Наместник - Останин Виталий Сергеевич - Страница 11

Глава 4

НОВЫЙ ПУТЬ

Едва только шасси нашего борта коснулись посадочной полосы аэропорта Гуанчжоу, а «встроенный минский блок связи» смартфона поймал местную сеть, я набрал князя. Разница во времени составляла всего один час, так что беспокоится о том, что Поярков спал, не стоило.

— Николай Олегович, мы долетели.

— Я рад. Что-то ещё?

Выкупил меня по голосу на раз! Впрочем, я и не думал ничего скрывать.

— У меня был сон. Или видение. Или чёрт его знает что вообще!

— За языком следи, — князь в своем репертуаре. Сам может и матом выругаться, но тебе и безобидные словечки в речь добавить нельзя. — Давай толком.

И я как мог подробно, благо все подробности были пусть и сумбурно, но записаны, рассказал ему про майстера Экхарта. Про то, как я был майстером Экхартом. На другом конце линии достаточно долго царило молчание. Затем голос князя выдал:

— Чёрт!

Чего мне стоило не поддеть «дядьку» — никто никогда не узнает.

Ещё минуту я слушал, как в трёх с половиной тысячах километров от меня владетель земли амурской бормочет что-то неразборчивое. Вроде бы он с кем-то говорил, но так, чтобы я не слышал о чём именно. Видимо, ладонью микрофон прикрыл — как и бо́льшая часть людей старшего поколения, он и не предполагал что микрофон можно отключить нажатием иконки. Затем шумы прекратились и чёткий голос Пояркова сообщил.

— Если повторится — записывай. Во всех подробностях. Старайся ничего не упускать. Любые оттенки смыслов. Ты понял меня?

— Понял, — я был немного обескуражен тоном князя. Мой рассказ его не просто взволновал — практически лишил душевного равновесия. Чувствовалось, что не повышает голос он только по многолетней привычке держать себя в руках.

— Хорошо. Завтра к тебе вылетит… человек. Я постараюсь чтобы завтра. Встретят его без тебя, я со Снегирёвым всё решу. Ты слушаешь всё, что он тебе говорит, и исполняешь без споров. Понял меня?

— Да, понял я, понял! — уже заводясь, ответил я. Что его так переполошило? Кого он сюда отправляет? Что происходит?

— По своим задачам работаешь без изменений. Только — это важно — старайся не оставаться один. Пусть всегда кто-то рядом будет. Ну всё, до связи.

Прежде чем Поярков нажал на отбой, я услышал еще одну его фразу. Адресованную не мне, а кому-то стоящему рядом. Которая окончательно вогнала меня в ступор.

— Пифия, ты представляешь? Но как же не вовремя!

Убирая трубку в карман пиджака, я заметил, что мои спутники очень внимательно на меня смотрят. Как на диковинного зверя.

— У меня рога на лбу выросли?

Все дружно замотали головами. Слишком дружно. До меня дошло, что я, хоть и находился в хвостовой части салона, говорил с князем слишком громко. И команда, скорее всего, слышала каждое моё слово! Вот же блин!

— Ну тогда собираем вещи и на выход! У нас куча дел!

Василий всё же набрал чрезмерно много вещей. Размышляя о своём, я смотрел как он пытается уложить чемоданы и сумки в огромный багажник посольского лимузина. Отстранённо так, с каким-то натуралистическим интересом исследователя — справится жучок с препятствием или нет?

Поздоровался с чиновником, который приехал нас встречать — он представился Петром Лунем. Скинул пиджак на руку — жара стояла просто оглушающая. И продолжал наблюдать за денщиком. Почему-то это казалось самым важным делом на данный момент. Наконец он закончил, все расселись, и лимузин тронулся.

Пифия — это же гадалка вроде? Провидица? Как в «Матрице»? «Ложки не существует». Господи, какая каша в голове! Не, я так-то мужчина образованный, понимаю, что слово греческое, и откуда взялось тоже знаю. Но ко мне это какое отношение имеет?

