Тиран моей мечты (СИ) - Эрос Эви - Страница 19

Кровь резко прилила к щекам, и я отвернула голову, чтобы дядя ничего не заметил. И улыбнулась — Юлька в это время с визгом съезжала с горки.

— Что ты решила? — Пока ничего. Буду думать до понедельника.

«Чего тут думать? Валить надо…» — Хочешь совет? Соглашайся, Тинка.

— Почему? — я поглядела на дядю с удивлением.

— Потому что это отличная возможность познакомиться с профессией юриста поближе. Не понимаешь? Черный у тебя на виду, ты можешь увидеть, над чем он сейчас работает, спросить его о чем-либо. Пусть делится опытом с подрастающим поколением.

«А так ли я хочу знакомиться с профессией?..» — Думаешь, он будет со мной делиться? Он меня не особенно жалует.

— Тинка… — дядя закатил глаза. — Тогда с чего он предложил тебе быть его секретарем? «Вот именно».

— Ему проще привыкнуть ко мне, чем к какой-то незнакомой девице.

— Ну… хоть бы и так. Привычка — вторая натура, и попытка не пытка. В общем, ты поняла.

Поняла? Может быть.

Но понимание иногда не прибавляет нам ни смелости, ни ответственности.

Вечером в воскресенье на меня накатило. Как он говорил… «Вам не хватает стрессоустойчивости». Да, наверное.

Я боюсь. Его самого и этих намеков. Они неправильны. Не должно так быть. Нельзя… И в то же время — я хочу. Не умом — телом. Оно тянется к Назару Миролюбовичу, и у меня никак не получается убить в себе это чувство. Как так? С одной стороны — страх, опасение, иногда даже ненависть, а с другой — желание. Разве это может сочетаться? Видимо, да.

Ну или я мазохистка.

А может, мне почудилось, и не было никаких намеков? Ну да, конечно. И под юбку ладонью Черный мне тоже не залезал.

С секретарями так себя не ведут.

Он ведь говорил, что на работе не должно быть личных интересов и симпатий. А это тогда что? Сам себе противоречит.

— Мам… — пробормотала вдруг Юля полусонно, и я опустила глаза. Дочка почти уснула — сказка про Спящую красавицу сморила — но теперь смотрела на меня с любопытством.

Видимо, что-то вспомнила.

— Да, Юльчонок? — Как ты думаешь… Злодеи, наверное, очень-очень несчастные, да? Я удивилась.

— Что?.. Почему ты так решила? — Ну, они злые, потому что несчастные. Их никто не любит — вот они и злятся.

— А может, наоборот? — я улыбнулась и погладила дочку по голове. — Они злятся, и никто их не любит.

— Не-е-ет, — протянула Юлька. — Так не бывает. Все злодеи сначала хорошие, а потом становятся плохими, потому что их не любят. И я думаю… Мам, как считаешь, а можно полюбить злодея? Я задумалась, а дочка уже задавала следующий вопрос: — И если полюбить злодея, он станет хорошим, да? Исправится? Ну да. «Это я раньше почему такой злой был? Потому что у меня велосипеда не было».

Купить Назару Миролюбовичу, что ли, велосипед?..

— Юльчонок… Любить человека надо за то, какой он есть. И если этот человек — злодей, то любить в нем надо злодея. А возможно ли это вообще… Наверное, да.

— Я тоже думаю, да, — прошептала Юлька, закрывая глаза и зевая. — Просто это сложнее. Да, мам? — Конечно, — ответила я, вспомнив своего «злодея».

Дождалась, пока дочка засопит, и тихо сказала: — Любить вообще непросто, Юльчонок.

Иногда на работу идешь, как на казнь. В понедельник я туда именно так и шла. Причем вновь надела строгий костюм и блузку. Специально? Да.

Назар Миролюбович пришел на работу вовремя, кивнул мне и чуть нахмурился, оглядывая меня с ног до головы недовольным взором — я в этот момент как раз заваривала чай.

— Доброе утро, Тина.

Я подобралась, построжела.

— Доброе, Назар Миролюбович.

— Как сделаете чай, зайдите ко мне.

— Хорошо.

Еще бы сделать так, чтобы руки не дрожали… Но это уже фантастика.

Когда я вошла с чашкой в руках, Черный сидел за столом и рассматривал очередные документы. Сказал, не поднимая от них глаз: — Я в пятницу не поблагодарил вас за ватрушки, Тина. Очень вкусно было. И одну я все же не осилил, забрал домой и отдал Ярику вечером. Ему тоже понравилось.

