На Краю Земли. Дилогия (СИ) - Бондаренко Андрей Евгеньевич - Страница 52

Итак, двести сорок девять планет, населённых разумными существами и объединённых в единое сообщество, называемое — «Система Мирра». Естественно, такой большой состав участников предполагает различные регулярные катаклизмы: бунты, локальные столкновения интересов и даже полноценные войны. А ещё существует и постоянная угроза военной агрессии со стороны соседей — как от «Водолейцев», так и от «Рыб». Непросто там всё, в созвездии Кита. Нельзя расслабляться…

Поэтому в «Системе» безраздельно царят плановость и рациональность. Абсолютно всё находится под жёстким контролем: климат, погода, численность населения, видовой и численный состав флоры и фауны, распорядок бытовой жизни, нормы нравственности и морали, ну, и так далее…

А функционирует «Система» уже чёрт знает сколько миллионов лет. Причём, функционирует крайне жёстко — и по отношению к ближайшим соседям, и по отношению к собственным жителям. Возьмём, к примеру, «Закон о накопительных штрафных баллах». Допустим, что некто был уличён в незначительном компьютерном мошенничестве. Получи, мерзавец, пять штрафных баллов. Потом тот же наглый тип грубо нарушил правила воздушного движения. Ещё десять штрафных. Неподобающее обращение с домашними животными? Очередная десяточка. Попытка завести «несанкционированного» ребёнка? Четвертак. Ну, и так далее… А если количество штрафных баллов, набранных конкретным индивидуумом, переваливает за сто, то такого индивидуума незамедлительно «изымают». Был человек (выражаясь земными терминами), и нет человека. Ничего хитрого. Жестоко, спора нет, но — при этом — и эффективно.… А ещё бывает, что некоторых индивидуумов «изымают» сразу, без учёта набранных штрафных баллов. То есть, по итогам «профилактических мероприятий». Спецслужбы регулярно «считывают» мысли у жителей Системы. Не у всех, понятное дело, а лишь выборочно. Учитывая рекомендации и советы профильных компьютерных программ. Мол, у некоторых персон в головах бродят такие крамольные мысли, что без срочного «изъятия» никак не обойтись. Себе дороже…

Много ещё чего рассказали-поведали Тиму его неожиданные инопланетные знакомые. В том числе, и о красочных Звёздных войнах, которые жители «Системы» вынуждены регулярно вести с наглыми и жадными космическими соседями. И во время трапез рассказывали, и во время совместных прогулок по побережью мыса Верпегенхукен. И двадцать второго июня, и двадцать третьего.

Всё это было так захватывающе и интересно, что Тима иногда даже начинали терзать смутные сомнения, мол: — «А может, меня разводят, как лоха последнего? В том смысле, что зубы старательно заговаривают, а на доверчивые уши усердно вешают длинную лапшу? Больно уж всё так гладко… Иногда складывается устойчивое впечатление, что эта сладкая парочка, сменяя друг друга, просто-напросто пересказывает мне содержание фантастических романов, вышедших из-под пера одного и того же автора. Чем, собственно, не вариант? Мол, получи, любопытный олух, что просил и выметайся — на все четыре стороны… Впрочем, с фантастической литературой самых разных стран я знаком в приличном объёме. Плотно и уже давно интересуюсь данным вопросом. Но о существовании цикла фантастических романов, где подробно описывалась бы межзвёздная „Система Мирра“, ничего не слышал…».

Глава шестнадцатая

Любопытные мартышки

Двадцать четвёртого июня Тим проснулся без пятнадцати шесть утра, выбрался из палатки, потянулся, хрустнув всеми хрящиками-косточками своего молодого и сильного тела, оперативно справил малую нужду, пристроившись за высоким красно-белым валуном, сделал лёгкую утреннюю зарядку и, пройдя на узкий бетонный пирс, умылся — всласть — прохладной морской водичкой.

Настроение было просто превосходным. А с чего, спрашивается, ему надлежало быть иным? С браконьерами, незаконно отстреливавшими доверчивых северных оленей, он успешно разобрался. С инопланетными туристами познакомился, более того, подружился и даже получил от них массу сногсшибательной и суперинтересной информации. А вечером, ко всему прочему, предстояло встретиться с Миленой Пандевой.

Впрочем, с последним обстоятельством ещё ничего не было решено до конца. В том плане, что вопрос, мол: — «Лететь в Ню-Олесунн, или же не лететь?», до сих пор оставался без чёткого и однозначного ответа. Из серии: — «Пятьдесят на пятьдесят».

