Чаща - Новик Наоми - Страница 40

— Да вроде бы, — ответила я, и он медленно высвободил свою руку из моих пальцев, предоставив мне самой поддерживать буйный и раскидистый розовый куст. Без созданного им жесткого каркаса куст чуть не рухнул, точно лоза, если убрать подпорку, но я обнаружила, что могу ухватиться за магию Дракона — за самый уголочек, для остова вполне достаточно, и вложить в заклинание побольше своих чар, возмещая недостачу.

Дракон нагнулся и перелистнул несколько страниц книги, пока не дошел до нового заклинания — до создания иллюзии насекомого, тоже подкрепленного схемой, как в случае с цветком. Он заговорил быстро, очень быстро — нужные слова так и слетали с его языка, — сотворил с полдюжины пчел и выпустил их на розовый куст, что еще больше сбило с толку нашу первую крылатую гостью. Создав очередную пчелу, Дракон передавал ее мне — вроде как тихонько подталкивал; а я ловила ее и «прицепляла» к магическому розовому кусту. Затем Дракон заявил:

— А теперь я намереваюсь вложить в них заклинание наблюдения. Такое же, как в «стражах», — пояснил он.

Я кивнула, сосредоточенно поддерживая чары: кому всего легче пролететь незамеченным сквозь Чащу, как не крохотной пчелке? Дракон долистал книгу до конца: последние страницы пестрели формулами, записанными его рукой. Но едва он приступил к чародейству, как заклинание всей тяжестью обрушилось на иллюзорных пчел и на меня. Я изо всех сил удерживала чары, чувствуя, как быстро и невосполнимо иссякает моя магия, но вот я сумела-таки издать бессловесный звук отчаяния, Дракон оторвался от работы и потянулся ко мне.

Я вцепилась в него, позабыв об осторожности, и рукой, и магией — в то время как Дракон со своей стороны направил магию на меня. Он резко выдохнул, наши творения столкнулись, и магия хлынула в них. Розовый куст снова пошел в рост, корни сползли со стола, лозы потянулись из окна. Пчелы со странно блестящими глазками жужжащей стаей покружились среди цветов — и полетели прочь. Если бы я поймала одну из них и пригляделась внимательнее, я бы заметила в этих глазках отражения всех роз, к которым пчела прикасалась. Но в голове у меня не осталось места ни для пчел, ни для роз, ни для соглядатайства; ни для чего, кроме магии… ее неистовый поток и его рука — моя единственная опора… Вот только Дракона течение сметало заодно со мною.

Я ощутила его потрясение и тревогу. Инстинктивно притянула Дракона к себе — туда, где поток магии истончался, как будто меня подхватила и несла разлившаяся река, а я пыталась выбраться на берег. Вдвоем мы кое-как выкарабкались. Розовый куст мало-помалу умалился до одной-единственной розы; иллюзорные пчелы забивались в закрывающиеся чашечки цветков или просто таяли в воздухе. Последняя роза сомкнула лепестки и исчезла. Мы с Драконом тяжело опустились на пол, по-прежнему держась за руки. Я не знала, что произошло; он много раз объяснял мне, как это опасно, когда магии для заклинания недостаточно, но ни разу не упомянул об угрозе ее переизбытка. Я обернулась к Дракону, дабы призвать его к ответу. Он откинул голову назад, к полкам, и глядел так же встревоженно, как и я. Похоже, он тоже не понимал, что случилось.

— Ну что ж, — непринужденно промолвила я спустя мгновение. — Кажется, оно сработало.

Дракон негодующе воззрился на меня, а я расхохоталась — беспомощно, неудержимо, прямо-таки фыркая от смеха; у меня голова шла кругом от магии и от тревоги.

— Ты несносная идиотка! — зарычал он на меня, а в следующий миг обхватил мое лицо ладонями и поцеловал меня.

Я, даже не задумываясь толком, что происходит, принялась целовать его в ответ, мой смех расплескивался о его губы, препятствуя поцелуям. Я все еще была накрепко с ним связана, наша магия неразрывно переплелась и спуталась замысловатыми, беспорядочными узлами. С чем сравнить эту близость? Я ощущала жаркое смущение, но не понимала его сути: мне смутно казалось — это вроде как раздеться при незнакомце. Я не связывала это ощущение с занятием любовью — то совсем другое, поэтические упоминания в песнях, мамины практические советы и те несколько кошмарных, отвратительных минут в башне с принцем Мареком — ведь я для него была все равно что тряпичная кукла.

