самого шалаша навка насторожилась и тихо опустила тушу под куст — пусть полежит, зверье не тронет. Прыжки сменились короткими перебежками, верхняя губа поднялась в агрессивном оскале: возле шалаша отчетливо пахло магией.

Сделав еще несколько шагов, навь резко зафырчала, словно чувствительные ноздри обожгло перцем, и закружилась волчком, не в силах остановиться; из глаз потекли слезы. Ринувшись к роднику поблизости от шалаша, навка долго хлебала ледяную воду, а потом, вернувшись к оленю, давилась кусками мяса, восполняя утраченную в магическом тумане силу. Мысль о погоне пришла к ней на рассвете — туман, наведенный богиней, развеялся, и на влажной от росы траве легким флером витал запах опробованной добычи и еще троих людей. Навь облизнулась, раздумывая, стоит ли пускаться в погоню; оглянулась на обглоданного до костей оленя и потрусила между деревьями, ловя обожженным носом ароматы сильных мужских тел.