Ватрушки… Точно. Я ведь обещала испечь и передать Ярику парочку в понедельник. Совсем забыла с этими переживаниями! — Спасибо, — ответила я вежливо, поставив перед Назаром Миролюбовичем чашку. — Я рада.

— Садитесь, Тина.

Я послушно опустилась на стул и сцепила руки на коленях.

— Вы подумали над моим предложением? И взгляд такой — цепкий, холодный… как у змеи. Даже не верится, что этот человек в пятницу мне под юбку залезал.

— Подумала. Я согласна быть вашим секретарем до возвращения Леры. — Голос все же дрогнул. — Но только секретарем.

Назар Миролюбович наклонил голову и с издевкой поинтересовался: — То есть, помощником юриста вы быть не хотите? Я сглотнула.

— Хочу. Я про другое.

— Про что же? Вот… и как говорить, когда на тебя так смотрят? — Вы знаете, — пробормотала я, опуская голову и, кажется, вновь заливаясь краской с головы до ног.

Черный хмыкнул.

— Ну допустим. Ладно, Тина, принимается. Уже за одно то, что котенок сегодня наконец чуть-чуть выпустил коготки, вы заслуживаете поощрения.

— Коготки?.. — Я с удивлением посмотрела на начальника.

— Да, а разве нет? В строгом костюме, с суровым лицом.

Прям боевой котенок на задании, — съязвил Черный. — Только вы забыли, что заказчик здесь я, а вы — исполнитель. Больше никаких костюмов, Тина. Платья или юбки с блузками.

Считайте это своим дресс-кодом.

— Но… — Никаких «но», — отрезал Назар Миролюбович. — Я же не прошу вас являться на работу без трусов и в чулках? Мне стало жарко.

— Я всего лишь хочу, чтобы мне было приятно смотреть на своего секретаря. У меня и так много причин для раздражения, и я желаю, чтобы вы вызывали у меня положительные эмоции. Точнее, не вы, а ваш внешний вид. Вы поняли, Тина? — Поняла, — пробурчала я, вздохнув. — Да, хорошо, Назар Миролюбович.

— Ну вот и договорились, — он кивнул и глотнул чаю. — Все, идите, работайте. Там важные документы должны были по почте прислать. Зарегистрируйте и перешлите мне.

Кажется, Черный не особенно расстроился, что я отказала ему в интимных услугах.

Или он не предлагал? Весь этот день я напрягалась, ожидая продолжения несанкционированных залезаний под юбку, но их не последовало. Назар Миролюбович был вежлив и корректен, хотя иногда, конечно, порыкивал, но не сильно. Терпимо. И бывало, я даже замечала, что он старательно сдерживается.

На следующий день было то же самое. С утра только Черный довольно кивнул, увидев, что я вновь в платье, но больше ничего не сказал.

В общем, к среде я окончательно уверилась в том, что начальник меня так проверял. В чем, зачем и почему — бог его знает, но я больше совершенно не сомневалась, что не могла его заинтересовать. Да и даже если бы заинтересовала… Думаю, любовницу Назар Миролюбович предпочтет иметь не на работе. У него же и есть какая-то… Марина, кажется.

Да, точно. Я ведь однажды подслушала его диалог с ней по телефону. Черный еще тогда сказал, что я не умею читать.

В эти дни он ничего подобного не говорил. И я была ему так благодарна, что в среду даже принесла собственноручно испеченное творожное печенье.

А в приемной меня ждал сюрприз в виде брата Назара Миролюбовича. Он широко улыбнулся, кивнул мне и сказал теплым и каким-то обволакивающим голосом: — Доброе утро, Кристина. Надеюсь, вы меня не забыли? Мои губы непроизвольно разъехались в улыбке. Обаятельный он, конечно… — Забудешь тут, когда весь день мимо ходит ваша копия.

Я приблизилась к шкафу с одеждой, сняла пальто, оставшись в черной юбке и блузке изумрудного цвета.

— Да, мы очень похожи, — произнес Вячеслав вкрадчиво. — Но все же мой брат несколько более… строг, вы не находите? — Пожалуй, — ответила я, отходя от шкафа и начиная заниматься заваркой на сегодняшний день. — А кто из вас старший? — Назар. На двадцать минут.

Да, можно было и не спрашивать.

И вот вроде ерунда — всего-то двадцать минут — а такая колоссальная разница между двумя братьями… Невероятная просто. Почему же они настолько не похожи друг на друга? Или это только кажется, что не похожи? Я ведь плохо знаю и того, и другого.