Я смотрю в прошлое (СИ) - "Sattira" - Страница 2

При упоминании жены Дзюба дёргается, как от удара.

— Ты идиот, — орет Артем и встаёт с кровати. Надевает кросовки, даже не шнуруя их, и вылетает из комнаты, от души хлопнув дверью.

Акинфеев остаётся один.

Что он, черт возьми, ожидал? Разговор по душам?

И тогда Игорь принимает единственное верное решение — он выходит в коридор и идёт по направлению к остальной команде.

Туда, где должен быть Денис.

Находит его в компании с Зобниным, но не здоровается и грубо хватает за плечо первого. Черышев ничего не понимает и делает глупое выражение лица, однако даёт увести себя на улицу, под козырек крыши.

Там сейчас пусто и стучит неприятный дождь.

— Что, блять, с ним творится? Я знаю, что ты в курсе!

Денис перестает играть дурачка и расплывается в широкой улыбке чеширского кота. Легонько похлопывает Игоря по плечам.

— Я удивлен, что ты не догадался, умный капитан, — смеётся он. Но Акинфееву сейчас не до смеха. Его эти секреты начинают раздражать не на шутку.

— Прекрати, — цедит он. — Если я от тебя не добьюсь ничего толкового, то пойду прямо сейчас и сломаю этой принцессе челюсть. Что он навыдумывал?

— Он поссорился с женой, — это ожидаемо. Но проблема-то кроется совсем не в этом. — И влюбился.

На лице вратаря проступает растерянность и какое-то нездоровое сочувствие.

— Ну и что в этом такого? Чего он меня-то взъебывает?

— Подумай своими умными мозгами, Игорёк, — мечтательно тянет Денис и приглаживает взъерошенные волосы на затылке. — Неужели так трудно провести параллель?

Акинфеева осеняет.

— Не может быть.

— Мне незачем тебе врать, факты налицо.

— Почему он не сказал?

— А ты сам как думаешь?

Игорь оценивающе смотрит на Дениса.

…Черышев возвращается в отель с разбитой губой и подбородком в крови. Акинфеев не спит и думает почти до рассвета.

***

На следующее утро у Черчесова одно из самых отвратительных настроений. Он поднимает команду почти на полчаса раньше и заставляет пробежать по меньшей мере семь километров, пока сам ходит по мокрой траве на поле и хмурится. Ребятам это на руку — они сонно болтают друг с другом и делятся мелкими новостями.

Дзюба бежит впереди всех и что-то увлеченно рассказывает Смолову. Оба счастливы, размахивают руками в порыве эмоций и, кажется, совсем не обращают внимания на глядящего из-под бровей тренера. Акинфеев мрачнеет с каждой секундой.

Если верить Денису — что крайне проблематично, учитывая то, что у него были все основания соврать, то Дзюба сейчас должен был бежать рядом с вратарём и втирать глупые рассказы ему. Черышев мог наговорить глупостей только потому, что ему нравится смотреть, как у Акинфеева (хотя на его месте мог оказаться совершенно любой человек из команды) кровь закипает в венах от ярости. Но сам Денис сегодня бежал в середине и вообще никак не заявлял о себе — разве что разглядывал впереди бежащих и думал о чем-то своем.

Чем не мог похвастаться Игорь — если бы взглядом можно было прожигать вещи, то у Дзюбы в спине, где-то между лопаток, уже зияла бы огромная кровавая рана. Он никак не мог заставить себя не думать, и это изматывало похлеще кросса, на котором они сейчас были.

К концу беговой тренировки у Игоря было такое чувство, что он всю ночь разгружал вагоны с углем. Пока остальные разминались и громко смеялись над историями, Игорь уже чуть ли не спал на ходу, растирая мышцы на ногах.

Черчесов подошёл с нечитаемым выражением лица.

— Акинфеев — на ворота. Кудряшов, Фернандес и Смольников — работаете с ним по старой схеме.

После указаний тренера Дзюба оказался на другой половине поля вместе с Зобниным, отрабатывая вместе с ним пасы. Дальше тренировка прошла тихо и без разговоров.

У Акинфеева уже созрел план.

***

После обеда он опять притащился в комнату Черышева и Дзюбы, взглядом отправив первого в соседнюю комнату. Денис не возражал, и теперь оставался только Артем, с кем-то переписывающийся в телефоне.

Нервы были на пределе.

