На острие безумия. Шторм. Книга 1 (СИ) - Орлова Вероника - Страница 44

— Ты ведёшь себя как капризный ребёнок, а не как профессионал.

— Я говорю тебе, как профессионал, что никто, кроме меня, не знает это место настолько хорошо. Вся эта карта…эти обозначения, они не стоят и гроша без тех фотографий, что сделал я.

— Я уверен, что ты хорошо, — сказал с нажимом, — подумаешь и ознакомишь нас с ними.

— Да чёрта с два! Это моё дело, и только мне его доводить до конца.

И зарычать, потому что напугал мою Ами. Она вздрогнула, когда он резко дёрнулся ко мне и, глядя исподлобья, изменившимся от злости низким басом процедил:

— А я сказал, что там слишком опасно, и я не собираюсь рисковать своим лучшим солдатом.

— Поэтому ты пустишь туда пушечное мясо? Морт, ты отлично знаешь, что никому, кроме меня, не поверят высшие, если поймают. Кто из твоих солдат может закрывать сознание так, как я?

— Да они вскроют его, как орех, ты даже не успеешь понять, что с тобой, а уже будешь валяться безжизненным овощем.

— Кто из твоих солдат знает настолько хорошо эту зону? Кто из них…да ты сам не можешь перемещаться в таких местах. Вспомни Мендемай. А я могу! И ты можешь отрицать очевидное, можешь сопротивляться здравому смыслу, но у тебя нет других претендентов на эту роль!

Я не знаю, каким чудом тогда наш разговор не закончился кровопролитием. Не знаю, повлияло ли на это присутствие Шай, но именно она помогла успокоиться после. Помогла, наконец, сделать очередной застрявший в груди вдох, возникший, как обычно, при споре с Мортом.

Она. Сразу же, как только Морт испарился из своего кабинета, а мы вышли из него. Прямо в коридоре просто приложила к моим губам пальчик и, стянув с плеч форму, развернулась спиной, выгнувшись и запрокидывая голову. Взять, впечатав её грудью в холодный гранит и оттянув на себя её волосы, чтобы вгрызаться в шею сбоку клыками и пить её кровь. Глоток за глотком, пока бьется ладонями о стену, неспособная произнести ни звука, потому что я не позволяю, лихорадочно подающаяся бёдрами навстречу моим движениям. И сходить с ума от тех громких стонов и проклятий, что посылает мне мысленно, вперемешку с мольбами не останавливаться…поймать ровно мгновение…ровно несколько секунд до того, как она взорвётся от наслаждения, и удержать это её состояние, удержать, не давая сократиться, не давая кончить, вбиваясь в её тело до тех пор, пока самого не прошибёт мощнейший оргазм…и где? Возле кабинета моего отца, опираясь руками о грязные стены, почти полностью одетый и после тяжелой тренировки…оргазм, которого упорно пытался достичь со шлюхами в городе, и не смог…чёрт тебя раздери, Амира Шай, не смог, чтобы потом распадаться на атомы наслаждения здесь с тобой.

«Сээээээм».

А после целоваться, словно умалишенные, благодаря за эту дозу кайфа и некоего умиротворения, которые сейчас разливались внутри, успокаивая, возрождая снова к жизни. Рядом с ней. И ни слова о том, что она увидела, будто это было в норме…будто это вообще могло быть в норме.

Только однажды, позже.

«— Он заботится о тебе.

И замолчала, потому что мы оба никогда не разговаривали о наших семьях. Я не хотел причинять боль ей, она боялась сделать то же самое со мной. Удивился. Вплоть до этих слов у нас с Ами было не просто взаимопонимание…мне казалось, она стала какой-то недостающей частью меня, которую я потерял где-то. И все эти годы я неосознанно искал именно эту часть. Она не просто понимала меня с полувзгляда…иногда я думал, что мы просто мыслим одинаково. Обо всём, что не касалось гигиены, естественно. Здесь моя девочка была неосмотрительно легкомысленной.

— Ты же не мыла руки, — глядя на то, как быстро облизнула испачканные в каком-то джеме пальчики. Да, я позволял ей нарушать устав и проносить сладости в мою комнату, негласно ставшую нашей общей.

— Не страшно, — она махнула рукой, — Сэм, ты не замечаешь, а он всё время следит за тобой.