Я опрокинула Дракона на пол, вцепившись ему в плечи. Мы упали, его бедро втиснулось у меня между ног, сквозь юбки, и, вздрогнув всем телом, я потрясенно осознала то, о чем не догадывалась раньше. Он застонал — голос его был глубок, пальцы погружались в мои рассыпавшиеся по плечам волосы, распутывая колтуны. Я притянула его к себе и руками и магией, потрясенная и восхищенная одновременно. Его сухощавое, крепкое тело, изощренная изысканность бархата, шелка и кожи — роскошь, что сминалась под моими пальцами, — внезапно все это обрело совсем новый смысл. Я восседала у него на коленях, словно верхом, расставив ноги, его жар обжигал меня, его руки до боли стискивали мне бедра сквозь платье.

Я нагнулась и поцеловала его снова, в этом удивительном мире незамысловатых желаний. Моя магия, его магия — все едино. Его рука скользнула по моей ноге — выше и выше, под юбку. Я коротко, изумленно фыркнула — точно морозным воздухом поперхнулась. От моих ладоней по его телу разлилось непроизвольное сияние, точно солнечный блик на текучей реке, и все бессчетные гладкие пряжки на его камзоле сами собою расстегнулись и раскрылись, и развязались завязки рубашки.

Я по-прежнему не вполне понимала, что я такое делаю — вплоть до того момента, как уперлась ладонями в его нагую грудь. Или, скорее, я позволяла себе только думать наперед, как бы получить желаемое, и не разрешала облекать эти мысли в слова. Но теперь не понять было невозможно: настолько вопиюще раздетым явился он передо мною. Развязалась даже шнуровка его штанов и задевала мне бедра. Сейчас он раздвинет мне юбки, и…

Щеки мои отчаянно горели. Я хотела его, я хотела отпрянуть и убежать, а главное — хотела понять, чего из этого я хочу больше. Я застыла, уставилась на него широко раскрытыми глазами, и он тоже неотрывно глядел на меня. Таким расхристанным я его еще никогда не видела: раскраснелся, волосы растрепаны, расстегнутая одежда едва не сваливается, потрясен он не меньше меня и едва ли не разгневан. Наконец он проговорил про себя «Что я делаю?» — и, стиснув мои запястья, силой отвел мои руки в стороны и резко поднял нас обоих с пола.

Я отшатнулась назад и схватилась за стол, чтобы не упасть, разрываясь между облегчением и сожалением. Дракон уже отвернулся от меня и туго-натуго затягивал шнуровку — спина прямая, как будто аршин проглотил. Распутанные обрывки моей магии, змеясь, постепенно уходили обратно в кожу, а его магия от меня ускользала. Я прижала ладони к пылающим щекам.

— Я не хотела… — выпалила я и прикусила язык; я сама не знала, чего именно я не хотела.

— Вижу! — рявкнул Дракон через плечо. Он уже наглухо застегнул камзол поверх рубахи нараспашку. — Убирайся.

Я со всех ног кинулась прочь.

В моей комнатке Кася сидела в постели и мрачно сражалась с корзинкой для шитья. На столе уже лежали три сломанные иголки. С превеликим трудом ей удавалось прокладывать длинные неаккуратные стежки на каком-то ненужном лоскуте.

Я вбежала в дверь. Кася подняла глаза. Щеки мои все еще горели, одежда пришла в беспорядок, а задыхалась я так, словно бежала наперегонки.

— Нешка! — воскликнула Кася, роняя шитье и поднимаясь на ноги. Она шагнула ко мне, потянулась было взять мои руки в свои, но замешкалась: она уже научилась опасаться своей новообретенной силы. — Ты… то есть он…

— Нет! — отрезала я, сама не зная, радоваться мне или огорчаться. Только моя магия во мне и осталась — и никакой другой. Я с глухим горестным стуком плюхнулась на кровать.

Глава 12

Времени осмыслить происшедшее мне не представилось. Той же ночью, вскоре после полуночи, спавшая рядом со мною Кася резко вскинулась — и я чуть с кровати не слетела. В дверях комнаты стоял Дракон, в халате поверх ночной сорочки; лицо его напоминало непроницаемую маску, в ладони горел свет.