Князь про меня говорил? Меня так назвал? Похоже на то. Реакция у него интересная. Он вроде даже будто рад, но обеспокоен. Странно… Чего радоваться? Мало данных, очень мало! По приезде в посольство сразу засяду за книги. Почему я раньше ничего не знал о пифиях?

— Раньше Гуанчжоу называли Кантоном, но это ошибочное, европейское название, — будто включился звук. Я с усилием прекратил гонять по кругу мысли и услышал, как наш встречающий развлекает народ байками. — Долгое время город был единственным портом империи, открытым для европейцев, вот они и дали ему такое, более произносимое для них название. После реставрации император повелел избавиться от всех чуждых названий, после чего город вернул своё историческое название.

Вероятно, он считал себя обязанным вести себя, как гид при тургруппе. И, как любой гид, говорил он преимущественно о всяких малополезных для нас вещах, вроде истории и этимологии названий. Мне вот какая польза в том, что само название города в четвёртом веке нашей эры звучало как Уянчэн и переводилось на русский как «город пяти козлов»?

Кстати, никто не встречал представителей Благовещенского княжества в аэропорту, кроме упомянутого чиновника. Я только сейчас об этом подумал — видения и разговор с князем выбили меня из колеи. А ведь протокольный визит, между прочим, вроде как должны были.

— Пётр Игнатьевич! — попытался я повернуть энтузиазм чиновника в нужное и более практическое русло. — Расскажите лучше о планах нашей делегации на ближайшее время. Какие мероприятия уже запланированы, какие из них обязательны, а какие можно проигнорировать.

Пётр Лунь моргнул и прервался. Он был невысоким, средних лет мужчиной, воплощавший своим обликом идеального чиновника среднего звена: тщедушный, узколицый и суетливый. Глазки его, особенно в разговоре, постоянно искали взгляд собеседника, будто бы он жаждал найти в нём отклик на свои слова. При этом был он боярином, по местному — ваном, происходящим из мелкого эмигрантского дворянского рода. Осевшего здесь пару столетий назад и за это время успевшего смешать свою кровь с местной аристократией.

— На сегодня, Игорь Сергеевич, у нас запланирован только визит в Нефритовый Двор, дабы подать прошение на аудиенцию у наместника, — ответил он наконец.

— В смысле? — не понял я. — Разве наш визит не согласован с кит… минцами?

— О, конечно же согласован, не волнуйтесь! Это просто особенности здешних традиций: прежде чем идти на встречу с представителем императорского рода, любой иноземец должен лично подать прошение. Это просто… условность и сама по себе мало что значит, но без неё нельзя. Протокол… Естественно, визит уже согласован и запланирован на завтра, десять часов утра в Чайном павильоне Нефритового двора, но…

В этом месте чиновник виновато улыбнулся и развел руками, как бы говоря — ну вот так тут всё устроено. А я кивнул сам себе — вот и причина отсутствия красной ковровой дорожки и китайских пионеров. С точки зрения минцев, мы как бы ещё не прибыли. Меньше всего на свете мне хотелось играть в китайские церемонии. Но кто бы дал мне выбор? Со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Принято у них так — что ж. Будем соответствовать. Сказано же — по своим задачам работать без изменений.

— Время подачи прошения запланировано?

— Да, конечно! Специально выделенный на это чиновник ждет вас через два с половиной часа. Он зарегистрирует прошение — оно уже написано по всем правилам, и сразу выдаст вам приглашение на встречу. Вы и десяти минут не потратите! Больше на сегодня никаких дел не запланировано.

Это хорошо, хоть будет время сориентироваться на месте.

— Разве что с вами хотел бы поговорить глава представительства — Алексей Вячеславович Снегирёв. В любое удобное для вас время.

— Конечно.

Со Снегирёвым этим мне ещё Евсеев говорил пообщаться сразу, как на место прибудем. Он ведь не только послом был, но и управлял местной, пусть и немногочисленной агентурой. И именно он занимался поисками нашего беглеца с того момента, как нам стало известно в каком городе тот скрывается. А ещё с ним князь должен утрясти детали встречи некоего человека. Которого я должен буду слушаться.