Сердце меча - Чигиринская Ольга Александровна - Страница 23

Вавилонянин, надо отдать ему должное, бровью не дернул, глядя на коса, рычащего бессильно у самых его ног и на мальчика, зажавшего шею твари в «двойной нельсон». Рэй снова изумился: никому, кроме него самого, Динго такой выходки не спустил бы с рук: цапнул покрепче и выдрался. А мальчишке подчинился…

Вавилонянин спокойно поставил свой поднос на полку у двери, шагнул назад из каюты и задвинул дверь за собой.

— Кто это был? — спросил Рэй, когда все перевели дыхание.

— Мастер Морита, наш суперкарго, бортмех и судовой повар. Почему это Динго на него так взъелся?

— Чтоб я знал, — пожал плечами Рэй.

— Бортмех наш говорит, что твой пес опасен, — нахмурившись, сказал капитан. — Что его истребить надо. Что скажешь?

— Сначала меня придется истребить, — проговорил медленно Рэй.

— За этим, если что, дело не станет, — капитан дернул рукой за спину, где у него был пистолет под курткой, но не закончил движения и для вида почесал бедро. — Ты не думай, что раз ты такой здоровенный, то одной левой сделаешь нас всех.

— Я не думаю, сэр, — ответил Рэй. — Просто Динго мой друг, и я его в обиду не дам.

— А Морита мой бортмех, хоть и временный, и я его в обиду не дам! — капитан хлопнул ладонью по столу.

— Дело здесь вовсе не во мне, — вступил в разговор Моро. — А в том, что зверь может нанести вред находящимся на борту женщинам и детям. Косы псевдоразумны, их вывели как охранных зверей со сложным набором реакций; иногда эти реакции конфликтуют между собой, и последствия могут быть непредсказуемы.

— Но ведь он не трогает Джека, — возразила леди Констанс. — Пока Динго не бросился на вас, я позволяла ему играть с малышом, один раз они даже заснули вместе.

— И младшего матроса вашего он не трогает, — добавил Рэй. — И никого, кроме бортмеха.

— Так что вы предлагаете? — спросил Моро. — Я должен вести жизнь затворника в кухне и забыть о выполнении своих профессиональных обязанностей?

— Где ты взял тварюгу? — спросил капитан.

— Она прибилась к нашему туртану на Картаго, когда мы проходили подготовку, — ответил Рэй. — Наверное, потеряла своих хозяев. Потом, при Андраде, отряд выбили, туртана тоже убили, я попал в плен, ну и Динго со мной. Он был со мной и в Крестовом Походе. Мы все время вместе.

— Так вы, стало быть, ветераны Крестового Похода? — в голосе капитана проскользнуло уважение. — С какого года?

— С восьмого, сэр. Высадки на Анзуде и на Ньяле.

— Их послушать, они все ветераны, — проворчал Вальдер.

— Значит, вот что, мастер Порше или как тебя там, — заключил капитан. — Чтобы я эту псину или кошачину без тебя нигде не видел. Увижу — пристрелю, понял? Дерьмо за ней убирать тоже будешь сам. Увижу, что где-то нагажено — тоже пристрелю скотинку без разговоров, святым Патриком клянусь. У меня чистый корабль. Усек?

— Динго — чистоплотный кос, мастер Хару, — сказал Рэй. — Ему нужно только место показать, куда ходить…

— Устраивайся с ним как знаешь, — отмахнулся капитан. — Поехали теперь с вами разберемся, — он перевел взгляд на четверых гемов-рабочих.

Они с трудом говорили на астролате, а аллеманским владел только один, поэтому капитан через Майлза общался с ними на нихонском. Капитан говорил на нихонском и сам, но так было понятнее всем другим участникам разговора, а особенно — леди Констанс.

Гемов звали Том, Остин, Бат и Актеон, и были они одной рабочей ячейкой. Том, старший и по возрасту, и по положению, владел астролатом лучше остальных и даже умел читать и писать. Он представлял собой квалифицированную рабочую силу, организатора и координатора ячейки. Сама же ячейка специализировалась на обслуживании шахт — проводке вентиляции, освещения, монтаже очистителей воздуха.

