Про дракона и любовь (СИ) - "Snejik" - Страница 19

— Сколько мы знакомы? Сколько я видел воплощений твоего человека? И я хоть раз причинил вред тебе или ему? — Стив с тревогой глянул на лучшего друга. — Нет и нет. Но и видеть тебя слепым не могу. Он сдохнуть готов, лишь бы заново запустить цепь перерождений, и ты мог получить своего человека по всем правилам, не порченным временем и обстоятельствами. Чтобы ты вдруг не разочаровался в нём, увидев то, каким он стал за те двадцать три года.

— Сожру, — кивнул головой Баки.

Воспринимать информацию сейчас было очень тяжело, он рвался к Броку, к своему человеку. Но то, что сказал Стив, Баки услышал, и это заставило его задуматься. Но обсуждать желание Брока умереть, чтобы он, Баки получил своего человека, как это было всегда, тоже не собирался. Теперь не с ним. Пройдет не один год, прежде чем Баки сможет подпустить к себе Стива, снова пустить в свою жизнь. И от этого было горько.

— Спасибо, — сухо сказал Баки. — Но это не твое дело. Отдай мне Брока, и мы покинем твою скромную обитель.

— Хотел помочь, но кто меня сейчас услышит? — вздохнул Стив и махнул рукой, распахивая самую крайнюю дверь.

Грохот усилился. В гостиную влетел тяжёлый кованый подсвечник, прочно застряв в противоположной стене.

— Иди сюда, уёбок! — рявкнул Брок, появившись в проёме двери, потрясая вторым подсвечником. — Иди сюда и мы, блядь, поговорим!

Увидев Брока, Баки тут же оказался рядом с ним, не пытаясь отобрать у него подсвечник, стал щупать, повернул, убеждаясь, что с ним все хорошо, громко заурчал, обнял, потираясь щекой о плечо, гладя руками по спине. Брок был рядом, не просто ощущался теплом, а был рядом, и Баки урчанием пытался успокоить его, рассказать, как его любит, именно его, потому что его нельзя не любить.

Руки ослабели. Тяжёлый подсвечник с грохотом выпал. Брок вжался в Баки, обнял его, втягивая носом родной запах. За эти пару дней он чуть с ума не сошёл от глухого беспросветного одиночества, бросался на стены, на Стива, готов был лично перегрызть ему глотку, лишь бы вернуться обратно к своему дракону.

— Баки, — прошептал он, шало улыбаясь, гладя его по голове, плечам, не отводя взгляда от его лица.

— Стив, портал! — потребовал Баки, не отрываясь от Брока. — Мы поговорим дома, хорошо? Все дома.

— Портал открыт, — грустно улыбнулся Стив.

— Ты мужик неплохой, но дебил, — хмыкнул Брок и потянул Баки к лестнице в подвал, откуда они перемещались в прошлый раз.

Хотелось зимы, колких снежинок в лицо, хотелось домой.

Брок замер у кромки начерченного на полу, полыхающего синим портального круга, сжал ладонь Баки сильнее, переплёл пальцы и сделал шаг вперёд.

Они оказались на заснеженном карнизе в тот же миг, в который вступили в портал. Дул ледяной ветер, но на этот раз не бросал в них пригоршни снега. Желтым пятном в небе светило низко висящее солнце. Стоять было холодно, и Баки, обняв Брока, быстро повел его в пещеру. Он хотел как можно скорее привести Брока в тепло, устроиться с ним рядом и на этот раз поговорить. Спросить, правда ли он хотел умереть, снова оставить его одного ждать, когда он снова родится, и еще пятнадцать лет. Баки обычно спал в этот период, свернувшись на своих драгоценностях. Спал и не видел никаких снов, чтобы проснуться тогда, когда в груди ударит, вторя его собственному, еще одно сердце.

Оказавшись в гостиной их с Баки дома, Брок притянул его к себе, обнял, что хватило силы, наконец выдыхая свободнее, чувствуя тепло любимого дракона всем собой, наполняясь им.

За эти пару дней, лишившись связи с Баки, Брок чувствовал себя слепым, глухим, ничего не чувствовал вокруг, будто бы вымерз изнутри.

— Хорошо дома.

— Поговори со мной, Брок, — попросил Баки, хотя хотелось другого.

