Уютная, родная, сводная (СИ) - Романова Наталия - Страница 55

конечно, оливье. В этом городе ему было жизненно необходимо поглощать оливье,

климат, что ли, сказывался. - Не-а, - нервно хихикнула и поморщилась. - Мне только кажется, или в моей коле нет виски? - Кажется, всё чётко, как в аптеке, - тут же заверил Марк. - И муж не дарил, на свадьбу, например? - продолжил задавать вопросы. - На свааааадьбу, - протянула Катерина, икнула и продолжила. - На свадьбу подарил, свекровь сама выбрала, «подешевше», - видимо, передразнила ненавистную женщину. - Косые такие розочки в помятой упаковке, - скривилась,

изображая «кривые розочки». - Катерина, - Марк подумал, что не знает, какие цветы любит Катюшка, не знает о ней самых простых вещей. - А ты какие цветы любишь, помимо этих, в горшках,- покосился на растения у окна. - Ты смеяться будешь, - сжала губы, готовая обидеться, да что там, она уже обиделась, заранее, и возмущённо отвернулась к стене. Логика женщины недоступна мужчине, логика пьяной женщины и подавно, остаётся принять, как должное, и по возможности получить удовольствие. - Не буду, - пообещал Марк, присев на стул напротив,

протягивая ложку с оливье Катерине, она покорно открыла рот и прожевала. -

Гадость какая, - поморщилась, кончик носа дёрнулся. - Отвратительный майонез, -

высунула кончик языка в подтверждении своих слов. - Гвоздики я люблю, -

тихонечко добавила, будто выдавала сокровенную тайну. - А что не так с гвоздиками? - уставился на пьяненькую девушку напротив, решив, что ход её мыслей он не поймёт никогда, не стоит и пытаться. - Это же гвоздики, стрёмно,

понимаешь? - Марк не понимал, но кивнул, соглашаясь. - Полагается розы любить,

я же женщина, я же заслуживаю роз, - продолжила рассуждения Катерина, - или ромашки, типа я вся такая овца невинная, мне ромашки по душе, пукаю бабочками,

при слове жопа хлопаюсь в обморок, - закатила глаза и дёрнула ногами, больше было похоже на эпилептический припадок, чем на обморок, Марк засмеялся. - А

тут гвоздики, как памятнику безымянного солдата. - Если так, то конечно, -

согласился Марк, смотря, как поднимается со стула Катерина. - Ты куда? - В ванну,

- отозвалась, хихикнув. - Мы же трахаться собираемся, - заявила, с чем тут же согласился Марк и его многострадальный в этот вечер член. По пути Катерину повело, Марк посчитал за лучшее последовать за ней. В небольшой ванной он придерживал Катерину, пока она, матерясь, стаскивала с себя колготки вместе с трусами, и платье, оставшись в одном лифчике. Сквозь розовый ажур выглядывали тёмные соски и требовали к себе внимания. - Пусть будет, - заявила, указывая на кружево. - У меня в нём сиськи красивее. Марк был не согласен, грудь у Катерины была отменная и без белья, только стоит ли оспаривать слова женщины, когда она стоит перед тобой пьяненькая и без трусов. Он быстро последовал примеру

Катерины, правда, разделся он полностью, и затолкал девушку под струи тёплой воды трясущимися руками. Единственным желанием было развернуть к себе попкой, нагнуть и войти без предисловий и ласк. Тем более, когда она однозначно потёрлась о стоящий и требующий внимания орган, продемонстрировав, что у дураков мысли сходятся. Самое большое количество бытовых травм случается в ванной комнате - вспомнил Марк. Удержать не стоявшую уверенно на ногах

Катерину и одновременно поиметь её так, как ему необходимо, он, пожалуй, не сможет, с идеей перекинуть через бортик и трахнуть, пришлось распрощаться. Он намыливал гелем, с каким-то травяным ароматом, Катерину. Она стонала и льнула к нему, отплёвывая воду, наглаживала Марка везде, куда могли достать её руки, при условии, что её крепко держали, не давая растянуться по дну белого акрила. Когда

Марк дотронулся до половых губ, Катя взвизгнула и бесцеремонно прижала его руку сильнее, расставляя шире ноги, рукой хватаясь за практически дымящее,

