Я тебя не хочу (СИ) - Эрос Эви - Страница 46

— Ох… Влажная какая, Стась. Не хочешь меня, значит?

Говорить «нет» было глупо, и я промолчала. Но Сашка сдаваться не собирался. Проводил головкой члена по лону, на секунду замирая возле входа в меня, массировал набухший от желания комочек плоти, и чуть усмехался каждый раз, когда я всхлипывала.

Вошёл. Неглубоко. Почти сразу вышел…

— Гад! — прошептала я, дрожа с ног до головы. Лебедев наклонился и сказал мне в губы:

— Нет, Стась. Я в такие игры не играю. Лежит тут вся мокренькая, а туда же — «нет», «нет». Скажи, что хочешь меня.

— Сволочь ты.

Сашка на пару секунд припал к моим губам в нежном поцелуе, и как раз когда я немного расслабилась, резко вошёл на полную глубину.

— А-ах! — застонала я, выгибаясь, но Лебедев тут же вышел. Улыбнулся, заметив моё недовольное лицо, и вновь потребовал:

— Я жду, Стась.

Я мстительно запыхтела.

— Размечтался!

Опустила руку и начала ласкать саму себя пальцами. Круговыми движениями обводила пульсирующий клитор, теребила его, и Сашка следил за моими действиями потемневшими от желания глазами.

И когда я медленно ввела палец внутрь себя, Лебедев не выдержал. Задрал мне руки, прижал их к кровати над моей головой, и вонзился в моё тело.

Остро. Боже, как остро! Невозможно, невероятно приятно…

Но Сашка застыл, не двигаясь, и я нетерпеливо повела бёдрами.

— Скажи, — прошептал он, и я почему-то услышала в его голосе мольбу, — я прошу, Стась. Скажи, что хочешь меня, малыш.

«Я прошу». Это всё решило.

— Хочу! Очень! Ох, Саш…

Видимо, Лебедев уже с трудом сдерживался — когда я сказала «хочу», он наконец начал двигаться, и настолько быстро и размашисто, что я через пару секунд стала кричать. А больше я ничего не помню… Только обжигающее, сумасшедшее удовольствие, полностью выносящее мне мозги. Оно текло по венам и артериям вместо крови, пульсировало внизу живота и взрывало меня изнутри.

И мы во второй раз забыли про контрацепцию…

И всё бы ничего… но Сашка вновь всколыхнул во мне обиду, когда после подобного восхитительного секса сжал меня в объятиях и зашептал прямо в лицо:

— Запомни, Стась. Ты моя. Я никому тебя не отдам.

Я открыла один глаз и попыталась напомнить про наш фиктивный брак.

— Но…

— Плевать, — отрезал Лебедев, погладив ладонью до сих пор ноющую грудь. — Мне плевать на все твои доводы, Стась. Моя, и точка.

Я закрыла глаз и постаралась не дать Сашке понять, что обиделась. Принимала его ласку, и даже испытала ещё один оргазм, когда он начал стимулировать меня сразу двумя пальцами.

Потом Лебедев уснул, а я, выбравшись из его объятий, немного поплакала в ванной. Посмотрела на своё зарёванное отражение, позлилась немножко на себя, бесхарактерную размазню, и на Сашку, нахала и манипулятора, вышла в коридор и нашла в сумке свой мобильник. Там действительно оказался выключен звук, хотя я совершенно точно помнила, что не делала этого, а на экране красовались пятнадцать неотвеченных вызовов от Лебедева.

Видимо, пора всё-таки послушать голос разума и поменять мобильник. Ему уже десять лет и он периодически глючит. Но чтобы самовольно звук у звонка убирать — подобное впервые…

— Алло, Ксюш, — прошептала я в трубку, выходя на балкон в Сашкиной комнате. Лебедев по-прежнему безмятежно дрых в моей кровати. Устал, умаялся, бедненький. — Ты… можешь говорить?

— Могу, — ответила подруга, и в голосе её слышалось беспокойство. — Что-то случилось, Стась?

Я чуть помолчала.

— Да. Можно, я к тебе приеду?

Она вздохнула.

— Конечно, приезжай. Инны Васильевны сейчас как раз нет, в командировке она… Так что никто не помешает. Приезжай. Только не дури и возьми такси, а то поздно уже.

— Да, хорошо, возьму.

Инной Васильевной звали квартирную хозяйку Ксюшки, и это была не женщина, а самый настоящий цербер.

— Тогда жду.

