Сердце меча - Чигиринская Ольга Александровна - Страница 61

— Брюс не получит Мауи, — твердо сказала леди Констанс. — Пока я жива, этого не будет.

— И что же, вы собираетесь жить вечно?

— Кажется, я знаю, к чему все эти разговоры, — сказал лорд Августин. — Вы хотите посеять среди нас раздор, чтобы мы рассорились с гемами, а вы таким образом стали незаменимым.

— Нет, милорд, — негромко сказал вдруг Дик. — Мастер Морита мог бы сделаться незаменимым, если бы просто позволил мне умереть. Но он не позволил. Понимаете, мы разрушили его мир, и он хочет, чтобы мы почувствовали вину. Хотя бы перед гемами. Простите его, пожалуйста.

— Капитан, я не нуждаюсь в вашем великодушии, — холодно сказал Морита. — Но я благодарен вам за то, что вы обратили внимание доктора Мак-Интайра на очевидный факт. Я понимаю, что отвергать очевидное — вполне в духе выдающихся физиков-теоретиков, но на сей раз лорд Мак-Интайр немножко перегнул палку. А поскольку достойных доводов против моих принципов я не получил, я остаюсь при своем и называю гемов так, как будет угодно мне.

— Нет, Морита-сан, — так же ровно сказал Дик. Он не хотел устраивать взрослому человеку выволочку в присутствии других, поэтому перешел на нихонский и говорил так, что по тону никто не мог определить, отдает ли он приказ или советуется о будничных делах. — Вы будете называть их по именам, потому что я так приказываю. Я капитан этого корабля, и мне важно, чтобы в команде не было людей и нелюдей, а все были заодно. У нас корабле люди одной цели и одной клятвы: мы все хотим выжить и все вместе работаем для этого. Другая клятва — за бортом корабля, никак иначе. Я не допущу раздора, хотя бы мне для этого пришлось посадить вас в трюм или даже убить. Пожалуйста, не заставляйте меня объяснять вам на деле, почему один должен подчиниться девятерым.

— А ты сможешь? — на нихонском же спросил Морита.

Дик поднял на него глаза и просто ответил:

— Я постараюсь.

После ментальной атаки Дик все время был «на взводе» и ожидал всяческих неприятностей. Ему казалось, что его молодость и неопытность словно притягивают несчастья, и когда некоторое время все шло гладко, он даже забеспокоился, хоть и понимал что беспокойство это — страшная глупость.

За время его «отсутствия» ничего страшного на корабле не произошло, и, проведя быструю инспекцию, Дик убедился, что гемы прекрасно со всем справились. Он прекратил контролировать их на каждом шагу, успокоился и начал более разумно распределять свое и их время, отводя на вахты себе немногим больше, чем им.

Однако ощущение смутной, но неотвратимой опасности изводило его, и когда он, надев и активировав наношлем, «прощупал» пространство и обнаружил, что дискретная зона еще далеко и полет займет время на пятнадцать часов больше расчетного, он вздохнул почти с облегчением.

Итак, его расчеты скорости и времени оказались неверны. Часть этого списывалась, конечно, на то, что после ментальной атаки на пилота корабль некоторое время шел со скоростью больше расчетной и не начинал торможения, другая часть — на то отклонение от курса, которое допустил Том, но с учетом того и другого пятнадцати часов все равно не получалось.

— Да брось ты, — махнула рукой Бет. — С кем не бывает.

Он заметил, что она, похоже, слегка рада тому, что опасное мероприятие — прыжок — откладывается больше чем на половину суток.

— Ты не понимаешь, — сказал он. — Сегодня я ошибусь в расчетах скорости на пятнадцать часов, а завтра — расчете курса на пятнадцать градусов? И где мы будем?

— А где? — полюбопытствовала Бет.

Дик протянул ей обруч сантора и опустил визор на ее глаза. Теперь она видела ту же виртуальную картинку, что и он. Конфигурационная карта сектора Кентавра заполнила рубку. Дискретные зоны были залиты синей дымкой.

