Звездная трилогия (СИ) - Кривцун Константин - Страница 9

— Будем!

Преподаватель остановился буквально на полуслове:

— …яненко — известный литератор того времени… Наталья! Павел! Прекратите болтать!

Так мы познакомились с Наташей. Мне казалось, что для счастья больше ничего и не надо — лишь бы слева сидела девочка твоей мечты, а справа — лучший друг. Лишь бы учитель также проникновенно рассказывал о классической фантастике двадцать первого века…

Естественно, я оказался не прав. Знакомство с Наташей принесло мне много боли. С другой стороны, не будь ее — я не смог бы обрести то, что в итоге обрел. И этой истории просто не было бы. А сам я остался бы прозябать на Земле или водил бы всю жизнь межпланетные грузолеты.

07.06.2212

— Посмотри, — я указал на две цепочки тусклых переливающихся звезд.

Пашка проследил за моим пальцем.

— Вижу, — сказал он. — Это Волосы Вероники. Красивое созвездие. А посмотри-ка туда!

— Ага, — улыбнулся я. — Это Лира. Вега сегодня очень яркая.

— И Денеб тоже хорошо виден, — подтвердил Пашка.

— До него больше трехсот световых лет, — хмыкнул я. — А как светит!

— А вот Процион, — Пашка обвел рукой область неба.

— Ага, Малый Пес…

Мы засмеялись.

Совсем недавно у нас с Пашкой появилась новая забава — соревноваться в том, кто знает больше старых названий светил. Теперь мы зазубривали каждый день по нескольку статей из полной энциклопедии Экспансии. Там был целый раздел, посвященный звездному небу и старым названиям различных звезд. А каждый вечер, когда позволяла погода, мы лежали вот так на крыше, уставившись в бесконечную глубину наверху и щеголяя друг перед другом своими знаниями.

Наташа не разделяла нашей страсти. Она ничегошеньки не понимала в космологии и космогонии, но чисто по-девичьи очень хотела выбраться за пределы Солнечной системы. «Чтобы можно было потрогать звезды! — говорила она. — Мне кажется, они пушистые на ощупь».

— Чего-то Наташи сегодня нет, — сказал я.

— У нее папа приехал. Из Американского Союза.

— А, правильно! — вспомнил я. — Она, скорее всего, вообще не придет сегодня.

— Да, — подтвердил Пашка. — Будет вкусности есть. Заграничные!

— Точно, — грустно сказал я. — Везет же…

— Ты чего опечалился? Втюрился в Нату? — Пашка приподнялся на локтях и ехидно глядел на меня.

Я смешался. Перед глазами возникло Наташино лицо. Правильные очертания скул, маленький рот с красивыми губами… Вспомнилось, как она разговаривает с нами, лежа здесь — на крыше, положив голову мне на грудь, а ноги на живот Пашки. Вспомнилось легкое прикосновение ее длинных черных волос к моему лицу и запах, тонкий запах каких-то трав, который они источали.

Мне, конечно, нравилась Наташа, но влюбляться значило что-то такое, другое. Пришлось бы целовать ее и это… в общем… заниматься любовью. А это мне всегда казалось каким-то низким. Как в запрещенных фильмах в визоре. Наташа ведь такая… чистая.

Сразу же вспоминалась распутная Ирка. Вот с ней, наверное, это можно было сделать. Только совсем чуть-чуть, чтобы понять, на что оно все-таки похоже.

— Ничего я не втюрился! — почти крикнул я, раззадорив тем самым Пашку еще больше.

Он вскочил на ноги и начал бегать вокруг и тараторить:

— Втюрился! Втюрился! Хочешь обнимать! Хочешь целовать!

Через пару минут Пашка выложил в отношении меня и Наташи все тонкости половой жизни, какие только смог вспомнить, и даже стал повторяться. Все мое романтическое настроение рассеялось. Я разозлился, поднялся и тоже закричал:

— Тебе-то какая разница?! Ну, допустим, втюрился и хочу залезть ей под юбку, и что?!

Пашка состроил странную рожу и выразительно посмотрел мне за спину. Я покраснел и обернулся. В проеме двери стояла Наташа, тоже густо покрасневшая и с каким-то непонятным лицом. Стояла она здесь, видимо, уже давно.

— Привет, — только и сказала девочка.

— Привет, — опустил глаза я. — Мне тут срочно домой надо… Я… Я это… Побегу…

И я прошел мимо нее, легко сбежал вниз по лестнице и с предательски мокрыми глазами понесся прочь.