орущее и требующее внимания, достоинство Марка. Не помог бы и ледяной душ,

ощущения были болезненные, яйца, несмотря на тёплую воду, подобрались вверх,

голова кружилась, руки становились ватными. Разум благополучно покидал бренное тело, вместе с душой, оставалась только концентрированная похоть. Ещё пара движений, гель на руке, на складках, по клитору, струя воды, направленная ровно в центр удовольствия, и срывающийся крик Катерины, переходящий в протяжные стоны. - Прости, котёнок, - прохрипел Марк, выдернув Катерину из ванны одним сильным движением, вторым бросая на пол какую-то тряпку, кажется,

это был махровый халат, и уложил женщину. Места было мало, но двинуться прочь из маленького помещения Марк уже не мог. Сел между разведённых женских ног на колени, резко дёрнул на себя бёдра Кати, устраивая на коленях, ближе к паху, и тут же вошёл, издав нечленораздельный звук и шипение одновременно. Сразу начал вколачиваться со всей силы, скользя ногами по плитке, грозя свалиться или удариться о выступающую раковину, или свернуть стиральную машину в углу. Как поршень в двигателе внутреннего сгорания, ритмично, не прекращая работу, не сбиваясь с ритма. Потом круговые движения. Отчаянные, сильные, рваные, и снова ритмичные, под стоны, крики, боль от царапающих ногтей Катерины, жжение в глазах, сбившееся дыхание, и снова круговые, снова ритмичные, стоны, крики,

боль, жжение, круговые... Он упал на Катюшку, когда кончил так, что казалось, не только сперма, мозги вытекли через член во влагалище, Катерина ударилась головой о стену и в бессилии закрыла глаза с довольным вздохом. - Ты предохраняешься? - спросил пришедший в себя Марк. - Я чего-то ступил. -

«Ступил» - твоё второе имя, - проворчала начавшая трезветь Катерина. -

Предохраняюсь, от беременности, от... - Я здоров, могу поклясться или анализы предоставить, - начал вставать, дёрнул себя за взлохмаченные волосы, так, что коже головы стало больно, надо же было так опростоволоситься... - Потом обменяемся диагнозами, - съязвила Катерина. - Надо выпить в честь такого случая. - Может,

хватит? - Марк с сомнением посмотрел на девушку. Ох, и красивая она. Чудо, как хороша. Хороша же! Волосы скатались, наполовину валенок, наполовину сырая солома, тушь размазалась в стиле панда-камикадзе, губы алеют от его поцелуев,

глаза сверкают, улыбка, да уютная какая, родная. - Не-а, - тут же отвергла рациональное предложение Катенька. - Я сегодня пью, - кивнула головой в знак согласия с собой же. - И ты сегодня пьёшь, - добавила, как озвучила приговор без права на помилование. - Это всё решает, - согласился Марк и обнял Катерину.

Потом они сидели на кровати, там же расположился поднос с закуской и бутылкой.

Пили из горла, ели с одной ложки, бесконечно целовались, размазывали по телу друг друга взбитые сливки и слизывали их. Катерина, прищурив глаза, выдавила себе сливки между ног и бесцеремонно уселась на лицо Марка со словами: «Сделай мне хорошо», и Марк сделал. Тщательно вылизав всё от сливок, он кружил языком у входа, зная, что ей требуется другое, потом кружил рядом с клитором, легко задевая вершинку, и как бы не ёрзала Катерина сверху, ей не удавалось влиять на процесс, она не могла кончить, как того требовала. Марк удерживал её оргазм, она ругалась и грозилась отомстить, но больше стонала и двигала бёдрами, пытаясь сесть плотнее, но Марк тут же прятал язык, ей оставалось только сдаться на его милость. Тогда он легонько сжал зубами уже изрядно набухший комочек и пару раз ударил по нему языком. - Боже, боже, боже, ааааа, - заверещала Катерина, потом что-то замурчала, потом попыталась отползти, но Марк удерживал на месте,

продолжая агонию и мурчание, вперемежку с криками. Через время отпустил, когда

Катя расслабленно замерла, давая ей остыть, зная, что прикосновения будут слишком болезненными, а потом продолжил мягко поглаживать языком, не давя,

едва касаясь, снова и снова, пока она не кончила ещё один раз, сползая по телу

Марка, бормоча что-то ему в кожу, подставляя губы под тягучие и долгие поцелуи.

Их руки переплелись, ноги, тела, души, как экзотические лианы. Тесно, жарко,