На Краю Земли. Дилогия (СИ) - Бондаренко Андрей Евгеньевич - Страница 26

Джон, довольный произведённым эффектом, охотно пояснил:

— Впервые это явление, известное нам сейчас как «глория», описал великий Амундсен. Очень похоже, что он самолично и название придумал, мол: — «Солнечные лучи падают под таким редким углом, что вокруг теней, которые отбрасывают предметы, раскладываются по краям цвета всего спектра. Архипелаг Шпицберген одно из немногих мест на Земле, где можно воочию увидеть цветную тень. Особенно впечатляющие картины получаются тогда, когда огромные тени от скал или морских судов падают на туман или же на низкие перистые облака…».

Неторопливо пройдя рядом с немногочисленными рыбацкими баркасами и лодками, «Любимчик» элегантно и уверенно пришвартовался около главного причала Лонгьира.

— Господа туристы! А также туристки! Поздравляю вас с прибытием на остров Западный Шпицберген! — объявил через мегафон Джон Грэй. — Примерно через десять-двенадцать минут прошу всех желающих собраться у трапа. Представитель здешней туристической компании проводит вас в город, подробно проинструктирует и распределит по комфортабельным гостиницам…

— Иди без меня, — велела Мэри. — А всем объяви, что своенравная хозяйка чудит и слегка капризничает. Мол, отправила тебя, бедняжку латышскую, на разведку — определить степень местной безопасности и комфорта.

— Задача понятна, — улыбнулась Илзе. — Выдам народу нужную информацию, не вопрос… А ты чем займёшься?

— А мы с Максиком немного погуляем рядом с причалом. Так, совсем чуть-чуть. Без серьёзных целей и задач. Погуляем и поболтаем со здешними аборигенами. Ведь, как известно, именно в портах сосредотачиваются основные информационные потоки. Включая, понятное дело, легенды, слухи и сплетни. А после этого переместимся в тутошний аэропорт. Там тоже можно, пользуясь эффектными внешними данными и природной разговорчивостью, почерпнуть всякого полезного…

Глава восьмая

Расследование началось, таксист

Новость, конечно, была из разряда оглушительных. То бишь, потерять самообладание — по меньшей мере — можно было запросто.

Можно, конечно, и потерять. А можно и паузу взять. То бишь, ненавязчиво притвориться молчаливой и необременительной ветошью. Или же не менее молчаливым шлангом. Тут, уж, кому как нравится…

— Гав-в, — выждав минуты полторы, решил вмешаться в ситуацию добросердечный Клык, мол: — «Совсем и не смешно. Заканчивай-ка, братец, дурака валять…».

— Действительно, заканчивай, — подключилась Илзе. — Плохо у тебя получается.

— Что — плохо получается? — громко сглотнув слюну, хмуро уточнил Тим.

— Ветошью прикидываться… Ну, долго будем играть в молчанку? Или же примем какое-либо решение? Напоминаю, Тимофей…

— Меня зовут — Брут. Точка.

— Хорошо, будь по-твоему, — не стала спорить девушка. — Напоминаю, Брут, что являюсь твоей старинной подругой юности. И это накладывает на тебя, морда брутальная, определённые обязательства.

— Какие, если не секрет?

— Гав-в, гав-в, — оживился Клык, мол: — «Ну, как же. Во-первых, старинных друзей и подруг нельзя — хмуро и тупо — посылать. Наоборот, предполагается живое и заинтересованное общение. Во-вторых, им необходимо помогать. Причём, искренне и по полной программе. Как бы так оно заведено — у уважающих себя особей мужского пола. Не нами заведено, следовательно, не нам и отменять…».

— Вот-вот, и я о том же. Не посылать, не отменять, помогать…

— Значит, спелись, голубки? — усмехнулся Тим. — А ты, старинная подруга, ещё умеешь — ко всему прочему — и с собаками общаться?

— А ещё и с кошками. Не со всеми, конечно. И совсем немного.

— Гав, — мол: — «Скромность — лучшее украшение девушек. В том плане, что гораздо полезней, эффективней и весомей всяких там бесполезных бриллиантов…».

— Ладно, уговорили, друзья-приятели. Пересаживайтесь, мисс Вылкаст, за наш столик.

— Не смей мне выкать. Ненавижу.

— Хорошо, не буду. Пересаживайся, Лиз… Милан, заказ барышни тащи прямо к нам. И очередную баночку пива для меня прихвати.