В остальном все было именно так, как предположил капитан: шахты Джебел Кум закрывались одна за другой, ячейке было все сложнее найти работу, и однажды они поддались на уговоры одного капитана транспортной шхуны, организовывавшего вывоз в Империю. Спаслись они лишь потому, что в этот момент чинили воздухоочиститель в санузле, и при разгерметизации корпуса сработавшая автоматика закрыла санузел наглухо. Там была вода, у гемов с собой имелись фонарики для подсветки, так что они смогли доремонтировать воздухоочиститель и подключить его к резервному источнику энергии. От вращения корабль прогревался равномерно, газопылевая смесь кое-как сохраняла тепло окутанной ею звезды. На шестой день гемы начали терять сознание от голода, на восьмой — выдохся и работал в четверть силы источник питания воздухоочистителя. Если бы «Паломник» опоздал на сутки — он не нашел бы никого из них в живых.

С Рэем было немного иначе. Ему многие предлагали работу. Здоровенный боевой морлок класса «Геракл» на пике своей формы требовался и бандитским группировкам, и рейдерам, и владельцам шахт. Но Рэй не хотел становиться бандитом или пиратом, не хотел и участвовать в подавлении волнений свободнорожденного персонала шахт — потому что знал: участие морлоков в этом подавлении отзовется на судьбе вольнонаемных гемов погромами и убийствами. Когда последнее, что связывало его с Джебел-Кум, погибло, он договорился с капитаном «Вальдека».

В момент столкновения Рэй был в коридоре рабочей секции. Ударная волна докатилась до него, но они с Динго были сделаны из более крепкого материала, чем рабочие гемы и обычные люди, а потому выжили. Потом он увидел, как команда грузится в шлюпки, угрожая оружием находящимся на борту гемам. Спасать их никто не собирался: «Вальдек» был транспортным кораблем, места в спасательном модуле хватало только для экипажа. Рэй не стал вступать в драку за место на борту. Давление в отсеке стремительно падало, но Рэй, десантник, кое-что знал о кораблях и знал, что на нижнем уровне должна быть ремонтная капсула. Там все было затянуто смрадным дымом, в невесомости плавали два изломанных и обгорелых трупа — но капсула осталась неповрежденной. Они с Динго забрались туда и задраились — и в следующий момент нижние секции корабля окончательно раскололись.

У Рэя и Динго не было ни пищи, ни воды, и запас воздуха был весьма ограничен, но оба они могли тормозить свой метаболизм. Стиснутые в капсуле, как два близнеца в материнской утробе, они впали в разновидность комы, которая позволила обоим протянуть еще несколько суток.

«Паломник» оказался в Пыльном Мешке очень вовремя.

Глава 4

Спасенные с «Вальдека»

Догмат «О человеческом достоинстве», принятый на Третьем Петропавловском Соборе 2652 года, гласил, что все существа, наделенные плотью, разумом и свободной волей, являются детьми Божьими независимо от их происхождения и внешнего вида, им от рождения принадлежит достоинство человека и никто не вправе его отнимать. Таким образом догмат объявлял всех гемов людьми и категорически запрещал верным применять по отношению к ним все то, что запрещено применять по отношению к людям: эвтаназию, ментальное программирование, использование их органов и тел без их на то согласия, использование их труда без справедливой платы. Несоблюдение грозило интердиктом, а в случае упорства — то и церковным отлучением.

В это же самое время в Вавилоне разразилась война двух крупнейших военных кланов — Рива и Кенан. Причиной войны была политика дома Адевайль, уже почти полтора века удерживающего Директорию в своих руках. Политика была проста и эффективна: Солнце, избираемый «пока это тело служит ему» монарх Вавилона, женился на представительнице дома Адевайль и назначал своим преемником потомка этой представительницы, в обмен на лобби, обеспеченное этим домом при выборах. Таким образом, выборность монарха стала понятием чисто номинальным — Адевайль держали в руках все ключевые посты в Директории. Бунтовать всерьез никто не решался, так как Адевайль не переходили границы, отделяющей диктатуру от тирании, а вавилоняне — народ осторожный, и затевать гражданскую войну не торопятся, пока не появится очень серьезная причина.