Полный перебор (СИ) - Волков Кирилл Валерьевич "Kirill Volkov" - Страница 41

За шиворот льется какая-то гадость, кажется опять прорвался один из "трубопроводов". На это уже никто не обращает внимания - спасибо, хоть не кислота. Ноги по колено утопают в жутком составе, взбитом и смешанном из всего вылитого и вываленного на землю за последние часы. Левый глаз сощурен, чтобы защититься от слепящих лучей закатного солнца. Блок. Удар. Переступить. И снова.

***

Павел вдруг понял, что уже пару минут неподвижно стоит и смотрит прямо перед собой. Просто стоит и смотрит, и никто на него не прыгает. И вообще в области видимости особо никто не шевелится. Заваленное бесчисленными телами поле застыло в мрачной неподвижности кладбища.

- Все? - тихо спросил чей-то голос. Неуверенно, недоверчиво. В самом деле, сколько раз за сегодня они вроде бы побеждали, а потом все снова сыпалось в тартарары. Но нет, на этот раз все честно. Врагов больше не осталось. Вдалеке еще раздается рев, грохот и треск, но это уже не их бой. Даже если они захотят вмешаться, что они смогут сделать этм тушам? Да ничего. А значит, можно просто упасть на землю и ни о чем не думать.

Павел взглянул под ноги и передумал падать. Пожалуй, стоит хотя бы отыскать местечко посуше. Однако, прежде чем он додумал эту мысль, все решилось само собой - одно из обмякших щупалец мягко толкнуло Павла под колени, и он обнаружил себя сидящим на этой своеобразной "лавочке". На удивление, сиденьем щупальце оказалось приличным - сухое, теплое, слегка пружинящее. Если закрыть глаза, можно представить себя на шикарном кожанном диване где-нибудь... нда, и заткнуть нос не помешает, иначе против этой вони не поможет никакая фантазия.

Рядом со стоном опустилась Анна, аккуратно выпрямляя поврежденную ногу. Сквозь разорванную штанину виднелся огроменный темно-фиолетовый синяк. Кажется, кто-то настойчиво пытался попробовать Анну на вкус. Надо бы промыть... и перевязать... но где, и чем? Придется положиться на супер-регенерацию.

Сверху с тихим шорохом опустилась искаженное тело главного героя сегодняшнего дня. Тиф выглядел куда хуже, чем прошедшие ад рукопашной бойцы, хотя до него, кажется, так никто из нападавших и не дотянулся.

Его изорванная спина была вдоль и поперек утыкана многочисленными жгутами, которыми он до сих пор был связан с агонизирующей горой щупалец. Тиф тихо шипел и матерился себе под нос, пытаясь найти положение, при котором его раны не будут ничего касаться. Безнадежная затея.

С минуту они сидели втроем, затем к ним потихоньку принялись подтягиваться остальные выжившие. Здесь были свободные сидячие места, и открывался неплохой вид на финальный бой сегодняшнего вечера. Выживших было мало. От тех нескольких сотен, что были в начале, остались дай бог десятка два-три. Еще, может быть, держится кто-то из раненых. Их бы по-хорошему надо достать из-под того, во что превратилось бывшее укрепление, но вряд ли у кого-то остались на это силы.

Павел внимательно обвел глазами "зрительный зал" в поисках знакомых лиц. Кивнул старику, так и не расставшемуся со своей бесполезной уже аркебузиной, поискал Романовские взъерошенные лохмы, не нашел и расстроился. Итак, пока что три из пяти. И два пропавших без вести. Ну, могло быть и хуже. Дуракам и новичкам везет.

Тем временем схватка ящера и многоножки подошла к концу. Упорный ящер таки раздолбал несколько сегментов многоножьего тела, но это его не спасло. Острые лапки насекомого, похожие на огромные скальпели, нащупали уязвимые места в толстенной броне и устроили ящеру сеанс скоростного расчленения. К настоящему времени ящер лишился большей части конечностей, и многоножка допиливала его голову, изобразив из себя импровизированный фрезерный станок. Оборот, оборот, и вот для ящера все кончено. Его голова с выпученными удивленно-обиженными глазами покатилась по земле, бесполезные ряды клыков в огромной пасти дробно застучали друг об друга.

