Чаща - Новик Наоми - Страница 31

— Ты… — начала было я, и вопрос застрял у меня в горле.

— Не знаю, — отозвалась Кася дрожащим голосом. — Я не… помню. Не помню ничего после того, как меня увели в Чащу. Они утащили меня в Чащу, они… они… — Она умолкла, рот ее приоткрылся. В глазах читался ужас — тот же самый ужас, что ощущала я, когда обнаружила ее в дереве, погребенную под слоем коры.

Я заставила себя не тянуться к ней. Я сама словно перенеслась обратно в Чащу, я видела Касино слепое, задыхающееся лицо, ее молящие руки.

— Не говори об этом, — глухо и горестно сказала я. Внезапно накатил гнев: как Дракон только посмел удерживать меня вдали от Каси так долго! У меня в голове уже составился план: я воспользуюсь заклинанием Яги, чтобы понять, где в Касе укоренилась порча, затем попрошу Дракона показать мне очистительные заклинания, которые он использовал на мне. Я просмотрю книжицу Яги и отыщу другие такие же и выгоню порчу из Каси. — Не вспоминай. Просто скажи мне, как ты себя чувствуешь. Ты… больна, тебе холодно?..

Я наконец огляделась по сторонам. Стены комнаты были из того же полированного белого как кость мрамора, а в глубокой нише напротив стоял массивный каменный саркофаг, длиннее человеческого роста, и по крышке вились те же самые буквы и разные узоры по бокам: высокие цветущие деревья и сплетающиеся друг с другом лозы. Над саркофагом подрагивал язычок синего пламени, а воздух просачивался сюда сквозь узкую щель в стене. Здесь было очень красиво, но как же холодно — живому существу тут точно не место!

— Нельзя держать ее здесь, — яростно убеждала я Дракона. Тот покачал головой. — Ей нужно солнце и свежий воздух… можно запереть ее в моей комнате…

— Лучше здесь, чем в Чаще! — вступилась Кася. — Нешка, пожалуйста, скажи, с мамой все в порядке? Она кинулась вдогонку за ходульниками… я боялась, они и ее заберут.

— Да, — сказала я, утирая лицо и глубоко вдыхая. — С ней все в порядке. Она ужасно тревожится за тебя — прямо себя не помнит от тревоги. Я ей скажу, что ты в безопасности.

— Можно, я ей письмо напишу? — спросила Кася.

— Нет, — отрезал Дракон.

Я стремительно развернулась к нему.

— Мы можем дать ей огрызок карандаша и немного бумаги! — сердито настаивала я. — Не так уж много она и просит.

Лицо его посуровело.

— Ты же не настолько глупа, — увещевал маг. — Ты полагаешь, она провела в сердце-древе сутки — и вышла, и разговаривает с тобой как ни в чем не бывало?

Я в страхе умолкла. На моих губах подрагивало заклинание Яги, отыскивающее гниль. Я уже открыла рот, чтобы произнести его — но это же в самом деле Кася. Это моя Кася, я ее знаю лучше всех на свете. Я глядела на нее, а она — на меня, несчастная и испуганная, но она не плакала и не сжималась в комочек. Это она.

— Ее отдали дереву, — убеждала я. — Ее для этого и предназначали, а я ее вызволила до того, как оно ею завладело…

— Нет, — категорически отрезал Дракон.

Я сердито зыркнула на него и отвернулась к Касе. Кася все равно мне улыбалась — вымученной храброй улыбкой.

— Ничего, Нешка, все в порядке, — промолвила она. — Если мама в безопасности, то все в порядке. А что… — она сглотнула, — что со мной будет?

Я не знала, как ей ответить.

— Я отыщу способ тебя очистить, — выпалила я в отчаянии, не глядя на Дракона. — Я отыщу нужное заклинание и докажу, что ты чиста. — Но это же были только слова. Я сама не знала, как сумею внушить хотя бы Дракону, что с Касей все хорошо. Он явно не хотел мне верить. А если я не смогу его убедить, он продержит Касю здесь до конца жизни, если понадобится, в гробнице древнего короля, куда ни лучика света не проникает, и Кася никогда больше не увидит тех, кого любит… разве это жизнь? Он так же опасен для Каси, как Чаща, — он же с самого начала не хотел, чтобы я ее спасала.