— Тогда и мне — ещё одну…

Они пообедали и славно поболтали.

Конечно, вначале разговор откровенно пробуксовывал, но потом — постепенно и неуклонно — выправился, оживился и заструился, заструился, заструился. Даже болтливый Клык не вмешивался — лежал себе на полу и, положив лохматую голову на передние лапы, одобрительно и задумчиво щурился.

— Бронзовая олимпийская медаль по дзюдо, она дорогого стоит, — признал Тим. — Молодец, конечно… Окончила Университет и трудишься выездным репортёром? Мол, репортажи из различных экзотических и диких мест нашей планеты? Одобряю. И даже, если честно, немного завидую.

— Я и сама довольна, — вздохнула девушка. — И работа интересная, и деньги приличные обещают, и вообще… Вот, только с личной жизнью — полный и круглый ноль. В том плане, что она уже года два — отсутствует. Как класс и железобетонно.

— Этот аспект меня не интересует. Совсем. Точка.

— Ах, да. Мы же просто — старинные друзья…

— Это точно. Так и никак иначе.

— Полностью согласна. Договорились. Железобетон… А что с помощью? Поможешь подруге беззаботных юношеских лет забацать пару приличных репортажей о здешних заполярных островах?

— С помощью? Помогу, чем смогу.

— Гав!

— Прости, брат хвостатый, — извинился Тим. — Поможем, чем сможем. Только при одном непреложном условии.

— При каком?

— Упоминаний обо мне и Клыке в этих материалах быть не должно. Ни единого. И, понятное дело, никаких наших фотографий. Ни единой. Договорились?

— Железобетон.

— Тогда слушай…

Он подробно, не упуская мельчайших деталей, рассказал девушке о неприятной находке на берегу Вейде-Фьорда (на северо-восточной оконечности льдисто-загадочной Земли Андре), чёрного мешка с останками двух убитых молодых белых медведей. А также и о последовавших за этим событиях (естественно, пропустив непонятно-загадочный эпизод, произошедший на мысе Верпегенхукен). Рассказал, а после этого поинтересовался:

— Как оно тебе? Можно из этого материала сделать полновесный репортаж, могущий заинтересовать твою славную компанию?

— Запросто, — заверила Ильзе. — Особенно, если нам удастся выйти на след преступников. А ещё лучше, собрав крепкую доказательную базу, разоблачить их и сдать на руки доблестной норвежской полиции… Итак, попробую, используя дедуктивный метод незабвенного Шерлока Холмса, немного порассуждать. Ты, обнаружив медвежьи косточки, тут же собрал в Ню-Олесунне нечто вроде простейшей пресс-конференции. Сделал — перед коллегами и интернациональными учёными мужами — развёрнутый доклад и поделился заснятыми видеоматериалами. А сразу после этого, прихватив Клыка, отбыл в столичный Лонгьир. Приводнились, выбрались на берег… Слушай, а покатаешь меня на мотодельтаплане? Ни разу в жизни ещё не летала. А? Ну, пожалуйста…

— Рыжая липучка.

— И, ничего подобного. Не «липучка», а «заслуженная подруга былых лет». Мы же договаривались… Так, собственно, как?

— Мягкой попой — об острый дверной косяк.

— Гав! — возмутился прямолинейный Клык, мол: — «Зачем же грубить на ровном месте? Человек с тобой пиво австралийское пьёт. „Пожалуйста“ говорит. Помочь хочет… А ты, милок отвязанный? Нехорошо так себя вести. Не по-брутальному это, честное слово…».

— Ничего я и не грубил, — заупрямился Тим. — Так, просто к слову пришлось… Покатаю, конечно. Не вопрос. Только не ради праздного развлечения. А, наоборот, во время подготовки развёрнутого репортажа, посвящённого плановой борьбе со здешними браконьерами, подло убивающими беззащитных северных оленей.

— Отлично! — обрадовалась девушка. — Два репортажа — это круто. Ты, Брут, прелесть! Настоящий друг, товарищ и брат! Из серии: — «Помогать — так помогать…».

— Прекращай трепаться и отвлекаться. Возвращаемся к текущим и насущным делам… Что там у нас с хвалёным дедуктивным методом?

— Ах, да. Извини… Итак, вы приводнились и выбрались на берег. И тут ты почувствовал, что имеет место быть слежка.