Уютная, родная, сводная (СИ) - Романова Наталия - Страница 35

  Глава 11. Часть 1. Прошлое

 Новый год приближался стремительно, наверное, белые медведи обтёрли бока о земную ось, и она и вправду стала вращаться быстрее. Каждый день был похож на предыдущий, и каждый был праздником, подарком каким-то. Отца выписали из больницы через пару дней, чуть позже пришёл отец Серёги и, переминаясь с ноги на ногу, просил поговорить по-мужски, с глазу на глаз. О чём говорили два отца,

Марк не узнал, но Валерий Павлович - отец Серёги, - ушёл довольный, обняв

Бронислава в дверях. - Пацаны, - махнул тот рукой на гневно сведённые брови

Лопоушки и поморщился половиной лица. На бровь ему наложили пару швов, под глазом красовался синяк. Угол табуретки прошёлся ровнёхонько над глазом, пара сантиметров ниже, и ходил бы Бронислав, как пират, с одним глазом. - Боря, -

Лопоушка нарисовалась перед мужем, - человек должен отвечать за свои поступки.

Сергей пришёл в чужой дом, избил Марика, ещё неизвестно, чем бы всё это закончилось! - Люд, - Боря прижал к себе Лопоушку, она уткнулась носом ему в район груди - маленькая. - Брось, кто по молодости не дрался? И в чужом доме, и своём, и на улице. Тем более что Марик твой заслужил, и огрёб справедливо. -

Мальчик мог пострадать! - встала в оппозицию Лопоушка, сверля взглядом Борю. -

Зло должно быть наказано! - Ух, - Бронислав улыбаясь, смотрел на жену. - Может,

накажешь меня? - это он сказал тихо, но наблюдавший мизансцену Марк услышал и с трудом сдержался, чтобы не заржать, а потом выбросить из головы нечаянно появившиеся там картинки с Лопоушкой в образе домины. - Оставлю без обеда, -

отрезала Лопоушка, бросив взгляд на Марка и, развернувшись, протопала, почти промаршировала на кухню, демонстрируя всем длинную шею и красные ушки -

волосы были собраны в хвост. Покраснела, аж до ушей. Один Бронислав уселся с довольным видом смотреть хоккей, как пострадавший он был освобождён от домашних обязанностей и нагло пользовался этим, иногда скорбным голосом прося принести воды. Марк готов был забиться на что угодно, что пятый стакан за час

Лопоушка выльет ему на голову. У Марка было отличное настроение всё это время.

Его не смогла испортить даже Милка, которая, по неведомой причине, снова переключила внимание на Марка и ходила едва ли не по пятам. Он был уверен, что живи они в черте города - она бы его провожала, а то и встречала. Впрочем, она его и так встречала каждый день, у гардероба, и просила поговорить. Сначала Марк изображал из себя оскорблённую невинность, потом, когда надоело, и Милка привела в своё оправдание ошеломительный аргумент - инцидент с Леной, этот придурок Серёжа всё ей рассказал, стал отмахиваться или молча проходить мимо,

пока, в конце концов, просто не послал её по всем известному адресу. В общем-то,

Марка мало заботил факт измены, и даже с кем ему наставили рога, и в любое другое время он бы дрогнул, повёлся на влажные губы и заволок бы Милку в пустующую кафедру, заставив её в наказание как следует отсосать. Не любила его бывшая глубокий горловой минет, умела, но не любила, а вот извинялась она всегда таким образом - позволяя трахать себя в рот столько и так глубоко, как этого хочется Марку. Марк словил какой-то странный кайф от того, что не изменял

Катерине. Чудеса, да и только. Наверняка, это не продлится долго, эффект новизны уйдёт, и адью, поминай, как звали Её Величество Моногамность. Но пока Марк был верен, как банный лист - заднице банщика. И ладно бы только Милка, у той из достоинств только пышная грудь, да в периоды раскаяния - минет, трахалась она обыкновенно, чудес изобретательности не демонстрировала и любила пофилонить,

позволяя просто драть себя, уткнувшись головой в подушку. Марк отказался от встреч с Леной. Он пришёл к ней, как и договаривались, когда её хахаль проводил время с законной женой и детьми, изображая примерного отца и мужа. Южные широты молодого ненасытного организма уже били в там-тамы и ликовали в предвкушении, когда Лена открыла дверь в длинном прозрачном пеньюаре, и это была единственная одежда на ней. Она плотоядно улыбалась и наглаживала сквозь брюки стоявший, как кол, член Марка. Пробегалась пальчиками по дорожке волос,

