Безмятежность и доверие (ЛП) - Фанетти Сьюзен - Страница 3

Они присели на скамейку. Шерлок был озадачен, что Таррин хотела, чтобы их видели вместе. Потому как он не был известен буйным нравом, никогда не поднимал на нее руку, а также, поскольку он отчетливо ощущал, что пришло время расставания по их «расписанию», его нервы натянулись, словно стальные канаты. О чем бы она ни намеревалась поговорить с ним, это было нечто большее, чем просто о предстоящем расставании, и грозило более серьезными последствиями. Он одним глотком осушил свой виски и поставил пустой стакан на бетонный пол.

Она достала косяк из небольшой жестяной коробочки и подкурила его. Марихуана на протяжении многих лет в этом округе была легализованным наркотиком, но в его душе не угасало тайное отвращение каждый раз, когда он видел, что ее употребляют.

После длительной затяжки, она передала ему косяк. Он взял его в руки, но не стал затягиваться, просто продолжал держать между пальцев.

— В чем, мать твою, дело, Тар?

Чем бы это ни было, это потребовало от нее сделать большой глоток вина и большую затяжку косяка, чтобы только начать разговор. Он нахмурился. Она сделала глоток вина, прочистила горло и перевела дыхание. Шерлок смотрел без особого интереса на ее косяк.

Она взяла его в руки.

— Я беременна, — пробормотала она, закрепляя сказанные слова долгой затяжкой.

— Прости, что?

Удерживая дым в ее легких, она прохрипела.

— Беременна. Я, — она указала пальцем на себя.

Он выбил из ее руки косяк, который упал на бетонное покрытие веранды, и раздавил его своими потертыми ботинками Dr.Martens (прим. Dr.Martens (англ. Doc Martens) — обувная серия фирмы AirWair Ltd. Со времени появления на рынке достигла интернационального культового статуса).

— Тогда какого хрена ты вытворяешь?

Она выдохнула дым, издавая смешок

— Это не имеет никакого значения. Потому как я не собираюсь сохранять ребенка.

Несмотря на то, что информация для Шерлока была повседневным делом, в данную минуту он просто не мог справиться с потоком поступающей информации. Его словно заклинило.

— Ч-что? Что ты имеешь в виду?

— Как ты думаешь, что я имею в виду, Тим? Я собираюсь избавиться от него. Сделать аборт. Прервать беременность. Теперь я смогла доходчиво тебе объяснить?

— Он... Он мой? — он не знал, почему задал такой вопрос, скорее всего, он был от Тима, тем более, что их отношения длились без перерывов и расставаний на данный момент почти шесть месяцев, а, возможно, и больше. Несмотря на то, какими бы ни были проблемными или цикличными их отношения, он был уверен, что они ладили просто восхитительно, когда были вместе. Он мог заезжать к ним, когда ему захочется, что случалось примерно пару дней в неделю. Она была на таблетках — по крайней мере, он так думал — и они оба проверялись, поэтому он не пользовался презервативами, когда они были вместе.

Но она вдруг проговорила:

— Нет.

И прежде чем он смог преодолеть шок от сказанного, она спешно прибавила:

— Он мой. Но да, ты — донор спермы. Это совершенно не важно. Я здесь единственная, кто принимает решения, и я твердо решила не сохранять беременность.

Наконец, Шерлок пришел в себя — его пронзила неведомая ему ранее злость, которая устремилась вверх по позвоночнику, словно обжигающая волна тока, и разразилась яркой вспышкой в его сознании. Возможно после всего сказанного, ей, определенно, понадобятся свидетели, потому что, матерь божья, он был ужасно зол, чтобы сдерживаться.

— Ты не можешь убить моего ребенка. Это… я даже не знаю, как это назвать.

Пока эти слова не вырвались из его рта, он даже не представлял, как будет себя чувствовать. Если честно, он никогда не задумывался о том, чтобы быть отцом. Он совершенно точно любил Дилана и Челси, но он никогда не был им отцом. И Таррин понимала это. Он никогда даже не предполагал, что Таррин и он могли быть друг другу кем-то большим, чем просто временными любовниками. И она также думала про их отношения, именно поэтому их все так устраивало, именно поэтому на чаше весов их отношений, в этом плане, всегда было идеально равновесие.

