Первая мировая
(Хроника обороны крепости Осовец) - Гусаров Юрий Валериевич - Страница 53

Интересно, что отцом братьев Гусаровых был бывший красный командир Гусаров Иван Федорович. Выходец из большой крестьянской семьи, он в Гражданскую войну в должности заместителя командира конно-артиллерийского полка воевал на стороне красных. Когда полк перевели в Саратов, он женился на поволжской немке — Берте Константиновне Батц (ее мать имела фамилию Швабенлянд). Затем, выйдя в отставку, Иван Федорович стал первым директором «Саратовволголесосплава». По мандату Сталина обеспечивал лесом, путем его сплава плотами по рекам, строительство завода «Комбайн», будущего Саратовского авиационного завода.

В такую трудовую семью, выйдя замуж за Валерия Ивановича Гусарова, попала Галина Александровна. Через несколько лет у них родился сын Юрий, а затем дочь Татьяна. Галина Александровна работала сначала учителем, затем инженером в Саратовском государственном университете, и на одном из заводов города Саратова.

Любимый сын Марии Николаевны Лопатниковой — Ростислав Александрович, в самом начале Великой Отечественной войны добровольцем ушел на фронт. Служил в морской пехоте, был отмечен боевыми наградами. В частности, он имел «Орден Славы» и медаль «За отвагу», которые он особенно ценил. Он всегда говорил, что от смерти в период тяжелых боев его спасали молитвы матери. Ростислав участвовал в десятках десантных боевых операций. Вокруг него постоянно гибли боевые товарищи.

При десантировании с кораблей, находясь по грудь и по пояс в воде, все они были хорошими живыми целями для гитлеровцев. Особенно тяжелым был десант при взятии города-крепости Кенигсберга. Но судьба сберегла Ростислава Александровича, за всю войну он не получил ни одного, даже легкого ранения. Как будто пули и осколки обходили его стороной.

Зная героическую эпопею обороны Осовецкой крепости, которая произошла после неудачного наступления Императорской русской армии на крепость-порт Кенигсберг, Ростислав Александрович считал своеобразным ответом свое участие в повороте событий истории в позитивном для России направлении.

В последующем он защитил кандидатскую диссертацию, и длительное время был на преподавательской работе в Саратовском пединституте. Несколько раз, по приказу Минобра СССР, вместе с семьей: женой Любовью и детьми — Верой, Александром и Надеждой, он выезжал в длительные командировки для укрепления системы вузовского образования в различных регионах России. В частности, длительное время они жили и работали в таких замечательных городах как Южный Сахалинск и Махачкала. Семье Ростислава Александровича очень нравились эти города, и особенно люди, которые там жили. Там у них осталось много товарищей и искренних друзей.

Последние годы жизни Р.А. Лопатников работал заведующим кафедрой истории педагогики Саратовского пединститута. Студенты очень любили Ростислава Александровича. За глаза, уважительно, но с юмором называли его «Наш Песталлоци». Это было связано с тем, что на лекциях по истории педагогики Ростислав Александрович часто приводил примеры из жизни замечательного педагога прошлого — Песталоцци.

Судьба оказалась для Марии Николаевны далеко не милостивой и даже суровой. Родившись в роскоши, не успев эмигрировать в революцию, она пережила смерть троих маленьких детей и потеряла любимую мать Анну Осиповну в голодные 30-е годы.

В советский период она работала старшей медицинской сестрой в медицинских учреждениях гг. Вольска и Балаково Саратовской области. Семья Лопатниковых и Федоровых, переехав в город Балаково, сначала поселились в большом кирпичном доме на центральной улице Ленина, где в последнее время располагалась одна из структур местного МВД. Потом они перебрались в более скромный деревянный дом с участком и небольшим садиком, по адресу Октябрьская 119, неподалеку от кинотеатра «Октябрь» (Рис. 44). Дом был снесен в середине 1980 гг. из-за расширения площадей под строительство нового микрорайона. Ныне все старые дома на этой улице старой части города Балаково также снесены, и на их месте построены безликие многоэтажки.