Я тихонько выскользнула обратно в ванную, где на верёвке висели давно высохшие джинсы и футболка, поэтому мне было, во что одеться. Хотела захватить привезённый из Праги подарок для Ксюши — красивый кожаный кошелёк — но он лежал в моей комнате, где спал Лебедев. Поэтому я просто взяла свою сумку, ключи и вышла из квартиры.

***

Он так крепко уснул, что даже не сразу расслышал настойчивый звонок телефона. Открыл глаза, не обнаружил рядом Стаси, нахмурился и взял трубку.

— Да.

— Ну и что ты натворил? — сказала трубка недовольным голосом Ксюши Мартыновой. — Мне тебя сразу убить или пока помиловать?

Сашка помотал головой.

— Погоди, я ничего не понимаю.

— Мужчины… — пробурчала Ксюша. — В общем, так. Стася едет ко мне. Я её выслушаю, и если твой грех не смертелен, попробую успокоить. А если смертелен… то лучше на глаза мне больше никогда не показывайся.

— Ксюш! — возмутился Лебедев, вскакивая с постели. — Я вообще-то люблю её! А вот Стася меня — нет.

На том конце провода хмыкнули.

— Мужчины… Короче, сиди пока там. Я позвоню.

— А… — начал Сашка, но Ксюша уже положила трубку.

***

До дома подруги я доехала минут за двадцать — дороги в этот час оказались почти свободны, в одном месте только был небольшой заторчик, но быстро рассосался. Расплатилась с таксистом, набрала код от подъезда, написанный предусмотрительной Ксюшкой в смс-сообщении, поднялась на шестой этаж и позвонила в дверь знакомой квартиры.

У Ксюши в гостях я была не очень часто — Инна Васильевна не разрешала ей водить гостей. Почему подруга до сих пор не съехала от такой хозяйки — история отдельная…

— Привет, — сказала Ксюшка, впуская меня внутрь. Положила мою сумку на банкетку в коридоре, а потом сразу же обняла крепко-крепко. Я тоже обняла подругу и чуть всхлипнула, резко почувствовав себя до ужаса несчастной. — Так, погоди плакать. Пошли на кухню, чайку хоть налью.

Я вновь всхлипнула, а потом засмеялась.

— Да я… не собираюсь плакать вообще. Это просто…

— Угу, угу, — кивнула Ксюшка. — Я поняла. Пошли на кухню, говорю. У меня там вафельки вкусные есть.

— Вафельки это хорошо. Вафельки я люблю…

— Я в курсе.

Через десять минут я сидела на Ксюшкиной кухне и взахлёб рассказывала подруге обо всём случившемся. Обо всём… О том, что произошло в первую брачную ночь, и как Сашка затем уговаривал меня на секс. Точнее, не уговаривал, а соблазнял — у меня не было шансов отказаться…

Я рассказывала о том, как подслушала Сашкины разговоры с Ларисой, и как он отправился на встречу с ней, чтобы прекратить эти отношения. Но надолго ли его хватит?

Рассказывала, как Лебедев заявил, что я — его, и ему плевать на любые мои доводы против этого. Он хотел меня, играл со мной, совершенно не принимая в расчёт того, что любую игрушку можно сломать…

Ксюшка включила маленький ночник, света от которого было очень мало, и так как на часах уже почти пробила полночь, в помещении было темно. Ночник освещал только кухонный стол и наши с Ксюшей лица.

Глаза подруги при таком свете казались совсем тёмными и будто бы колдовскими. И они вновь, как и всегда, видели меня насквозь…

И когда я закончила, Ксюша, помолчав несколько секунд, вдруг спросила:

— Я ведь никогда не рассказывала тебе про своих родителей?

Я слегка удивилась.

— Что?.. Нет вроде. А почему?..

Она усмехнулась.

— Я просто расскажу, Стась. Просто расскажу… а выводы ты сделаешь сама, хорошо?

— Хорошо, — я кивнула.

Но начала Ксюша не сразу. Она какое-то время рассматривала чаинки, оставшиеся на дне её чашки после нашего чаепития, потом косилась в окно.

Начинался дождь, и на улице свистело, выло и всхлипывало. А потом с неба хлынул поток воды, и тогда подруга заговорила.

— Так уж случилось, что человек, которого я называю своим отцом, на самом деле им не был. Моя мама забеременела от другого мужчины, но тому была не нужна ни она, ни ребёнок. И он сбежал. А мой папа… он был маминым другом детства, влюблённым в неё чуть ли не с младенчества, и предложил ей брак. Обещал быть хорошим мужем, заботиться о ребёнке и саму её любить. Я сразу скажу, Стась — слово своё он сдержал. Для меня он был и остаётся лучшим мужчиной на свете. Я всегда боготворила папу.