Благие намерения - Лукина Любовь Александровна - Страница 74

- Войди…

Ар-Шарлахи вошел. Оказывается, свет в окне лишь показался ему тусклым. Кубическое помещение с голыми, непонятно из чего сделанными стенами наполнено было мертвенно-бледным сиянием, распространявшимся из подковообразно изогнутого стержня, вросшего обоими концами в ровный, без украшений потолок. Такое впечатление, что стержень был раскален добела, но, к удивлению своему, исходящего от него тепла Ар-Шарлахи не уловил.

Обстановка в комнате тоже была весьма странная. В углу стоял низкий стол на прямых ножках, стульев же не наблюдалось вообще. Пол был застелен плетеными золотистого оттенка ковриками, уложенными впритык друг к другу. Рядом со столом прямо на полу сидел человек, очень похожий на Тианги, разве что чуть постарше и посмуглее. Человеку было холодно, он кутался в шерстяное изжелта-бурое одеяло, из которого выглядывали только смуглые руки. Приспустив тяжелые веки, сидящий перебирал пальцами какие-то еще не виданные Ар-Шарлахи четки - с узелками вместо бусин.

Человек поднял веки и вопросительно оглядел вошедших.

- Вот, - молвил Тианги, подталкивая Ар-Шарлахи в спину. - Ар-Шарлахи. Старый знакомый по Харве. Ученик премудрого Гоена, ныне разбойник. Позавчера сжег Зибру…

- Только порт, - перехваченным горлом выговорил Ар Шарлахи.

- Ну, это тоже уметь надо.

Человек молча разглядывал Ар-Шарлахи. Потом ото жил веревочку с узелками на стол, где уже валялось довольно много таких шнурков вперемежку со свитками и как ми-то еще белыми тонкими листами, на которых ровными строчками теснились мелкие, как песчинки, письмена.

Наконец темные губы разомкнулись.

- Что значит - сжег? - Человек старательно выговаривал каждое слово, а странные придыхания у него звучали даже отчетливей, чем у Тианги. - Ты возглавлял налет?

-Да.

Человек кивнул.

- Стало быть, пользуешься уважением… - отметил он как бы про себя. - Давно разбойничаешь?

- Говорит, что пятнадцать дней, - ответил за Ар-Шарлахи Тианги.

- Разбойничаешь пятнадцать дней… - медленно, взвешивая каждую фразу, проговорил человек, по-прежнему не сводя с Ар-Шарлахи карих внимательных глаз. - Сжег порт Зибры… Учился в Харве у Гоена… Ар-Шарлахи… Ар… То есть твои предки владели какой-то тенью Пальмовой Дороги?

- Да… Тень Ар-Шарлахи…

Человек неспешно повернул голову и посмотрел на Тианги.

- Налей ему, - сказал он. - Видишь же: еле на ногах стоит… А ты садись, - снова обратился он к Ар-Шарлахи.

«Может, и отпустят… - вяло подумал тот, обессиленно опускаясь на золотистый, плетенный из соломки квадрат. - Вина вон уже предлагают…»

Откинув занавеску (навешивать двери здесь, кажется, не любили, а может, просто ленились), Тианги прошел в соседнее помещение. За тонкой стенкой что-то звякнуло, булькнуло, и вскоре он вернулся, неся плод граната и стеклянный цилиндрик, наполненный на две трети чем-то прозрачным. Ар-Шарлахи почувствовал острое разочарование. Должно быть, здесь, как в храме Четырех Верблюдов, вино было под запретом.

Однако, приняв стеклянный сосудец из рук Тианги и отведя повязку от лица, Ар-Шарлахи догадался понюхать жидкость - и содрогнулся. Невольно вспомнился пузырек, который совала ему под нос Алият в каюте караванного Хаилзы.

- Не бойся, не отрава, - сказал Тианги, разминая гранат. - Пей залпом. С непривычки противно, но действует посильнее вашего вина…

С этими словами он достал из-под плаща клинок странных очертаний и проделал в кожице граната дырочку.

Ар-Шарлахи решился и выпил. Глаза у него полезли на лоб, а горькая едкая жидкость остановилась в горле, так что ему стоило нечеловеческих усилий ее проглотить. Тианги тут же наполнил сосудец гранатовым соком.

- Запей.

Благородно терпкий гранат отбил мерзкое послевкусие, и уже спустя несколько секунд Ар-Шарлахи с удивлением почувствовал себя значительно бодрее. Муть, плававшая перед глазами, исчезла.

- Что это? - спросил он, протягивая стеклянный цилиндрик.

- Сейчас? - как-то странно переспросил Тианги, выдавливая в склянку остаток сока. - Спиртной напиток…

- А раньше?

- Долго объяснять, - сказал Тианги и, взяв со стола гладкий круглый шнур, тоже сел на пол. Неуловимым и каким-то обыденным движением вывязал сложный узел и вопросительно посмотрел на своего молчаливого товарища. Ар-Шарлахи с интересом присматривался к шерстяному некрашеному одеялу, в которое тот по-прежнему зябко кутался. Изжелта-бурый оттенок наводил на мысль о верблюжьем подшерстке, но мысль эту Ар-Шарлахи отверг немедленно. Даже в упраздненном ныне храме Четырех Верблюдов кошма, свалянная из священного подшерстка, имела куда более скромные размеры. Кроме того, одеяло с виду было совсем новым.

- Называй меня Ани, - сказал человек и, помолчав, продолжил: - Итак, ты говоришь, что стал разбойником пятнадцать дней назад. Как это произошло?

- На корабле начался бунт, - решив не вдаваться в подробности, объяснил Ар-Шарлахи. - Меня выбрали главарем…

Он запнулся, увидев, что Тианги сноровисто вывязал еще один узел, сложнее первого. Словно записал то, что произнес Ар-Шарлахи.

- Не отвлекайся, - бросил Ани (кстати, еще одно совершенно неслыханное имя!). - Почему именно тебя?

- По ошибке. Меня приняли за Шарлаха… Есть такой разбойник, и у нас с ним похожие имена… Словом, меня схватили вместо него.

Украдкой он покосился на Тианги. Тот прислушивался к беседе и сосредоточенно вывязывал узлы.

- То есть тебя везли в Харву, но ты поднял бунт?

- Нет. Меня как раз везли из Харвы. Государь послал караван к морю…

Оба собеседника вскинули головы, и Ар-Шарлахи осекся. Должно быть, он сказал сейчас нечто крайне для них важное. Тианги даже не довязал узла.

- Улькар ищет путь к морю? - недоверчиво спросил Ани и тревожно взглянул на Тианги: - Погоди вязать… Зачем?

Ар-Шарлахи объяснил.

Внезапно смуглое лицо Тианги исказилось. Он швырнул шнурок об пол и вскочил на ноги.

- Какое бессмертие? Что за бред?.. - Он резко повернулся к Ани. - Вот видишь, тамахи? Значит, я был прав! Он уже тогда затевал собственную игру! А теперь и вовсе отбился от рук!..

- Успокойся, - негромко проговорил Ани, и Тианги с Довольным видом снова опустился на пол. - А кто готов в поход? Сам Улькар?