— Там столько микробов…

— О чём ты, — Ами посмотрела на свои руки, нахмурившись, — я бессмертная, ты помнишь? И я тебя удивлю, но ты тоже. Представляешь? Ты не умрёшь, если поднимешь что-то с земли и съешь.

И у меня замирает сердце, потому что я понимаю, что она знает об этом из собственного опыта.

— Но тем не менее это омерзительно. Вся эта грязь…

И через мгновение пожалеть об этих словах, потому что её губы растягивает соблазнительная улыбка, а взгляд становится хитрым.

— Уверен, Шторм? А хочешь, я докажу, что это ни черта не омерзительно.

И маленькая ведьма начинает мееедленно и с громким причмокиванием облизывать свои пальцы. Один за другим.

— Присоединишься ко мне? Или пойдёшь за стерилизатором?

— Сучкаааа, — отталкивая её на кровать и широко разводя её ноги в стороны, чтобы встать между ними, потому что только от одного вида чувственных губ, обхвативших сразу два пальца, у меня встал, — добилась своего?

— Твоя сучка, — приподнимая бёдра и потираясь промежностью о напряжённый член, чтобы свести с ума и заставить сорваться.

Она выбивала меня из равновесия и в то же время с ней единственной я чувствовал какое-то непривычное для себя умиротворение. Так бывает, когда после долгой и тяжелой поездки приезжаешь в дом. И я ощущал себя с ней не просто дома, с ней я был целым и живым. С ней я вновь хотел жить.

Мы были в лесу. Согласно разведданным, ликаны заключили тайное соглашение с кем-то более могущественным, возможно, демоном, о сотрудничестве. По условиям сделки они должны были организовать ряд бунтов и военный переворот и отбросить границы Братства на несколько километров дальше, тем самым ставя под вопрос власть Воронова и оказывающего ему поддержку Нейтралитета, а заодно и оттяпать приличный кусок земли. Так как мы не знали заранее, кто из ликанов будет на собрании, действовать пришлось по ходу. Моя Ами перевоплотилась в одного из местных князьков, которого я обездвижил и теперь держал под своим контролем на заднем дворе.

Малышка вела аудиозапись происходящего, когда во время обсуждений разгорелись нешуточные споры, клан пошёл на клан, и каким-то чудом Андрей, организовавший сходку, смог успокоить блохастых, разъярённых ещё и приближавшимся полнолунием.

— Вот, — она появилась за моей спиной, ступая почти неслышно в мужских ботинках, — можем идти. Что с этим сделаем?

— Убьём, — не глядя на бородатого низкого мужика, положившего руку на мою спину, — он не был на собрании и ни хрена не знает, что там обсуждали. Ещё проколется.

— А его смерть не вызовет вопросов? Сэм?

Ами подняла голову, заглядывая мне в глаза, а я невольно отвёл свои, а потом показал ей то, что видел я.

— Что такое, снова комплексы?

— Не совсем, девочка. Но ты меня гораздо больше возбуждаешь именно девочкой.

— То есть так я тебя всё равно возбуждаю?

Мужик улыбнулся, сверкнув жёлтыми зубами, и я отступил назад.

— Не дури, маленькая. Я хочу тебя и сейчас.

Сказал и выдохнул, потому имел в виду другое, а ликан начал меняться, превращаясь в мою Ами. В Ами, которая расстегивает хрупкими пальцами белую мужскую рубашку и подходит ещё ближе ко мне.

— Хочешь прямо здесь?

Вставая на цыпочки и обдавая горячим желанием, а у меня сводит скулы от желания впиться в эти пухлые губы клыками, как каждый раз рядом с этой чертовкой. Проклятье. Мое проклятье. Каждый раз вот так терять голову рядом с ней. От её запаха, от её кожи, от её голоса…терять голову, полностью отдаваясь животным инстинктам. Сходить с ума настолько, чтобы брать её прямо там…на грязном дворе, возле конюшни, провонявшей ликанами и их лошадьми. Брать, не в силах оторваться от её взгляда, затуманившегося и колдовского. Сатанея, когда стискивает изнутри так плотно, что каждый толчок отдаётся одновременно болью и наслаждением.

— Моя маленькая Амиии, — рычать в её шею, прикусывая и тут же лаская языком. И по хрен…с ней по хрен на всё. На грязный дощатый пол и на смрад дерьма, исходивший, казалось, от самих стен домов. Значение имеет только она одна. Только её беззвучные стоны и крики прямо в мою голову.