И тут мне пришла в голову горькая мысль: а ведь он еще до того собирался завладеть Касей — ну да, он собирался забрать ее себе, прямо как Чаща, в каком-то смысле пожрать ее. Он и прежде, ни минуты не задумываясь, был готов разрушить ее жизнь, подрубить ей корни, запереть в своей башне и заставить себе прислуживать — так теперь-то что ему до нее за дело, зачем вообще рисковать и выпускать ее на свободу?

Дракон стоял в нескольких шагах позади меня, чуть дальше от огня и от Каси: тонкие губы сжаты, по непроницаемому лицу ничего невозможно прочесть. Я отвернулась, изображая равнодушие и пытаясь не выдать своих мыслей. Если я только отыщу заклинание, позволяющее мне проходить через стену, мне нужно будет просто проделать все так, чтобы он ничего не заметил. Можно попытаться погрузить его в сон или подмешать что-нибудь в чашу за обедом. Заварить полынь с можжевеловыми ягодами, сок выпарить до кашицы, добавить три капли крови, произнести заговор, получится быстродействующий безвкусный яд…

Вдруг ноздри мне снова защекотал резкий, едкий запах горящих сосновых иголок, мысль обрела странный горький привкус — и внезапно я осознала всю ее чудовищную неправильность. Я вздрогнула, испуганно шарахнулась от подобной идеи и, трепеща, отступила от линии пламени на шаг назад. По ту сторону Кася ждала, что я скажу: лицо ее исполнилось решимости, в ясных глазах читалось доверие, и любовь, и благодарность — и немного тревоги и страха, — самые что ни на есть обыкновенные человеческие чувства. Я смотрела на нее, она — встревоженно — на меня; она по-прежнему оставалась самой собою. Но говорить я не могла. Запах сосновых иголок наполнил мне рот, дым ел глаза.

— Нешка? — окликнула Кася. Голос ее дрогнул от нарастающего страха. Я по-прежнему молчала. Она неотрывно глядела на меня через огненную преграду, и лицо ее в зыбкой дымке вроде бы сперва улыбалось, потом сделалось несчастным, губы дрожали, меняли очертания — примеряли… примеряли то одно выражение, то другое. Я отступила еще на шаг: стало хуже. Она склонила голову набок, впилась в меня глазами, глаза чуть расширились. Вот она сменила позу, перенесла вес на другую ногу.

— Нешка, — промолвила она, и теперь голос ее звучал не испуганно, но уверенно и тепло. — Все в порядке. Я знаю, что ты мне поможешь.

Дракон молча стоял рядом. Я тяжело дышала. И по-прежнему ничего не говорила. В горле у меня стеснилось. Наконец я шепотом произнесла:

— Айшимад.

Едкий горький запах повис в воздухе между нами.

— Не надо, пожалуйста, — всхлипнула Кася. Голос ее сорвался на рыдание: вот так актер в пьесе переходит от одной сцены к другой. Она протянула ко мне руки, шагнула чуть ближе к огню, наклонилась. Она подошла слишком близко. Запах усилился: точно горел сырой лиственный лес. — Нешка…

— Перестань! — крикнула я. — Перестань.

Она остановилась. Кася стояла там еще мгновение — а затем она уронила руки, и лицо ее утратило всякое выражение. По комнате волной прокатился запах гниющего дерева.

Дракон воздел руку.

— Кулкиас вижкиас хайшимад, — произнес он. Из его ладони ей на кожу хлынул свет. Там, куда упали лучи, я увидела тягучие зеленые тени, пятнистые, точно густая-прегустая листва. Что-то глядело на меня из ее глаз, а лицо оставалось недвижным, чуждым, нечеловеческим. Накатило узнавание: сквозь нее на меня смотрело то же самое существо, чье присутствие я ощущала в Чаще, то, что пыталось отыскать меня. От Каси не осталось и следа.

Глава 9

Дракон протащил меня сквозь стену в «прихожую» гробницы: я не столько шла, сколько беспомощно повисала на нем. Оказавшись снаружи, я осела на пол рядом с горкой пепла от сосновых иголок и опустошенно уставилась на нее. Я почти ненавидела эти иголки за то, что они украли у меня ложь. Я даже плакать не могла: все оказалось куда хуже, чем если бы Кася умерла.

— Способ есть, — промолвила я, поднимая на него глаза. — Наверняка есть способ вытащить из нее эту гадость. — Мои слова прозвучали детской мольбой. Дракон молчал. — То заклинание, которое ты использовал на мне…

— Нет, — покачал головой Дракон. — Здесь оно бессильно. Очистительные чары и на тебя-то едва сработали. Я тебя предупреждал. Оно убеждало тебя повредить себе?