Хотелось устроиться с ним в кровати и ласкать друг друга, позабыв обо всем на свете, предаться чувственному наслаждению, чтобы наконец-то полностью соединить их души и сердца. Но нужно было понять, насколько Стив был прав, что гложет Брока, как убедить его, что любим он?

— Не мастак я в этом, — растянул губы в улыбке Брок, отстранился, погладив Баки, сел в кресло.

Зревшая последние дни внутри уверенность всё прекратить сейчас казалась глупой, надуманной. И он даже отчасти был благодарен Стиву за возможность понять, насколько ему был необходим Баки, насколько он боялся остаться без него, потерять возможность прикасаться, любить и видеть ответное чувство в его глазах.

— Я неправильный, — начал Брок, рассматривая собственные покрытые белёсыми шрамами руки. — Не такой, каким должен быть. И боюсь, когда ты разглядишь меня как следует… — он замялся, мазнул рукой.

— Ты чувствуешь меня? — спросил Баки.

Он не знал, что делать, как говорить, потому что сам тоже был не мастак. Но нужно было как-то объяснить, рассказать, что он — это он. И любит Баки его.

— Я не знаю, что моё, а что принадлежит всем им, что ты видишь во мне, что хочешь увидеть, — качнул головой Брок, потянулся к Баки, накрыл ладонью его сердце. — Ты так много мне дал за эти дни, дал почувствовать себя особенным, а я, даже вспомнив всё… Слушай, — он нервно чесанул затылок, отвёл взгляд. — Ты же почти вечный, ты сможешь дождаться следующего, чтобы по всем правилам.

— Нет никаких правил, — Баки взял ладонь Брока и переплел их пальцы. — Есть традиция, такая давняя, что никто уже и не знает, почему так, а не иначе. В пятнадцать еще легко огранить тот алмаз, который тебе достался, но я никогда не пытался никого переделать. Каждый из вас уникален, каждый любим мною до сих пор. Каждым я дорожил. И то, что мы нашли друг друга так поздно, не имеет совершенно никакого значения. Я не ищу в тебе других, не жду, что ты будешь идеальным, мне не важно, помнишь ты свои прошлые воплощения или нет. Драконы не отказываются от своих людей, не перебирают, нравится — не нравится. Мы любим априори.

— Для меня нет ничего страшнее, чем разочаровать тебя, — спокойно ответил Брок, хотя его самого трясло так, что руки ходуном ходили.

Он привык надеяться только на себя, своё умение владеть мечом, договариваться, просто переть напролом. Всегда плевал на чужое мнение, потому что ему самому был никто не нужен и, оказавшись рядом с Баки, он впервые по-настоящему испугался того, кем стал за все это время, не обрадовался привычному дрянному характеру, острому языку. Но с Баки, для Баки Брок хотел быть лучше, правильнее, хотел вывернуться из себя, доказать, что достоин. Он был даже благодарен Стиву за встряску, за то, что этот странный маг дал ему ощутить, каково ему будет без Баки.

— Ты единственный, кого я так боюсь потерять.

Сократив то небольшое расстояние, которое между ними было, до нуля, Баки обнял Брока, обхватил за талию, поглаживая по пояснице, забираясь под тонкую рубашку, прижался губами к губам, чуть слышно уркнул, и в Брока полились чувства. Яркий, всепоглощающий восторг обретения, почти обжигающая безграничная любовь, липкий страх потери, жаркое желание не просто обладать, слиться в единое целое, и еще множество неразличимых ощущений, которые свивались в огромный ком, но ярко светились счастьем.

Едва слышно охнув, Брок на мгновение зажмурился, решаясь, и раскрылся навстречу, позволяя Баки заглянуть в самые тёмные уголки его души, увидеть всю его подноготную, и в то же время рассказывая, насколько сильно он любит своего дракона, боится потерять.

Непослушными дрожащими пальцами Брок гладил Баки по спине, плечам, стягивая с него одежду, льнул к гладкой обнажённой коже, выцеловывая, вылизывая открывающиеся участки.

Баки прикрыл свои невозможные серебряные глаза, издав какой-то совсем непонятный ласковый звук, медленно, словно разворачивая подарок, раздел Брока, постоянно касаясь его, целуя шею, ключицы, обжигая прикосновением жарких губ. Выпутался из своих штанов, сорвал штаны с Брока, прижимаясь всем гибким телом, как в купальне.

Его сердце громко ухало в висках, в горле, в груди, бессмертное драконье сердце, раскрывающееся только для одного единственного человека.