Уютная, родная, сводная (СИ) - Романова Наталия - Страница 67

выписали. - Я пройду? - он так и держал Иру на пороге, только после этих слов сообразил пропустить в квартиру и смотрел, как девушка снимает пальто, сапоги,

складывает варежки на обувницу. Одна на одну, ровно. Ирина прошла в комнату и села на предложенный стул, вздохнула и без обиняков сказала: - Я беременна.

Бронислав откинул чайную ложку, которую крутил в руках как нож, между пальцами. - От кого? - вопрос глупый, если пришла к нему - значит, от него, но что сказал, то сказал. И замолчал, разглядываю Ирину, как будто видел первый раз. - От тебя, от него по сроку не сходится. Это «по сроку не сходится» сказало многое,

Бронислав скрипнул зубами и посмотрел ещё раз на подругу. - И что ты хочешь от меня? - Я обо всём договорилась, - выпалила Ира. - Только деньги нужны, а у меня нет. - О чём ты договорилась? - он искренне не понимал. - Об аборте, - почти по слогам проговорила, как умственно отсталому. - Ир, ты обалдела? - не похожа на сумасшедшую... - Глупости, - сжала губы, - я не хочу сейчас ребёнка, понимаешь,

не хочу и не могу. Я в институт собираюсь, мне ребёнок не нужен. - Да, -

согласился Бронислав, - не нужен... А если детей потом не будет? Подумай, Ир,

найдёшь нормально мужчину, а детей ему родить не сможешь, - себя, как потенциального мужчину Ирины, он не рассматривал. - А с ребёнком, выходит,

найду нормального? - всплеснула руками. - Не хочу я никакого мужчину,

нормального или ненормального. Мне нужен институт, а больше я ничего не хочу. -

Остынь, - он надавил на плечи Иры, пользуясь ей, как подставкой, чтобы встать и совладать с онемевшими ногами. С одной стороны Ира была права, а с другой - нет.

Что-то было неверное в её суждениях, отталкивало. - А Богдан что говорит? -

уставился на девушку, она перекинула косу с груди за спину нервным движением. -

Ничего, он не знает, и какая разница... - Как это, какая разница, у вас не любовь разве? - С кем? - Ира засмеялась. - С этим шалапутным? Сдался он мне! У Люды с ним любовь, а я так... - взмахнула рукой. - Он подлый, - она посмотрела серьёзный,

- не хочу иметь с ним ничего общего. - До этого хотела, - кривая ухмылка перекосила лицо Бронислава.   - Ошиблась... - отвела глаза, - я ошиблась! Сейчас это неважно, мне просто нужны деньги на аборт, - она закрыла глаза, губы дрожали,

готовые сорваться в плаче. Бронислав выругался, как порой слышал от своего отца, и в завершении сказал. - Я найду, завтра, куда приносить? - В городскую больницу сразу можешь? К восьми утра, я там буду ждать. - Хорошо. Спал Бронислав из рук вон плохо, ворочался с боку на бок, ему бы радоваться, а он нервничал, ощущал вину за что-то, хотел остановить Иру, хотя смысла в этом не было никакого. К

ребёнку ни он, ни сама будущая мать готовы не были. Вспомнились слова, которые когда-то сам же говорил Богдану: «Всё равно залетит». Зелетела... К шести часам утра уже околачивался у дверей городской больницы, провожая глазами редких прохожих, хмурых, полусонных. - Ир, давай, передумаешь? - всё-таки решился задать вопрос. - Поженимся... - Не выдумывай, - она опустила глаза, прятала. - Я

виновата, мне и отвечать, а ты прости меня. - Глупости, - он передал деньги,

вложив в горячую ладонь, и отвернулся. Вот так и заканчиваются сказки о любви -

у стен больницы, с деньгами на аборт. - Я подожду здесь, - он вздохнул и подпёр стену спиной, - после обеда выйдешь? - Да, - прошептала, - если всё нормально будет... - глаза Иры распахнулись, она вздрогнула и побледнела, глядя за спину

Бронислава. Он быстро обернулся, понадобилось пара секунд, чтобы понять, кто стоит за его спиной и в упор, сцепив руки в замок, смотрит на Ирину. Отец Ирины был немолод, старше лет на десять отца Бронислава, его лицо мелькало в сводках и газетах, пару раз показывали по телевизору - всегда сосредоточенный, как на плакате, он олицетворял веру в победу коммунизма. - Развернулась и в машину,