уходящей под широкий ремень, и потом такими же играющими движениями -

вдоль ремня, по окружности, до поясницы, там ныряла руками под брюки, сразу с бельём, и сжимала ягодицы Марка, прижавшись при этом всем телом, оставляя поцелуи на шее и ключичной выемке. Потом возвращалась на исходную позицию и снова гладила сквозь ткань, чтобы потом дразнить лёгкими царапающими движениями пальцев. Марк изнывал, он плавился под руками Лены, он забыл про всё и вся, и даже своё имя вряд ли вспомнил бы, когда оказался лежащим на её кровати, уже не только без брюк, но и без белья. - Мальчик мой, - шептала Лена члену, играя с мошонкой, наглаживая место ниже, устраиваясь между разведённых мужских ног. Лена знала, как сделать приятно Марку, как довести его до исступления ртом, она кружила языком между ягодиц, вбирала в рот яички,

посасывала их, легко-легко, потом снова опускалась ниже, лаская мягкой тёплой ладонью ещё влажную от слюней мошонку. Поднималась языком по стволу,

облизывала, как тающее мороженое, и насаживалась ртом, играя при этом языком,

всасывая, то сильнее, то полностью расслабив рот. И так, казалось, целую вечность,

но потом остановилась всё же на самом члене, видимо выбрав его в «жертвы», и стала посасывать, постепенно набирая темп, не сбиваясь с ритма, довела до оргазма, лаская одной рукой яички, а другой сосок. В глазах на минуту потемнело,

пока Марк приходил в себя и медленно открывал глаза, перед лицом нарисовалась

Лена. Она, конечно, была красавицей, даже после таких фортелей у неё не сбилась причёска и не потекла тушь, губы она предусмотрительно не красила. Пахло от неё просто одурманивающе - духами, сексом и пороком, чистейшим пороком, высокой пробы. А вот целовать её не захотелось... и вообще, больше ничего не захотелось,

только встать и уйти, причём молча, без объяснений. - Не поцелуешь меня? - Лена проводила рукой по груди Марка, животу, ниже, и, что удивительно, то, что ниже,

несмотря на совсем недавний оргазм, было готово встретить рассвет нового дня в бою. - У тебя сперма во рту осталась, следы спермы, - попытался отмазаться Марк,

понимая, как глупо это звучит. Действительно глупо, как это может остановить и,

главное, когда останавливало? - Смеёшься? - Лена сощурила глаза и внимательно пробежалась взглядом по парню. От ногтей на ногах до взлохмаченного затылка. -

Хорош, - щёлкнула языком и впилась поцелуем в губы Марка. Он, конечно,

ответил, а как не ответишь? Когда член, приободрившись, уже через пару минут требовал завалить и отодрать, если напрашивается, а Лена не напрашивалась, она буквально брала то, зачем позвала Марка. И он, конечно, дал, откатал программу без заминок и ошибок. Девять и девять десятых присудили бы судьи и отдали

Марку медаль за стойкость, сноровку и, чем чёрт не шутит, отвагу. В дверях, уже к ночи, Марк посмотрел ещё раз на женщину и, не найдя лучших слов, сказал просто.

- Я не приду больше. - Влюбился, мой хороший, - она утверждала, усмехнулась только, но не злилась. - Нет! - Марк же не влюбился, нет, да и смешно даже подумать, что Марик Исаев влюбится, да ещё в Катерину - занозу эту с чернющими глазами и запахом малины. - Ну, нет, так нет, - Лена улыбнулась. - А жаль, хорош, -

щёлкнула языком и открыла дверь парню, тут же закрывая за его спиной. И больше он к Лене не ходил, не было желания откатывать программу. А ведь откатать хотя бы пару эпизодов с Катериной не всегда удавалось. То родители были дома, и Марк не рисковал, то самой Катюшки не было, она принимала участие в школьной самодеятельности и всё свободное время проводила на репетициях, да и на каждый эпизод Катерину приходилось уговаривать или подталкивать. Она старалась, что уж! Марк не давил на неё, чаще уступая ей, чем своим необузданным желаниям. В