Возможно, семья сменила адрес проживания, исходя из следующих соображений. Во-первых, скромный деревянный дом не привлекал внимания репрессивных органов советской власти. Во-вторых, со временем стало известно о трагических событиях, ранее происшедших в кирпичном старинном особняке. До революции он принадлежал одному из самых богатых купцов города Балакова. Однако он, как Савва Морозов в Москве, симпатизировал революционерам, и постоянно скрытно выделял им средства на подрывную работу против царского правительства.

После революции, не вспомнив про это, во время очередной советской годовщины, большевистские руководители заставили этого купца всенародно каяться и высекли на центральной городской площади. Не выдержав такого позора, зажиточный владелец этого дома, придя домой, покончил жизнь самоубийством. Понятно, что после того, когда стала известна эта история, жить в таком доме никому не хотелось.

Много сил, душевного тепла и участия Мария Николаевна отдавала пациентам Балаковского дома инвалидов, в котором проходили лечение и реабилитацию участники Великой отечественной войны. Там она длительное время работала старшей медицинской сестрой. Осовецкий опыт служения сестрой милосердия ей сильно пригодился.

Многие из героев войны имели тяжелые формы инвалидности, остались без конечностей, были изуродованы тяжелыми ранами, в повседневной жизни пользовались костылями, палочками и инвалидными колясками. Они все очень любили Марию Николаевну за ее доброту и сердечность, тянулись к ней, часто навещали дома вне больничных палат.

При этом они всегда имели теплый домашний прием, с удовольствием пили чай из большого медного самовара, вода в котором, по-особому, кипятилась при помощи древесных углей. К чаю всегда подавалось печенье, а иногда по праздникам — торт «Наполеон», которые она заранее готовила к столу. Кондитерскому искусству, как и многим другим полезным жизненным навыкам, она научилась еще в молодые годы в системе институтов благородных девиц.

Дольше всех к нам в гости приходил простой русский солдат, очень симпатичный, наивный и добрый — Василий Богатов. Он был один как перст, так как его семья погибла в первые дни Великой Отечественной войны. Василий воевал в пехоте, имел несколько орденов и медалей. В последние дни войны, получив тяжелое полостное ранение от осколка разорвавшейся неподалеку мины, поступил на излечение и реабилитацию в Балаковский дом инвалидов.

Потом, женившись на доброй женщине своего возраста, он покинул Дом инвалидов и переехал к ней на постоянное место жительства в город Энгельс. Но даже после этого Василий приходил к нам в гости как к родным. Интересно было за ним наблюдать. Он пил чай, как это показывают в старых фильмах. Наливал чай в блюдечко, степенно брал блюдечко в одну руку, аккуратно дул на горячий чай, брал кусок рафинада, и с удовольствием, причмокивая от наслаждения, начинал мелкими глотками пить этот напиток. В течение застолья он несколько раз повторял эту процедуру, почти китайского чаепития. Алкоголь он никогда не употреблял.

Моя бабушка делала все, чтобы ее пациенты-подопечные быстрее поправлялись и не теряли интереса к жизни. Она влияла на них психологически своей мягкой душой и безграничной добротой. Она никогда не подчеркивала разницы в социальном положении, вела себя как истинная христианка, и поэтому была горячо любима всеми окружающими ее людьми. Мария Николаевна умерла 19 января 1983 года, в г. Балаково, не дожив одного дня до своего 89-летия.

Корнет Б.Н. Федоров

Брат-близнец Марии Николаевны — Борис закончил в Варшаве престижный Суворовский кадетский корпус и затем стал юнкером (Рис. 45, 46). Варшавский кадетский корпус был учрежден в 1899 г. по указу императора Николая II. Его открытие было обусловлено необходимостью иметь в одном из крупнейших российских военных округов того времени — Варшавском, собственное юношеское военно-учебное заведение. В 1900 г. Варшавский кадетский корпус был переименован в Суворовский. Это переименование было проведено в честь памяти генералиссимуса А.В. Суворова, 100-летие со дня кончины которого пришлось на 1900 год. В Варшаве не все с пониманием отнеслись к такому переименованию, ибо еще жива была память о подавлении войсками Суворова в конце восемнадцатого века восстания конфедератов.