Покорность не для меня (СИ) - Свободина Виктория - Страница 65

Плакать, само собой, не собираюсь, в случае чего, еще успею.

Направила свои стопы на первые этажи резиденции. Есть слабая надежда, что Эгира держат в императорском портурнике, и я до него дозовусь.

Увы, кота так и не дозвалась, как не пыталась. Звала Дерзкого, Тагийру, даже Эйнера — просто так, без всякой надежды.

Интересно, что с флаем и людьми мужа, их же много, всех в тюрьму не посадишь, запасы еды на ограниченной территории не бесконечны, а значит, флай либо улетел в недоступную людям зону, как предписывает инструкция, либо его захватили и никого из него не выпускают.

Отчаяние. Злость. Обида. Прямо хоть из окна выбрасывайся в знак протеста.

Иду к монументальной стене, окружающей резиденцию.

— Госпожа, вам запрещено без разрешения императора подниматься на стену и подходить к воротам, — предупреждает стражник.

Оборачиваюсь к своей охране и прямо смотрю в глаза восьмерым мужчинам — да, охрана у меня знатная, и внимание обитателей резиденции очень привлекает.

— Вы знаете, что мир готов к возрождению? Вы знаете, что в нем родился дракон?

Стражники неуверенно кивнули.

— Это уже все знают, госпожа.

— Вы знаете, благодаря кому это произошло?

— Благодаря вам и императору, госпожа.

Ах, вот как, значит.

— Вы не хотите поблагодарить меня за помощь? Выпустить, например?

— Госпожа, мы люди маленькие, ваших дел не знаем. Может, у вас там с женихом игры какие, а нам потом головы отсекут за неисполнение приказов.

— С каким женихом?

— Ну так, с императором…

— Да? А вы, случайно, не знаете, когда свадьба?

Стражники пожали плечами, уже чувствуют, что сказали лишнее.

Потрясающе, просто потрясающе.

Вернулась в императорские покои. Не то чтобы ни с чем, принесла с собой знание, что в этом мире у меня друзей и помощников нет. Бежать, бежать, и причем срочно.

Амир забыл, с кем имеет дело, а стража в личные покои не заходит.

Резиденцию знаю вдоль и поперек, ее тайные ходы и защиту в том числе. Системный артефакт резиденции и всего города, я уже иду к тебе.

— Ай, ты знаешь, что просто великолепна?

В покои зашел улыбающийся Амир. Ну вот, встреча с артефактом откладывается.

— А ты не очень, — кисло ответила. — Чего так быстро вернулся?

Судя по тому, как император до моих слов улыбался, с яйцом все получилось и еще один дракончик увидел свет этого мира.

— Ай, не надо мне грубить, — мужчина напряжен и медленно идет ко мне. Что-то мне даже страшно стало.

— Почему это? Еще один шаг в мою сторону, и я… покончу с собой.

— И сделаешь больно своему старшему другу? Не верю, Ай. Да, люди меняются, но что-то остается неизменным. Мы с тобой никогда не причиним вред ни одному дракону.

Амир продолжает наступать.

— Я покалечу себя, изуродую. Огнем и ножом вырежу на своем теле слова, о том, кто мой муж и любовь. А получится, и сделаю такое и с тобой.

— Я покалечу себя, изуродую. Огнем и ножом вырежу на своем теле слова, о том, кто мой муж и любовь. А получится, сделаю такое и с тобой!

Император в мгновение оказался возле меня, хватил, заведя руки за спину, прижал к себе и буквально заморозил своим ледяным взглядом.

— Значит, мне придется принять меры, чтобы ты подобного не совершила.

— И что ты сделаешь? На цепь меня еще посадишь?

Подумать только, сбылись все самые худшие опасения Эйнера.

— Ну, не на цепь, но к кровати привяжу определенно, и буду отговаривать так поступать всеми доступными мне методами, — Амир подхватил меня на руки и понес к кровати.

Ору, что есть сел, вырываюсь, царапаюсь, словно дикий портур, вспомнила все грязные слова, которым меня научили в канализации, и, к счастью, на этот раз помощь все-таки пришла.

— Амир. — На пороге спальни, куда меня уже успел затащить император, стоит бледный злой отец. — Что ты творишь?

Мой тюремщик тут же поставил меня на ноги и весело произнес:

— Оферон, твоя дочь первая начала, честное слово. Я просто немного пугаю и воспитываю.

— Себя сначала воспитай, — огрызнулась я.

— Амир, мне нужно с тобой поговорить наедине, идем, — строго произнес злой папа.

Решила подбавить масла в огонь. Громко всхлипнула и закрыла лицо руками. Мне и притворяться даже не надо.