быстро, - гаркнул он на весь пустынный холл, казалось, эхо отпрыгнуло от стен и ударило прямо в голову Бронислава. - А ты, - ткнул в парня кривоватым указательным пальцем, - за всё мне ответишь. - Папа! - Ира возмущённо смотрела на отца. - Я взрослая! - Взрослая? Шалава ты, а не взрослая! Дрянь, ишь, что удумала, - он шипел, выплёвывая слова. - Ославить меня хочешь на весь город, а потом и область? Нагуляла, замуж пойдёшь, как миленькая. - Я не хочу замуж! -

сложила руки замком, стало ясно, что она дочь своего отца. - Тебя никто не спрашивает. Когда койки мужиков отирала - хотела, и сейчас захочешь, - дёрнул на себя и поволок в служебную машину, где ждал безучастный ко всему водитель. -

Заткнись и иди спокойно, мне сцены не нужны, - губы у Иры побелели, было видно, что ей больно от захвата родителя. - Если дёрнешься, пожалеешь, а ты, - он обратился к Брониславу, - пшёл отсюда, щенок. У машины топтался Богдан,

Бронислав уставился на него, как баран на новые ворота. Богдан прыгал вокруг первого секретаря обкома, как щенок вокруг кормящей суки, протянул руку Ире,

она отбросила её и попыталась отскочить в сторону, отец завёл ей руки за спину и стал заталкивать в салон авто. - Иришечка, - лепетал Богдан, - вот зачем ты так, я люблю тебя, а ты «аборт-аборт», я же говорил, что папа твой расстроится. -

Заткнись, - раскатисто крикнул на суетящегося парня первый секретарь обкома. -

Паспорт с собой? Поехали. Ирина завизжала, будто её режут, вокруг собирались люди, глазели, отец краснел, как паровоз, дочь упиралась, издавая нечеловеческие крики, а Богдан суетился, как лакей перед господином. Сейчас не феодализм, в конце концов, думал Бронислав, нельзя заставить вступить человека в брак, вот так,

против воли. И заставить родить тоже невозможно. Женщине решать - рожать ей или нет. Замуж идти или нет... Видимо отцу, лебезящему Богдану и безучастному водителю не сообщили о том, какой век и строй в стране. - Хватит, - Бронислав вскипел, он схватил Ирину и повернулся прямо к первому секретарю. - Вы не можете её заставить. - Могу, - взревел отец, - могу и стану! Нагуляла, шалава, хорошо хоть, нашлась честная девчонка, сообщила, да добрый человек готов грех прикрыть, - указал глазами на Богдана, кивком показывая, что не останется в долгу перед «добрым человеком». - Вообще-то - это мой ребёнок, - спокойно, даже излишне спокойно проговорил Бронислав. - И если уж жениться, то мне. - Не твой,

- подскочил Богдан, - не твой, её половина общаги соседнего технаря таскала, никто не знает, чей он, а я буду любить, как родного. - Кто последний, тот и папа, слышал такое? Так что, заткнись, был твой - стал мой. Куда ехать? - уставился на первого секретаря обкома. - Папаша. - В ЗАГС, - толкнул ещё раз дочь к машине, она держалась мёртвой хваткой за Бронислава. - Отлично, поехали, - Бронислав потянул

Ирину в салон, усаживая на заднее сидение. - Я не хочу замуж и ребёнка не хочу, -

выплакивала Ира своё отчаяние Брониславу, как будто он был рад сложившимся обстоятельствам или виновен в них. Хотя... был, конечно, в россказни, что Ирину «половина общаги таскали», он не верил, глупости это. А Богдан... Богдан умел запудрить мозги девчонкам, не сложись всё так, Бронислав и зла бы не держал на бывшего приятеля. Расстались и расстались с Ириной, а теперь, выходит, он женится. День бракосочетания назначили через две недели, в обход очереди. Прямо в кабинет заведующей ЗАГСа ворвалась взволнованная мать Ирины и потребовала «дать время на подготовку». Всё это походило на юмористический фельетон про чужую, заграничную жизнь, из историй капиталистов, но было правдой.

Неприглядной и гадкой. И как бы ни хотел Бронислав сойти с этого поезда, куда он запрыгнул, казалось, по ошибке, видя ревущую Иру, он не мог этого сделать. Ведь это его ребёнок и его девушка, и он всё равно собирался жениться на ней -

уговаривал себя, и уговорил.   Ирину увезли сразу после подачи заявления домой,

«всё устроить» взялась мать Ирины - Галина, деятельная женщина с командным голосом. Она заезжала каждый день к будущим родственникам, каким-то образом нашла общий язык с родителями Бронислава, особенно с Антониной, а накануне свадьбы «достала» путёвку в санаторий, со словами: «К рождению внука чтобы как новая была, Тонечка». На свадьбе Ирина плакала, что прошли все сроки, и ей теперь точно придётся рожать, она оплакивала свою мечту поступить в институт,