Пляска на плахе. Цена клятвы (СИ) - Баринова Марина Вячеславовна - Страница 58

«Как у него это получается? Только что был здесь, а моргнешь – уже исчез».

Хотя формально резиденция принадлежала Демосу, всем в доме заправляла мать, и потому эта каменная громадина была нашпигована всевозможными слуховыми окошками и потайными ходами, использованием которых леди Эльтиния не пренебрегала. Мать, следовало воздать должное ее талантам, действительно умела добывать информацию, когда того требовали обстоятельства. Тому же она научила и Демоса, и он бы слукавил, попытавшись утверждать, что ему не пригодились эти навыки.

«В этом и проблема: обучив меня тому, в чем сама так хороша, ты была уверена, что я перейму и твое мировоззрение. Но я лишь наполовину энниец, мама, и взгляды на жизнь у меня иные. Я знаю все твои пути и методы, открываю замки и тайники, могу предугадать почти все твои шаги и действия. Теперь ты раздражаешься, ибо я взял лучшее из твоей любви к интригам, но продвинулся дальше, следуя новым правилам в новом месте. А ты так и продолжаешь играть старыми картами из столичной эннийской колоды, словно все еще живешь в Сифаресе. Очнись, мама. Эта игра слишком опасна даже для таких, как мы».

Лахель ожидала господина возле дверей кабинета. Эту комнату он облюбил еще с детства: прохладное помещение без окон служило хранилищем для старых карт и свитков, которые по одному ему известным причинам отец не хранил в библиотеке Амеллона. О, как же Демос любил изучать эти древности! Правда, всегда под бдительным наблюдением отца.

«Я и забыл, как же здесь спокойно. Нужно наведываться сюда чаще».

Ирвинг сидел в массивном кресле, рассматривая книжные полки. Он сильно сдал за это время: череп обтянут кожей, провалившиеся глаза, нездоровый оттенок лица. Однако взгляд канцлера все еще сохранял остроту.

— Я знал, что вы образованный человек, лорд Демос, но такой страсти к истории Древней империи не ожидал даже от вас, — проговорил Аллантайн, когда дверь за Деватоном тихо захлопнулась.

Демос зажег несколько высоких свечей и устроился в кресле напротив канцлера.

— Наследство отца. Жаль, я не располагаю должным количеством времени, чтобы все изучить.

— Возможно, и не стоит. Церковь не одобрит излишнего рвения к изучению Древней империи.

— После того, что мы с вами натворили, наставники с удовольствием сожгут нас за измену и без этих книг, — напомнил Демос.

Ирвинг хрипло усмехнулся.

— Ой ли? После того, как мы оказали им услугу и не допустили смуты в государстве?

— Вопрос в том, каким образом мы это провернули. На нас могут обидеться за то, что мы не поделились информацией.

— Как бы то ни было, дело сделано, а кроме нас и вашей матери о произошедшем никто не знает.

— Я не был бы в этом так уверен. Вдруг мы что-то упускаем?

— Если кто-то и осведомлен, то почему молчит?

— Выжидает?

— Чего? — прокаркал канцлер. — Если кто-то хочет устроить дворцовый переворот, мой ему совет – пусть делает это сейчас, пока новый император не избран, а страна управляется силами Малого совета. Как только появится новый правитель, разыгрывать козыри с завещанием его предшественника станет сложнее. Опять же, самого документа больше нет, и я не помню, чтобы покойный делал копии.

— Но как же Изара? Ведь мы все еще ее не нашли. Увы, пока что я не могу добраться до церковников, чтобы поверить наши соображения, — Деватон виновато развел руки в стороны. — Слишком велик риск. Но вскоре я надеюсь пролить свет на эту тайну.

Ирвинг молчал, массируя разнывшиеся суставы.

— Опасно, Деомс, — наконец изрек он. — Очень опасно.

— Мой младший брат состоит в Ордене. Ренар слишком молод, чтобы обладать достаточным влиянием, но все же помог мне ухватиться за ниточку.

— Надеюсь, вы справитесь, Демос. В интересах государства.

«Или же в твоих?»

— Разумеется, — кивнул Деватон. — Что еще у вас на уме, лорд Ирвинг?

Аллантайн устремил на казначея бесцветные глаза.

— Все еще сомневаюсь, что вас следует в это посвящать.