И это казалось ему нормальным. Ему было тридцать восемь, но он никогда не был мужчиной, который хотел остепениться. Даже не смотря на то, что его братья один за другим женились и находили себе своих «старух». Жениться на ней или, по крайней мере, заявить на ее свои права не входило в его планы. Ему нравилось то, что у него было на данный момент, его вполне устраивала его «заимствованная семья», отличный секс и комфортный сон, и затем он отправлялся к себе домой и делал все так, как ему нравилось. Там он мог играть в компьютерные игры без назойливых нотаций, ходить по дому и смотреть телевизор в боксерах, оставлять свою чистую одежду в корзине для грязного белья и есть на завтрак холодную пиццу.

Но прямо сейчас она сидела рядом с ним и расчетливо говорила, нет, даже не так, она посвящала его в свои планы по убийству его ребенка. Это его ребенок был внутри нее, но ей было абсолютно наплевать, и от этой мысли его руки неистово тряслись.

— Ты, мать твою, просто не можешь убить моего ребенка.

— О боже, Тим не будь излишне эмоциональным. Ради всего святого, ты же не гребанный святоша. Я не убиваю твоего ребенка. Я собираюсь избавиться от сгустка клеток в моем теле, которые только лишь с течением времени могли бы сформироваться в ребенка. Это мой выбор, и, кроме того, я не хочу рожать еще одного орущего ребенка. Я и так уже с головой ушла в это дерьмо, хватит и этих двоих.

Он повернулся и посмотрел на нее вновь. Она допивала свой бокал вина, и у него возникло ужасное желание поднять руки и впечатать хрупкое стекло в ее лицо, желание было настолько сильным, что он практически видел, словно в замедленной съемке, как он это делает.

Тряхнув головой, он попытался избавиться от безумия, что наполняло его голову. Господи. Тщательно выдыхая, чтобы немного успокоить свои разыгравшиеся нервы, потому как ему не хотелось, чтобы его телом сейчас завладевало желание избить ее, поэтому он выдохнул и постарался говорить как можно более спокойно.

— Я помогу тебе. Я буду рядом с тобой и с ребенком, со всеми детьми. Я никого не оставлю вас.

И опять этот ироничный смех.

— Да ладно тебе. Ты совершенно не создан для того, чтобы быть отцом, Тим. Посмотри на себя. Половину своей жизни, а тебе уже почти сорок, ладно, тридцать семь, ты играешь в компьютерные игры и споришь с моим сыном, которых ходит в третий класс, о «Звездных войнах», а остальную половину ты байкер-бандит. Нет, я думаю, что я совершенно не желаю связывать свою жизнь с тобой ребенком.

Шок от всего происходящего был все еще слишком сильным, чтобы ее слова как-то задели его, но, несмотря на это, они чертовски ужалили его.

— Тогда, мать твою, зачем ты на хрен мне говоришь это все? Чтобы просто поиздеваться надо мной?

Она вздохнула, словно он был непроходимым идиотом.

— Понимаешь, это дорогое удовольствие. Мне нужно, чтобы ты мне помог оплатить эту процедуру.

Теперь настала его пора смеяться.

— Да ты, похоже, выжила из ума.

Женщина вновь вздохнула, поставила свой бокал и небольшую жестяную баночку на пол и поднялась на ноги. Она стремительно приблизилась к нему — черт возьми, она казалась чертовски уродливой в это мгновение — и просто остановилась напротив него. Когда она положила свои ладони ему на грудь, он внезапно схватил ее за запястья и оттолкнул от себя.

— Прости меня, Тим. Возможно, мне было необходимо преподнеси эту новость для тебя как по-другому, но тебе лучше сильно не заморачиваться на этот счет. Наши отношения в большинстве своем даже очень неплохие время от времени, но тебе же прекрасно известно, что между нами нет ничего такого, я имею в виду чувства. И тебе это прекрасно известно, мы удобны друг другу и ничего большего. Мы не сможем ужиться вместе. Я говорю это, потому что ты имеешь право знать — но это твое единственное право. Это моя проблема и мне принимать решения насчет этого. И это самое наилучшее решение для всех нас. И если ты не хочешь помочь мне оплатить процедуру, значит, это твои проблемы и заморочки, которые меня совершенно не касаются. Я решу эту «проблему» сама.