Отпустив обмякшее тело, многоножка плавно стекла с него и свернулась рядом в неровный клубок. Ее движения были рваными, неровными, больше не было того ощущения текучей волны ртути, как при ее эффектном появлении. Кажется, ей тоже прилично досталось... Вот и здорово. Еще одной проблемой меньше. По крайней мере не придется прямо сейчас с ней разбираться.

Многоножка подергалась немного, все туже сворачиваясь в позу эмбриона. Вдруг ее лапки разом дернулись и насквозь пропороли свою хозяйку. Оглушительный хруст, кончики окровавленные лезвий выходят из центра костяных пластин, и самый странный участник сегодняшней битвы отправился в Вальгаллу для членистоногих.

Павел немного удивился - сильно удивиться не хватало сил. В конце концов, подумаешь. Еще одно непонятное событие. Можно подумать, он много понял из того, что здесь сегодня творилось. Захотела - и самоубилась, ее проблемы.

Не отрывавший глаз от происходящего Тиф при виде самоубийства многоножки неопределенно хмыкнул и потянулся к торчащим из спины жгутам. Прикусил губу и с усилием вытащил один из них. Даже на вид это выглядело отвратительно, не хотелось думать, как это ощущалось изнутри. Брр...

Стоп, до этого Тиф все еще думал, что придется драться? И как он это представлял? Эта груда мяса позади совсем не выглядит на что-то способной. Кроме как выступать в качестве сидений, разве что. С другой стороны, как будто у него был выбор...

Павел отвернулся от страдающего Тифа и перевел взгляд в сторону прохода и лежащих там тел. Кучи мяса вдалеке за счет расстояния смотрелись куда приятнее, чем вблизи. Можно было даже помечтать о каких-нибудь приятных трофеях, которые... так, а это еще что?

Одна из поврежденных броневых пластин на хребте многоножки откинулась, и из открывшегося отверстия вывалилась небольшая на фоне мертвого гиганта фигурка. С минуту полежала, встала, и побрела в их сторону, покачиваясь на ходу, как пьяная.

Это... человек? Серьезно? И как давно он внутри этой штуки? И кто это такой? Его сожрали по пути или он этим всем управлял? Только многоножкой, или еще тем, первым ящером? Вашу мать, когда все это закончится!

Павел с беспокойством взглянул на Тифа. Тот, определенно, тоже видел приближающуюся фигуру. И, судя по его действиям, угрозы от нее не ждал. Он один за другим извлекал жгуты из своего хребта, а на его лице застыло какое-то... недоверчиво-счастливое выражение. Казалось, он сейчас заплачет.

- Эмм... - все-таки рискнул спросить Павел. - Вы знаете, кто это?

Тиф молчал, Павел подумал, что тот его не расслышал, и хотел было повторить погромче. Но тут Тиф чуть слышно сказал:

- Это Восьмой.

Уточнять Павел поопасался. И так довольно странный, сейчас Тиф и вовсе выглядел стукнутым пыльным мешком. А учитывая огромные емкости с кислотой, на которой все они сидят, и с которыми Тиф до сих пор частично связан... да ну его, такое любопытство. Главное узнал - что с этим существом Тиф знаком, бить их вроде не должны, и на том спасибо.

Восьмой приближался, на ходу что-то обрывая с себя. Кажется, у него та же история, что и с Тифом, но обрывки соединительных жгутов Восьмого отделялись куда легче. Ну, или он лучше перносил боль.

Вскоре он подошел достаточно близко, и Павел рассмотрел его лицо. Нда. Это лицо было Павлу знакомо, правда, под другим именем.

Теперь появилось еще больше вопросов - и к Тифу, что все с тем же странным выражением сидел и занимался самокопанием - в прямом смысле слова; что к Крысу-Восьмому, вовсе, кажется, не опасавшемуся Тифа, при том что тот пытался меньше часа назад организовать ему кислотный душ.

Да, тут, определенно, хрень какая-то твориться. Все это - одна бльшая хрень.

Крыс подошел и встал, не доходя до крайнего щупальца метров пять. Угрюмо оглядел рассевшихся рядком еле живых бойцов, страдальчески кривящегося Тифа. Хотел, кажется, что-то сказать, но не успел.

Смирно лежащие кожаные "диванчики" вдруг рванулись, опрокидывая ничего не подозревающих людей и переходя в боевой режим. Захлопали знакомые "залпы", зашипела кислота.