Сердце меча - Чигиринская Ольга Александровна - Страница 70

— Пойду выпущу Динго, — сказал Рэй. — Засиделся он, бедный.

— Рэй… — Дик посмотрел на часы, которые он тоже вынес из каюты Моро — так, на всякий случай. — А ты знаешь, что было две минуты назад?

— Что, капитан? — Рэй тоже посмотрел на часы. — Полночь.

— Какая полночь, Рэй? — Дик улыбался.

— Вы о чем, капитан? Ну… была суббота. Стало воскресенье. Было двадцать второе марта, стало двадцать третье…

— Рэй, Христос воскрес.

Морлок хлопнул себя ладонью по лысому черепу.

— А ведь совсем из головы вон! Точно, воскрес! То есть, воистину. Совсем мы запарились и дням счет потеряли, а?

Гем засмеялся. Потом слегка помрачнел.

— Сорок дней, значит, как вы вытащили нас, сэнтио-сама… Сорок дней — а как сильно все переменилось.

— Да, Рэй… Все переменилось.

В приюте михаилитов на Мауи мальчишки не особенно тяготились постами — дары моря были вкусны и дешевы. Но дон Арима, отец-настоятель, старался, чтобы пасхальный обед был настоящим пиром, где хватает и ветчины, и жареных сарделек, и печеных на углях камышовых уток, и сладостей. Как-то раз Дик случайно услышал разговор настоятеля и одного из молодых братьев, недавно прибывших на Мауи: тот возмущался, что мальчишки с большим восторгом ждут пасхального обеда, нежели Пасхальной Вегильи, а отец Арима ответил: «Пасха — это радость. Пусть научатся радоваться. Потом научатся радоваться тому, чему нужно».

Увы, на этот раз у Дика не получалось радоваться. Пасхальный обед прошел для него тяжело — следовало хранить бодрый вид, поддерживая миледи, Джека и гемов, в то время как внутри ныло что-то, не переставая ни на миг. Если бы Дик хотел как-то выразить это чувство — то это был бы долгий стон на одной ноте, сквозь сомкнутые губы. Прежнее состояние, глухое сомнение в собственном здравом уме, было как вспухающий гнойник; теперь он вскрылся, и ныла открытая рана уверенности в худшем.

Самое скверное случилось сразу после ареста Моро, когда Дик на радостях побежал переустанавливать базу данных. Прежде чем отформатировать блок памяти, он проверил патрон — и слава Богу, что не после. Потому что патрон расплавился в гнезде. Кто-то… да какой «кто-то», ясно же, кто… сумел разместить в гнезде термоэлемент. Как только через него прошел считывающий луч…

Дик несколько минут кусал пальцы, чтобы не отправиться в каюту Моро прямо сейчас и не перерезать ему глотку. У него должна быть еще одна резервная база данных — и еще один способ загрузки. Он рассчитывал как-то восстановить все, когда леди Констанс выпрет из капитанов растяпу, погубившего сантор и расплавившего резервную копию.

Потом Дик пошел на пасхальный обед, ел, пил и делал вид, что все будет хорошо.

Теперь он мог полагаться только на те расчеты, которые они могли выполнить с лордом Августином, да на память и интуицию — и, надо сказать, на второе он полагался сильнее, потому что расчеты были весьма приблизительными. Согласно им, «Паломник» находился в некоем условном сегменте пространства со стороной около двухсот парсек. До ближайшей дискретной зоны (если не считать той, из которой они выскочили) было шесть суток лету — и, по счастью, пространство между зонами оставалось чистым. Но вот куда их выведет эта зона? И сколько нужно будет прыгать наобум, пока корабль не окажется — Дик уже и забыл думать про Парадизо: хотя бы просто в локальном пространстве Империи?!

— Послушай, а почему бы нам тупо не вернуться прежним курсом в сектор Кентавра? — спросила Бет, когда Дик поделился с ней и с Рэем своими соображениями. — Если мы вернемся к точке, с которой все пошло криво и выберем правильный маршрут… — она осеклась. — Ох, черт… Мы не можем выбрать правильный маршрут. У нас пошла к лешему вся база данных…

— Да, — сказал Дик. — Мы можем ориентироваться только по приборам: карт у нас нет. То есть, у нас есть общегалактическая карта из учебника навигации, и это все…

— А хорошие новости имеются? — спросила девушка.

— Да. Водяных фильтров нам хватит на полгода, и бустер сдохнет не раньше, чем через четыре месяца.

— Это не такая хорошая новость, как ты думаешь, — насупилась Бет. — Я не хотела тебе говорить, но… Мы распечатали последний комплект для Джека и израсходовали оттуда две капсулы. Осталось четыре. Я не знаю, хватит ли этого для следующего приступа…

Дик с шумом втянул в себя воздух — так, будто ударился больно. Бет ожидала, что он выругается, скажет хотя бы «кусо», но он только сказал:

— Это хорошо, что я теперь знаю. Спасибо, Бет.

— Да не за что, — вздохнула она. — Что нам теперь делать?

— Прищемить кое-кому дверью, — проворчал Рэй. — Чтобы рассказал, где мы и куда лететь.

Дик посмотрел на морлока так, что Бет сразу стало ясно: эту тему они уже обсуждали.

— Нет, — сказал юный капитан. — Пока я здесь командую, ни из кого не будут выбивать информацию пытками. Я еще поговорю с мастером Моритой. Но главное вот что.

Дик вызвал трехмерную проекцию общегалактической карты и, увеличив нужный сектор в десять раз, световой указкой очертил сферу, где «Паломник» предположительно находился. Указка скользнула также по прожилкам дискретных зон, пронизывающим рукава Галактики.

— Мы находимся в одном из трех этих секторов. Тот, где мы есть, еще не исследован, в базе не было на него карты, пока база была жива. Два других — не знаю. И не знаю, какой из них тот, что к нам поближе, да это и неважно. Они идут вдоль энергетических потоков рукава, и здесь сливаются. А дальше… — Дик повел указкой вдоль синей перепонки. — Они входят в пространство Империи, пересекая Периметр. Там мы найдем маяк-пульсатор, настроимся по нему, пошлем ансибль-пакет на ближайшую имперскую станцию и ляжем в дрейф. А может, нам повезет и мы наткнемся на освоенную систему.

Бет вперилась взглядом в беспорядочную россыпь зеленых огоньков — заселенных звездных систем. Сфера, где «ориентировочно» находился «Паломник» занимала практически все пространство между Мауи и Ракшасом. Ей вспомнилась шутка из старинного плоскоэкранного фильма: пилот древнего аэроплана спрашивает у штурмана: «Где мы?» — а тот достает прожженную карту и тыкает пальцем в огромную дыру: «Где-то здесь!». Но, похоже, Дик прав: если держаться все время этой дискретной зоны, то можно попасть туда, где огоньки рассыпаны густо.

— Что я должен делать? — спросил Рэй.

— Вести корабль к этой зоне. На полной скорости. У нас очень мало времени, поэтому вести будем только мы с тобой, постоянно сканируя пространство, а гемы переводятся на нижнюю вахту. Начинай разгон. Курс — зенит сорок два, восток два и юг тридцать. Дискретная зона большая — не промахнемся. Я сейчас пойду поговорить с Моритой.

— Толку, — проворчал Рэй, садясь за штурвальную консоль. А когда Дик вышел, он пробормотал себе под нос:

— Слишком мягкие когти у нашего сэнтио-сама…

— Ты имеешь в виду, Дик слишком добрый? — спросила Бет.

— Слишком молодой.

Дик вошел в каюту Моро безоружным, рассудив, что оружие, которого нет, нельзя и отобрать. Бет стояла по ту сторону приоткрытой двери с импульсным пистолетом в руках.

«И что мне с этим делать?» — спросила она, когда Дик выдал ей эту здоровенную дуру. «Если он попробует вырваться — стреляй. Это импульсник, он сшибет его на пол, и все» — «А если он тебя все-таки схватит как щит?» — «Тогда стреляй два раза».

Моро лежал на кровати и что-то читал. Печатную книгу: Дик не оставил ему ничего, чем можно было бы считывать электронные. При виде вошедшего он широко улыбнулся, но не встал и ничего не сказал.

— Мастер Морита, — Дик откинул себе сиденье возле стены и сел. — Я не знаю, зачем вы сделали то, что сделали, и я не думаю, что вы переменили свое решение. Но я подумал: что если вы узнаете, что мы и без вас сможем выбраться? Вы не добьетесь своей цели, не захватите корабль, и попадете в тюрьму инквизиции. Я подумал: если бы вы помогли нам, если бы отдали базу данных — миледи могла бы вас простить. Вы пробыли бы под арестом до конца полета — а потом я отпустил бы вас.