Про дракона и любовь (СИ) - "Snejik" - Страница 10

— Ляжем спать? — предложил Джеймс.

— Иди умывайся, я расстелю постель.

Брок против обыкновения не отодвинулся от Джейми, стоило им улечься, не отвернулся от него спиной, а наоборот, раскрыл объятия, прижал к себе кожа к коже, моментом вспыхивая, загораясь желанием. Но почему-то в голове тут же всплыли воспоминания из очень далёкого детства, те, которые он старательно глушил в себе, прятал в самые далёкие уголки. Вспомнилось, как он забирался в постель, укрывался чуть ли не с головой, вглядываясь в мерцающие за распахнутым окном далёкие золотые гвоздики звёзд, и представлял, что это его дракон наблюдает за ним в ожидании, когда уже его наездник вырастет, его можно будет усадить себе на спину и взлететь высоко-высоко.

Сейчас ему не нужно было небо, упругие удары ветра в грудь, гвоздики звёзд, хлопанье огромных крыльев, Броку не нужен был дракон. Тесно прижавшись к нему, оплетя руками, ногами и волосами, на нём спал Джейми, его Джейми.

Джеймс уснул, как только свернулся вокруг Брока, положив голову ему на плечо. Ему снова снилось что-то о полете, земля, далекая-далекая, где-то далеко внизу, под ним. Снежные шапки в горах и морозный, льдистый воздух, такой чистый, что дышать — не надышаться.

А потом он вешает ту самую подвеску, льдисто-перламутровую, переливающуюся, что те снежные шапки на солнце, на шею спящего младенца. Гладит его пальцем по розовой щечке и целует в лобик. И так не хочется ему его оставлять, но он отчего-то знает, что ещё рано им быть вместе. Нужно дождаться, вот только чего, Джеймс не знает.

Проснулся он задолго до рассвета и лежал, слушая дыхание Брока, биение его сердца.

— Отчего ты так важен мне? — едва слышно спросил Джеймс спящего Брока. — Кто ты, Брок? Кто я тебе?

Не было ответов на эти вопросы ни у одного из них, и стоило ли их вообще задавать?

Плавно, тихо поднявшись, Джеймс решил сходить в лес один, пусть Брок спит.

Открыв глаза, Брок ещё несколько мгновений всматривался в темноту, ощущая себя донельзя странно неправильно, будто бы у него отказала половина органов чувств, обесцвечивая мир вокруг. Дышалось свободно, на грудь не давила чужая тяжесть, в комнате было прохладно, тихо и… пусто.

Подорвавшись с места, Брок едва не полетел с кровати, запутавшись в одеяле, выскочил во двор как был, босой, в одних нижних штанах, бешено оглядываясь.

— Джейми! Джеймс! — заорал он, разбивая утреннюю тишину.

В голове набатом билась мысль, что он всё испортил, оттолкнул от себя поспешностью действий, что-то сказал не то. Он бежал по дороге, спотыкался, падал, не обращая внимания на изодранные в кровь колени. Впервые после пожара, унёсшего жизни всех его родных, разбившего его собственную жизнь на “до” и “после”, Броку было настолько страшно. Даже когда он умирал с разодранным животом, когда полковой доктор сшивал его наживую, его не захлёстывал настолько отчаянный ужас. Он снова остался один. Брок привык к одиночеству, научился находить в нём положительные моменты, но Джейми… Он не хотел быть без Джейми.

В деревне было ещё совсем тихо. Местные спали, лишь только сонный пастух выводил стадо коров на выпас. Брок бежал, сам не зная куда, кричал, звал, срывая голос, не обращая внимания на крики в спину, лай собак, и не думал останавливаться, пока всё тело от затылка не захлестнула волна боли, слишком стремительно приближая пыльную дорогу к лицу.

— Как же ты меня заебал! — гаркнул Михаэль и добавил сапогом Броку по рёбрам, сопровождая каждое слово ударом. — Возник из ниоткуда! Прилип к Марианке! Трахал её во все дыры! Задурил девке голову! И, сука, бросил! Мужика выбрал!

Захрипев, Брок увернулся от последнего удара, обхватив Михаэля за голень, дёрнул на себя, заваливая.

Джеймс собирал разные травы и коренья в предрассветных сумерках, прекрасно ориентируясь в пространстве. Любовно складывал в корзинку добытое, уже представляя, чего он сможет наварить, и печалясь, что для действительно сильных зелий в этих лесах ничего не росло. А он умел варить такое… Он на самом деле не знал, что он еще умеет варить, ведь перед ним не было ингредиентов.