— Смотри, — он показал пальцем вверх, направо и вперед. — Здесь есть три дискретные зоны. Вроде как окошки в пространстве, шедайин еще говорят — гравитационные туннели. Если войти в них на скорости в треть световой, то мы войдем, как говорят шедайин, в нитмеаннар. Это вдвое-втрое скоротит путь, но все равно это будет несколько месяцев. А в пилотском шлеме получается несколько минут, потому что мы каким-то способом вроде как находим самый короткий путь в межпространстве. Но если трети световой скорости тут не будет, нас снесет в сторону, вдоль кромки дискретной зоны, мы ее даже и не заметим, потому что простым глазом она не видна. В древности разгон занимал несколько месяцев.

— А потом пилот раз — и за несколько минут все делал?

— Да, потом — раз…

— Капитан, — сказал Рэй, показывая на мигающий экран внешней связи. — Кто-то нас вызывает.

Дик чертыхнулся про себя за то, что не обратил внимания на слабо мигающую в углу экрана сигнатуру чужого корабля. Впрочем, она возникла только что — сигнал обогнал сигнатуру корабля. Но это значило, что системы наблюдения на том корабле более совершенны, чем даже на «Паломнике». И сигнатура того корабля была какой-то странной.

— Он только что вышел из дискретной зоны, — сказал Дик, включая прием. — Ой, нет… Из нитмеаннара…

— Это шедайин? — спросила Бет, но тут видеопанель замерцала и лучи соткали над ней лицо и плечи светловолосой шеэдайн.

— Ветвь Тенна’эра пролагает путь к новому дому, — сказала она. — Наш корабль называется “Ш’энандукамман”, “Голос реки”. Я — Тауннадаррийя Ваайю уайшаад Мария, девятый страж этого нитменна.

Она говорила на хорошей, классической латыни, но, как и Дик, обозначала “л” коротким ударом языка по деснам, если оно стояло в середине слова, или произносила вместо него “й”, если оно стояло в конце — “корабй”.

Дик коротко прокашлялся и пригладил волосы ладонью.

— Охотник за эметтуррайин идет к Парадизо. То есть, к Омеге Скорпиона. Наш лонг называется «Паломник», я — Суна Ри’шаард, капитан. У меня известие для ветви Даррина, о Диорране, сын Даррина.

— Диорране Орриуринэйу? — удивилась шеэдайн. Удивление она выдала только движением брови, но Дик научился разбираться в мимике Майлза, а тот был куда сдержанней.

— Да.

— Мы здесь не рады слышать имя Диоррана Реона, но говори. Мы передадим весть.

— Диорран Ариор Орриуринэйу Реон Майлз Кристи погиб, охотясь на эметтуррана.

— Когда это случилось?

— Семь суток туата назад.

— Как это произошло?

— Он был на нашем лонге пилотом и помощником капитана. На двух вельботах они вышли охотиться за эметтурраном. Эметтурран был не один, их было двое вместе, как будто они спаривались. От двоих охотники не смогли уйти. Погибли все. Диорран принял уайшт, на нашем лонге его знали как Майлза Кристи. Я — его тиийю. Я хочу передать его орриу, Адакийе, вам. Больше ничего от него не осталось.

— Орриу принадлежит тиийю, — сказала шеэдайн. — Значит, Диорран отошел к отцу, но перед тем очистился. Многие обрадуются. Мы будем молиться за него. Мой вопрос не сочтешь нескромным?

— Нет, благородная.

— Суна Ри’шаард, сколько тебе лет по вашему счету? Ты кажешься мне слишком юным для капитана — это помехи искажают изображение или так молодо ты выглядишь?

— Я выгляжу на все свои годы, благородная, а мне пятнадцать по счету народа туата. Просто никого из прежнего экипажа на корабле не осталось. Я принял пост капитана, потому что я один, больше некому.

— Ваш лонг может совершить прыжок?

— Да, и я уже совершил один. Я пилот, благородная. Нам осталось еще три прыжка.

— Вам нужна помощь?

Дик на секунду задумался. С одной стороны нужна, а с другой — о чем он мог попросить? «Просчитайте мне курс до Парадизо»?

— Нет, благородная, спасибо.

— Тогда я пожелаю тебе удачи, и буду молиться за тебя тоже, Суна Ри’шаард. Я передам весть о Диорране Реоне, который принял имя Ма’айза Кристи. Прощай, и пусть хранит тебя А-Тиарна.

— Прощай, благородная.

Изображение шеэдайн погасло, но на другом экране появилось изображение корабля.

— Ух ты! — воскликнул Рэй. — По сравнению с ней сестра тайсегуна Рива — просто швабра.