Я страдал. Я был слишком молод и глуп. Тогда еще не знал, что Наташе понравилось подслушивать наш с Пашкой мальчишеский треп.

Я ушел под воду, проскользил несколько метров у самого дна, слегка касаясь грудью песка, а потом стремительно вынырнул и поплыл на середину озера.

— Паш! Догоняй!

Пашка заходил не спеша. Сейчас он стоял по колено в воде и, чуть согнувшись, трогал ее кончиками пальцев.

— Иду! — крикнул он.

Я развернулся и стал грести к приятелю. Солнце недавно село, и вода была теплой — от нее даже шел пар. Купаться в начинающихся сумерках всегда особенно приятно.

Ноги уже доставали до дна — я смог встать и теперь приближался к Пашке, делая длинные полупрыжки-полушаги. Друг заволновался:

— Эй! Ты чего это?

— Я? — делаю вид, что удивился. — Ничего!

— Плыви назад. Дай зайти!

— Ага! — сам я, конечно, и не подумал отплывать, наоборот, вышел на то место, где вода доходила до пояса и, резко выбросив руку, обрызгал Пашку с головы до ног.

Друг истошно завопил, а потом бросился за мной. Я ускользнул от его атаки и нырнул, с силой загребая руками и стараясь проплыть под водой как можно дальше.

Когда я все-таки всплыл и решил осмотреться, то увидел, что Пашка уже не сердится, а расслабленно плывет в нескольких метрах от меня, смешно фыркая и выплевывая изо рта воду.

Я тоже успокоился.

— Чего на выходных делаем?

— Не знаю, — пожал плечами Пашка. — Наташа вроде улетает. В воскресенье.

— Да? Это на Луну, что ли?

— Угу, — Пашка повернул к берегу.

Я молча поплыл за ним.

Мне все еще было неловко перед Натой за тот разговор на крыше. Между нами словно выросла прозрачная стенка. С виду все осталось таким же, как раньше, но если приглядеться, то становилось понятно — кое-что все-таки изменилось.

Я теперь не мог по-дружески трогать ее за плечи или руки, казалось, что она каждое мое прикосновение истолкует грязно. Стеснялся рассказывать ей пошлые анекдоты.

Но Наташа не чуралась меня, она вела себя по-прежнему, словно бы ничего и не произошло. Только я-то ведь знал, что теперь все иначе…

Словно отозвавшись на мои мысли, на берегу появилась Ната. Она была в коротком голубом платье. Девчонка показывала нам какую-то карточку.

Когда мы с Пашкой заходили за ней, она сказала, что не в настроении купаться и подойдет к озеру после ужина. Интересно, что у нее в руках?

Я вышел из воды.

— Лечу на Луну! — Наташа сияла, демонстрируя мне «умную карту». На пластике алел квадратик. Так вот, значит, чего она так рада!

— Круто! — Пашка тоже вылез из озера и теперь вытирался махровым полотенцем. — Жалко, нам нельзя. Не сможем вместе полетать. Как хотели.

— Что поделать, — кивнула Наташа, — у вас ни виз, ни документов даже нет. Ну, я ненадолго улетаю, не расстраивайтесь. Папа дела закончит, и вернусь!

Везет же Нате! Родилась на Марсе, живет на Земле, а в командировки с отцом на Луну летает!

— Там «Луна-парк», — сказал Пашка. — Расскажи потом. Хорошо?

— Да я, наверное, до «Луна-парка» и не доберусь — дела! Еще в школе просили доклад сделать — придется и этим заниматься.

— Все равно. Сходи! — Пашка натягивал штаны. — И в музей Нашествия сходи. Интересно!

— Ну, хорошо, Паша, — Наташа улыбнулась. — Привезу и тебе и Сережке что-нибудь.

— Спасибо, — буркнул я и тоже стал одеваться.

— Подержи! — Наташа протянула Пашке личное дело. — Я, пожалуй, тоже искупнусь.

Пашка сунул карточку в карман джемпера.

— Ребята, отвернитесь! Я без купальника, — сказала Наташа.

Я на одной ноге — как раз надевал брюки — неловко повернулся к лесу, Пашка тоже отвернулся. Через некоторое время раздался плеск.

— Можете поворачиваться!

На сандалиях лежало аккуратно сложенное платье, Наташа стояла в воде по плечи и махала руками: