Без сна (ЛП) - Пайк Эприлинн - Страница 26

Мы останавливаемся на кухне, и Линден нажимает кнопку на очень высокотехнологичной блестящей штуковине, и через несколько минут мы оба держим паровые чашки пенистого капучино.

— Это так здорово, — говорю я, мои руки нагреваются вокруг моей кружки. — Это похоже на Старбакс дома.

Он ведет меня в комнату отдыха, где огромный телевизор тянется через одну стену, а комната достаточно большая, чтобы усадить по меньшей мере десять человек. Линден падает на встроенный диванчик и похлопывает по месту рядом с собой.

Не сиденье рядом с ним, а место на той же подушке возле него.

После кратких уговоров самой себя, что я могу это сделать, я осторожно сажусь рядом с ним, чтобы не пролить свой напиток. Наши бедра соприкасаются, и наши плечи касаются друг друга, когда я осторожно опускаюсь рядом с ним.

Глотая свой пенистый кофе, я незаметно осматриваюсь. Декор довольно простой и почти полностью черно-белый. Цветная линия подушек на диване, глубокие тона драгоценных камей, которые стали единственными яркими пятнами во всей комнате. Это так элегантно и красиво.

Но это заставляет меня беспокоиться о том, чтобы не разлить кофе на что угодно.

Я не уверена, что хотела бы жить в такой формальности. Я изучаю профиль Линдена и задаюсь вопросом, находит ли он его удушающим.

Прежде чем он поймет меня, я отворачиваюсь, и смотрю на длинное, широкое зеркало над диваном на соседней стене. Я едва перевожу дыхание и прикладываю руку к своим волосам, свалявшимся и выглядящим как один сплошной беспорядок.

Линден смотрит на меня с тревогой. Когда он понимает, почему я расстроена, он хихикает.

— Ты знал! — обвиняю я, указывая пальцем на него.

— Ой, да ладно. Это мило, — говорит Линден.

Я поставила свой кофе на стол и буквально подпрыгнула чтобы попробовать привести хоть какой-то порядок в хаос на голове. Что-то хлопает меня по спине, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть одну из подушек на полу. Я хватаю ближайшую к себе подушку и бросаю её в него. Он вытягивает руки вверх, чтобы заблокировать то, что было бы идеальным ударом в лицо, затем снова запускает ей в меня, и сразу же еще одной.

Я кричу, и мы оба смеёмся и бросаем подушки, пока все прежние прекрасно расположенные декорации не оказываются на полу. Линден хватает меня за талию и возвращает на диван, притягивая меня к себе.

Он пробегает пальцами по моим спутанным волосам, поправляя некоторые пряди.

— Ты выглядишь так очаровательно. И тут, почти без предупреждения, его губы оказываются на моих, и он притягивает мои бёдра к себе, и я едва могу дышать.

Это настоящий поцелуй. Это тепло, мягко и целеустремлённо, вчерашний поцелуй не был таким. Одна рука движется по моим рёбрам, по бёдрам, затем он зажимает пальцы под моим коленом и тянет мою ногу вверх и через него, наши тела так близко, что он меня согревает даже лучше, чем сливочный капучино.

После долгого, мягкого, затяжного поцелуя он отрывается и наклоняет голову, чтобы посмотреть мне в лицо, хотя он держит мою ногу так, чтобы наши бёдра были очень близки.

— Почему я не замечал тебя раньше? — шепчет он и проводит одним пальцем по моей щеке. Я останавливаюсь на смешном чувстве дежа вю, которое провоцируют его слова. Это потому, что я думала, что этот разговор происходит примерно тысячу раз? Или я действительно мечтала о именно такой сцене?

Я улыбаюсь ему, когда он снова наклоняется ко мне. Всё это так волнующе и нереально, и я не знаю, что делать. Честно говоря, всё происходит немного быстро. Но не для меня, для него. Я мечтала об этом годами. Возможно, Линден просто быстро движется.

Я не могу сказать, что я возражаю.

Кончики его пальцев касаются моей голой кожи спины, между поясом брюк и рубашкой. Он колеблется, как будто он не уверен, что делать дальше. Затем его пальцы скользят по моему позвоночнику и тянут меня ещё ближе к нему.

Я забываю все свои переживания. Это не имеет значения. Сегодня, сейчас все прекрасно.

Всё кажется правильным.

Глава 19

— Ты не видела этого? — Слова Смита потрясли меня после пробуждения.

— Что? Смит? — грубо говорю я.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты этого не видела, а не то, что ты решила не говорить мне.

— Видела что? — туман начинает проясняться, но ещё полностью не исчез.

На другом конце долгое молчание.

— Иди, посмотри новости, — говорит он с отчаянной ноткой в голосе, которая пробуждает меня до конца. — Перезвони мне позже.

Он вешает трубку, не прощаясь.

Тонущее чувство в желудке — лучшее предсказание, чем дар Оракула. Я засунула ноги в тапочки, не утруждая себя одеванием и почти выбежала из своей комнаты на кухню.

Пока ещё никто не поднялся. Ещё рассвет, прошло всего два дня после Рождества, и пятница в придачу. Я должна ещё спать.

Я включаю телевизор и убавляю звук, стоя лицом к экрану, и мои внутренности превращаются в желе.

Кто-то ещё мертв, и я не получила никакого предупреждения. Почему у меня не было видения? Я должна была предвидеть это.

Разве нет?

Я изучаю место преступления — то, что мне удаётся разглядеть, и я не знаю, что думать. Это похоже на пустующее пространство, и я не вижу никакой крови. Лежит тело, покрытое снегом, среди рыхлой пробивающейся кое-где коричневой травы, но видны очертания — слава богу — оно цельное. Вокруг протоптаны следы, но я не могу догадаться, какие из них появились раньше и какие принадлежат полицейским.

Репортер новостей рассказывает о том, как полиция работает всю ночь напролет, и как, по их мнению жертва умерла. Я отсчитываю обратно часы и понимаю, что горло горит от стыда, потому что убийца, вероятно, совершил это, пока я была занята Линденом.

Я полностью истощена, я опускаюсь на стул и даю волю слезам. Рационально, я знаю, что я ничего не могла сделать без видения. И я напоминаю себе, что я спасла двух других подростков от ужасных смертей.

Но все это сейчас кажется не важным. Я не спасла этого.

Я должна стараться лучше. Я должна сделать больше.

Я так потерялась в жалости к себе, что мама застаёт меня врасплох, и я подпрыгиваю, когда она касается моей руки. Она видит слёзы, которые мне не удалось скрыть, и прикосновение её руки на моей сжимается. — Что случилось?

Я безмолвно делаю жест в сторону молчащего телевизора.

— О, нет, — говорит мама, её голос больше похож на скрип. — Только не это.

Даже в своём кресле она заметно опускается, и мы обе опираемся друг на друга и смотрим на экран. Я уверена, что мы пропускаем детали, потому что выключен звук, но сейчас они, похоже, не очень важны. Что может быть важнее простого факта, что другой ребёнок, такой же, как я, мёртв?

Я наклоняю голову, когда камера снимает панораму за спиной репортера.

— Они вызвали ФБР, — говорю я, замечая яркие буквы на спинах черных курток. Мама колеблется, а затем увеличивает громкость.

…— Использовались различные способы для убийства каждой жертвы, теперь полиция заявляет, что есть некие признаки, указывающие на то, что один и тот же человек в ответе за все три убийства. Агент Джонсон, не могли бы вы рассказать об этом немного подробнее?

Камера поворачивается к мужчине в костюме, который выглядит усталым и помятым.

— Есть несколько фактов, которые мы отметили во всех трёх случаях. Первый — полное отсутствие доказательств ДНК, отпечатков пальцев и так далее. Во-вторых, телосложение убийцы примерно одинаково во всех трёх случаях, и в-третьих, он убивает без колебаний. Он очень точен и в нем нет неуверенности. Мы официально заявляем, что это серийный убийца, и наши психологи предполагают, что это его первые убийства, но этот человек планировал эти атаки, возможно, в течение многих лет.

— Спасибо, агент Джонсон. — Она поворачивается к камере. — Мы будем продолжать рассказывать об Убийце из Колдуотера по мере появления новостей.

Убийца из Колдуотера? Они дали ему имя. Я не знаю, почему это так злит меня. Может быть, потому, что это звучит так, что кто-то играет на телевидении убийцу, а не реальный психопат, который рубит семнадцатилетнюю девочку на куски.