— Ну вот, вы уже меня заинтриговали, — рот Деватона разрезала кривая улыбка. — Впрочем, настаивать не буду. Я и без того храню множество тайн.

— Большой соблазн унести это с собой в могилу и не будоражить молодые умы. Ведь я последний, оставшийся в живых, кто может предать это огласке.

Демос нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.

«Зачем тогда заикаться об этом?»

— Вам виднее, лорд Ирвинг.

— Вы мудрый человек, Демос, и сами решите, давать этому впоследствии ход или нет, — прошелестел канцлер. — Мы с вами считали себя заговорщиками, но, поверьте, сотворенное нами – лишь невинная шалость по сравнению с тем, что мне довелось повидать на своем веку. И все, кто в этом участвовал, заплатили жизнями. Остался лишь я.

Деватон стер с лица улыбку и подался вперед.

— Продолжайте.

Канцлер снял с шеи длинную цепь с подвеской в виде правильного восьмиугольника и передал казначею:

— Для начала я просто хочу оставить это у вас. Когда придет время, вы все поймете.

Демос принялся внимательно рассматривать кулон.

— Пока что я ничего не понимаю.

— Не хочу преждевременно подвергать вас риску. Ведь свой долг я еще так и не отдал. А забирать вас собой в Хрустальный чертог преждевременно означает совершить преступление перед будущим империи, в которое вы способны внести ценный вклад.

— Вы больны? Или вам что-то угрожает? — Демосу не удалось скрыть напряжения, и его голос сорвался.

«Почему я не мог отделаться от ощущения, что ты пришел попрощаться? Это очень странно и совершенно тебе не свойственно. В какое дерьмо угодила твоя дряхлая задница, Ирвинг?»

— Смерть давно дышит мне в затылок, друг мой, — пожал плечами старик. — Сама она решит это сделать или ей помогут, уже не важно, ведь я к этому готов. Но я возьму с вас клятву: что бы ни произошло дальше, сделайте так, чтобы мой сын не был в это вовлечен. До тех пор, пока вы не решите предать огласке то, что узнаете, если, конечно, решите, поклянитесь, что Брайса это не коснется. Пусть пьет и охотится в свое удовольствие, лишь бы держался подальше от столицы. Нечего ему лезть в политику. Вы проследите за этим?

— Ваш сын не узнает, — хрипло проговорил Демос.

«Что же ты задумал?»

Где-то в глубине черепа зародилась маленькая ноющая точка боли.

— И еще, — продолжил канцлер. — Никому не показывайте вещь, что я вам дал. Я хочу уйти, оставив их в уверенности, что тайна погребена вместе со мной.

— Кого – «их»?

— Вот и выясните, если вам станет интересно.

— Посмотрим, лорд Ирвинг. Посмотрим… — Демос потер виски, надеясь ненадолго отогнать спазмы.

Кряхтя, Аллантайн поднялся на ноги и с видимым облегчением оперся на инкрустированный костью посох.

— Видите, я уже не могу ходить без палки. Конец близко.

Деватон невесело усмехнулся и кивнул на трость:

— Я вдвое младше вас, но тоже не могу передвигаться без опоры. Что же тогда сказать обо мне?

— Так и вам смерть наступает на пятки, друг мой! Это же очевидно, — прохрипел канцлер. — Но у вас хотя бы есть силы водить ее за нос. Чем ближе люди оказываются к трону, тем чаще гибнут. Я уже давно немолод, а излишняя осведомленность заставляет стареть еще быстрее. Мой вам совет, Демос, ни за что не соглашайтесь на должность канцлера, даже если вас будет умолять на коленях весь Малый совет.

— Я бы с удовольствием на это посмотрел.

Ирвинг рассмеялся отвратительным булькающим смехом.

— Получите удовольствие от зрелища, но откажите. Пребывание на этом посту закончит то, что не доделал тот пожар. Простите мою бестактность, но я хочу, чтобы вы уяснили это раз и навсегда. Пост канцлера вас убьет.

По лицу Деватона пробежала тень. Ирвинг вгляделся в шрамы от ожогов собеседника. Демос посмотрел на свои руки, сжимавшие набалдашник трости. В полумраке кабинета уродство не так бросалось в глаза, до даже при этом освещении было заметно.

— Все еще болят? — Аллантайн кивнул на следы от ожогов.

Демос устало покачал головой.