Занервничал он внезапно, уже направляясь в сторону дома, почувствовал, что что-то не так. Ощущение было смутным, неясным и очень противным, что-то тянуло его обратно к Броку, он чувствовал, что нужно было срочно возвращаться, бежать, что есть силы. И он побежал, не разбирая дороги, боясь не успеть. Потому что однажды уже не успел, опоздал, и с тех пор расплачивался за это. За что именно и к кому он опоздал, Джеймс не знал, не мог вспомнить, но сейчас он торопился к Броку.

Он влетел на крыльцо и, рванув дверь, крикнул:

— Брок! — позвал, надеясь, что успел. Что ничего непоправимого не произошло. — БРОК!

Сплюнув кровь, Брок поднялся и побрёл к дому, не оглядываясь на Михаэля, на любопытных деревенских, выглядывающих из дворов. В голове было пусто, не хотелось идти, дышать, даже жить, славно он угодил в каплю смолы, завяз в ней по самое горло не в силах выбраться, захлебываясь.

Джейми ушёл, и всё остальное было неважным, ненужным. Хотелось спалить дом до основания, прикурить от пепелища, в которое и так превратилась его жизнь, и уйти куда глаза глядят. Но стоило ему толкнуть калитку, войти во двор, как ноги не выдержали, подкосились, роняя Брока в пыль.

— Джейми, — на грани слышимости прошептал он, растягивая кровящие губы в отчаянной улыбке. — Ты не ушёл.

Уже сделав шаг в дом, потому что Брок не отозвался, Джеймс услышал шаги за спиной и резко развернулся. Он увидел Брока и ужаснулся увиденному. В грязи и крови, со сбитыми босыми ногами, в рваных штанах и с разбитым лицом он выглядел просто ужасно.

Джеймс не заметил, как оказался рядом, рухнул на колени в ту же пыль, поднял, тряхнул, взял лицо в ладони, заглядывая в глаза. Как же ему было страшно! Ему не было так страшно с тех самых пор, как… Но что как, вспомнить не удалось, ускользнуло воспоминание, только махнув своим призрачным хвостом.

— Брок, — позвал Джеймс. — Что случилось? Кто?

В нем закипала ярость. Слепая, страшная, не желающая униматься ярость, что обидели его человека. Его Брока кто-то посмел… И внезапно пришло осознание, что незачем было Броку ходить по деревне, если только не искать его, ведь он ушел, не предупредив, оставил одного в сером мареве рассветных сумерек.

— Прости, — Джеймс прижал к себе Брока, прижал голову к своему плечу. — Прости меня.

А потом поднялся, подхватил на руки легко-легко, даже не удивился этому, и занес в дом.

Брок счастливо выдохнул, снова сбрасывая с сердца груз возможной потери, прижался к Джейми, несмотря на неудобство позы, занывшие рёбра, только бы до конца поверить, что он действительно тут, тащит его в дом, по-дурацки взяв на руки, словно девицу.

— Не оставляй меня одного, не объяснив, — попросил Брок, тревожно заглядывая в глаза Джейми. — Я пойму и отойду в сторону, если надо, но не так.

Он понимал, как выглядит, почти умоляя о подобном, хватаясь за плечи, готовый принять совершенно любой ответ, но ничего не мог с собой поделать, ухнув в какой-то по-детский отчаянный страх одиночества именно без Джейми, потери возможности находиться рядом.

Брок уже и забыл о собственных ранах — не впервой и не с таким справлялся, что ему обычная драка с деревенским увальнем?

— Глупый, — ласково сказал Джеймс, когда поставил Брока, сдернул с него шмотки и уложил в кровать, ничего не спрашивая. — Я не уйду от тебя никогда.

Он принес плошку с водой и тряпицу, и принялся стирать кровь и грязь с лица и рук Брока. Делал это не спеша, не пропуская и миллиметра кожи. Потом принялся обмывать ноги.

— Ты мне скажешь, кто это сделал, — ровно, безапелляционно и спокойно сказал Джеймс, и Брок почувствовал, что пытаться идти против бесполезно. Джеймс узнает то, что хочет.

Брок попробовал объяснить, что сам виноват, что уже и так навалял обидчику, да и зачем Джейми знать о том, кто сумел подкрасться к Броку со спины, но у того был такой тяжёлый взгляд, что отговориться не получилось.