— Я все узнал, — просто сказал Игорь и сел рядом с Артёмом. На его удивление, тот отреагировал спокойно, практически с той уверенностью, которая означает, что вратарь «ничего не узнал, а просто все неправильно понял».

— Денис наговорил тебе глупостей, которым ты поверил, не так ли? — тихо ответил Артем. Глаза твердо впились в Игоря.

— «Глупости», которые мне наговорил Денис, — это правда, — твердо ответил Акинфеев. Он ещё не знал толком, что хочет сделать с Артёмом — может, убить за странные мысли, может, обнять и сказать, что такое случается со всеми… Проблема в том, что Игорь не был уверен, что ему было нужно сильнее. — Ты влюбился в меня.

Сказал, как отрезал. Акинфеев попал точно в цель — Дзюба выронил телефон из рук и отвел взгляд, тем не менее оставаясь напряжённым, готовым обороняться от нападок, если это потребуется.

— Нет.

— Можешь не отговариваться.

В животе у Артема что-то перевернулось, будто на обед он съел ком живых змей. Дело принимало совсем другой оборот.

— Ну, что же ты медлишь? — прошипел Дзюба, с толикой ненависти глядя на вратаря. — Я знаю, что ты хочешь сделать.

— Я не буду тебя бить, — честно признался Игорь. — Я хочу вернуть нашу с тобой дружбу.

— С ума сошел? — вспылил нападающий. — Как ты себе это представляешь? «Мы будем с тобой лучшими друзьями, до тех пор пока я не сорвусь, не приду ночью и не трахну тебя?»

Артем говорил уверенно, но надрывно; было видно, что он думал об этом не один раз и не одну ночь. Акинфеев постепенно принимал весь масштаб катастрофы и начинал сатанеть.

— Да с чего ты вообще, блять, взял, что хочешь меня? У тебя жена есть!

У Дзюбы затряслись руки, пальцы нервно перебирали кромку пледа, сжимая и дёргая ее во все стороны. Казалось, он совершенно не улавливал нить разговора, оттого отвечая невпопад.

— Ты рядом, понимаешь? Ты охуительно пахнешь, и я ничего не могу с собой поделать! Конечно, это так круто — осуждать меня, потому что даже моя жена не разобралась толком и дала зеленый свет…

— В смысле, зелёный свет? На что? — не понял Акинфеев.

— Наделать глупостей и вернуться домой, как ни в чем ни бывало!

Повисло гнетущее молчание.

— Так ты не поссорился с ней, — сипло выдохнул Игорь и откинулся спиной на кровать. Головоломка постепенно решалась, части пазла вставали на свои места. — Она просто… эм, «разрешила прийти ночью и трахнуть меня», так ты сказал?

Молчание Артема стало самым утвердительным ответом.

Напряжение в комнате, казалось, можно было почувствовать рукой. Игорь лихорадочно размышлял, Дзюба сидел на краю кровати и мучал несчастный плед.

— И почему ты ничего не сделал? — после нескольких минут молчания спросил Игорь.

— О чем ты? — хмуро отозвался Артем, какими-то мутными глазами рассматривая капитана.

— Не рассказал мне. Как другу. Мы бы что-нибудь придумали.

Игорь словно услышал, о чем думал Дзюба. Думал, но не высказал. «В моей голове к тому времени ты был уже далеко не другом».

Дзюба встал, чтобы закрыть окно, из которого доносились звуки проливного дождя. Погода испортилась.

Акинфеев, ведомый непонятными чувствами, встал вслед за ним и подошёл со спины, намереваясь наконец-то успокоить и поддержать друга.

Кто же знал, что поддержку он решил оказать через поцелуй.

Артем, кажется, не соображал вообще ничего. Игорю такие ощущения были в новинку, поэтому он осторожно, будто боясь обжечься, целовал своего товарища. Ему не было отвратительно от мысли, что он целуется с мужчиной, но и удовольствия или радости от сделанного тоже не наблюдалось. Это можно было сравнить с желанием узнать что-то новое, почувствовать себя другим.

Но в голове стучало набатом «Я, блять, целую лучшего друга.»

Уже не-совсем-лучшего-друга, мысленно поправил себя Акинфеев, приобнимая растерянного от такого поворота событий Артема за плечи. Разница в росте у них небольшая, поэтому Игорю потребовалось только слегка приподняться на носочках и прижаться к грудной клетке Артема, чтобы комфортно себя чувствовать.