С одной стороны, можно было и слетать — встретиться, языками почесать, обменяться свежими новостями. Во-первых, не убудет. Во-вторых, воспоминания о событиях, произошедших на Аляске несколько лет тому назад, уже притупились и больше не разрывали по ночам сердце на части. В-третьих, очень хотелось узнать, как идут дела в «Агентстве Столетних Тайн». Есть ли реальные успехи? Какие новые научные эксперименты проводятся в настоящее время? Когда, в конце-то концов, будет создана полноценная Машина Времени? Любопытство, как известно, страшная и несгибаемая сила… В-четвёртых, Милена сама позвонила и попросила о встрече. Сама. И голос у неё при этом был… Трудно однозначно сказать, каким. Странным, умиротворённым, светлым и чуть-чуть виноватым. Как бы там ни было, но она позвонила первой, и это говорило о многом…

Но существовала и другая сторона медали — насквозь брутальная, упрямая и суровая. А зачем, вообще, встречаться с этой легкомысленной и развратной шлюхой? Правильно, незачем. Ни малейшего смысла. А для плотских утех существуют профессиональные жрицы любви. Точка.

Да, та ещё проблема стояла перед ним. Качественная, не из простых…

Умывшись и перекурив, Тим решил немного порыбачить. Во-первых, рыбалка, как известно, эффективно успокаивает нервную систему и действенно способствует мыслительному процессу. А, во-вторых, ему захотелось внести лёгкое разнообразие в пищевой рацион — консервы и полукопчёная колбаса с соевыми галетами уже слегка поднадоели, а от инопланетных белковых концентратов (да и от напитков), неудержимо хотелось блевать.

Он достал из рюкзака компактный раскладной американский спиннинг, привёл его в рабочее состояние, прикрепил к концевому карабинчику самодельную латунную блесёнку, прошёл на бетонный пирс и приступил к рыбной ловле. Заброс следовал за забросом, но поклёвок не было.

— Раскапризничалась что-то сегодня рыбёха, — меняя лёгкую латунную блесну на тяжёлый стальной трёхгранник, проворчал Тим. — Ничего, сейчас мы приманку закинем подальше. В том глубинном смысле, что максимально далеко…

Резкий взмах спиннингом, и трёхгранник улетел от пирса примерно на восемьдесят пять метров.

— Отличный бросок, — похвалил сам себя Тим. — Не рекордный, конечно, но где-то рядышком…

Резкий удар, короткая подсечка, удилище спиннинга выгнулось крутой дугой, а ещё через пять-шесть минут, после упорной борьбы, он успешно вытащил на тёмный бетон пирса большую торпедообразную рыбину, чешуя которой тускло отливала — в лучах ласкового утреннего солнышка — благородным старинным серебром.

— Трёхкилограммовая скумбрия, — умело снимая рыбину с крючков трёхгранника, обрадовано пробормотал удачливый рыбак. — Отменная добыча, ничего не скажешь… Только, вот, нет никакого смысла — дальше продолжать рыбалку. Больно уж добыча крупна. Половину рыбины я съем сейчас, вторую половину прихвачу с собой, а инопланетные путешественники наших земных продуктов в пищу не употребляют. Брезгуют, наверное, жлобы и зазнайки. Ладно, организуем, пожалуй, маленький автономный пикничок…

Тим сошёл с пирса на низенькую каменистую косу, на подходящем плоском валуне, вынув из ножен походный нож, распотрошил рыбину, очистил её от чешуи, тщательно помыл в морской воде и нарезал на порционные куски. После этого прошёл к своей палатке, переложил из рюкзака в полиэтиленовый пакет всё необходимое и вернулся на берег.

Здесь он, первым делом, набрал в прибрежных камнях необходимое количество плавняка, принесённого на мыс капризными полярными течениями, (всякие ветки-сучья-корневища и обломки деревянных ящиков), после чего разжёг — в некоем подобии каменного мангала — жаркий костерок и пристроил над ним прутья (вернее, стволы), каменной карликовой берёзы, с нанизанными на них кусками скумбрии. В завершении этого «кухонного» процесса Тим водрузил на газовую горелку алюминиевый котелок с пресной водой, набранной в ближайшем ручейке, вскипятил её и заварил крепкий ароматный чай. Естественно, чёрный байховый, как и полагается брутальным путникам, то бишь, безо всяких модных нынче «фруктовых» и иных добавок…