— Амир, Амир, — горько произнес мой отец.

— Да что случилось то? У Ай, кроме нервов, ничего не испорчено. Волосок даже с ее головы не упал. Зато я весь оцарапан, покусан обруган, между прочим.

— У меня синяки, — тут же отреагировала я, отнимая руки от лица и протягивая их в сторону папы, чтобы показать запястья, которые еще недавно сильно сжимал император. Ругнулась про себя, поскольку не нашла ни одного синяка. Руки быстро убрала за спину, пока папа тоже не заметил отсутствия повреждений. — А еще он меня целует и лапает и хотел к кровати привязать и не известно, что сделать.

— Идем, Амир, — повторил мой папа, мне лично, ничего не ответив.

Император, стоящий рядом, поймал мою руку и опять с силой сжал запястье.

— Мы можем поговорить, но только Ай будет рядом. Пока я в резиденции, не хочу разлучаться с ней ни на секунду.

О, любовь прямо какая нереальная. Мысленно про себя ругаюсь — разрушение императорской резиденции откладывается пока.

Отец жестко отчитал при мне Амира, император признал свою вину и пообещал, что будет вести себя со мной достойно, но в слова этого мужчины я больше не верю.

Весь день Амир таскал меня везде с собой, почти не на мгновение не отпуская руки. Разве что в туалет ходили раздельно. Мне кажется, император чувствует, что я что-то задумала, либо поверил в мои угрозы покалечить и изуродовать себя.

Поздний вечер. Покои императора. С наслаждением думаю о том, что сейчас пойду принимать ванну. Час, как минимум буду отмокать — мне нужна передышка от Амира. Надеюсь, что ночью император приставать ко мне не станет, а как только он уснет, сбегу.

Заперла дверь, налила себе полную ванну и со вздохом облегчения в нее погрузилась. Настроилась, отринув все мысли. Пробую связаться друзьями. Весь день у меня это не получалось, но вдруг сейчас повезет.

И повезло.

— Айра? Ты где? — едва слышно пронеслось в моей голове.

Голова моя соскользнула с бортика, от неожиданности, хлебнула воды, но не обратила на это внимания.

— Тагийра, как ты, маленькая?

Объяснила перепуганной дракошке, которая оказалась одна заперта в какой-то пещере с небольшим водоемом, что случилось. Подумать только. Амир даже дракончиков разлучил для собственной безопасности.

— Айра, забери меня отсюда, мне страшно, — жалобно просит Тагийра.

— Не волнуйся, обязательно заберу. Только подожди немного. Главное, мы можем друг друга слышать, значит, ты уже не одна.

И почти сразу я услышала голос Эгира!

— Тухлые яйца кабукра, где я? Айра? Объяснись. Главный вопрос почему рядом со мной, благородным портуром, спит твоя псина?

Хмыкнула. Мой котик.

— Мы в полной…

Объяснилась и с котом, вкратце введя его в суть дела.

— Так, ну, тут замок на двери хилый, резиденцию эту мы с псом легко найдем хоть по запаху, если где-то далеко сидим. Я его уже разбудил. Жди, мы скоро.

О, радость какая.

— Ай, у тебя уже вода холодная, а ты все еще здесь сидишь. Уснула?

На мой голый живот опустилась мужская рука.

Дернулась, и вновь ушла под воду.

Когда вынырнула, узрела над собой улыбающееся лицо императора. Закрываю руками все, что можно, но уже, видимо поздно, и так все Амир увидел.

— Я дверь на замок закрывала, — шиплю. — А значит, хотела побыть одна.

— Признавайся, с драконом со своим болтала? Очень уж вид у тебя был сосредоточенный и отрешенный.

— Вполне возможно, и что?

— Ничего. Я тоже со своим теперь болтаю, и это потрясающе.

— Радоваться за тебя не буду. Не заслужил. Дай полотенце.

— Возьми лучше сама, — лениво отозвался император, сев на бортик ванной. Амир прямо-таки пожирает мою фигуру взглядом и явно не прочь, чтобы я встала и продемонстрировала себя во всей красе. — Знаешь, не думай, что я весь такой ужасный и невоздержанный. Раньше бы в отношении тебя я действительно ничего такого себе не позволил, но, все это время до того, как вылупился мой дракон, я жил в напряжении, не давал себе возможности расслабиться. Даже женщины, до твоего появления, были мне особо не интересны. Во всяком случае, в плане чувств не интересны. Сейчас же я, наконец, могу выдохнуть, отпустить ситуацию и просто жить, не боясь, за остатки своего народа. И само собой меня немного заносит.