На острие безумия. Шторм. Книга 1 (СИ) - Орлова Вероника - Страница 41

— Почему демона убили, а не усыпили, как было задумано изначально?

Морт резко повернулся ко мне, и белесые глаза вонзились мне прямо в мозг, в ту же секунду Шторм стал между нами и отсек ледяные щупальца, впившиеся в сознание.

— Я уже все сказал. Медузе больше нечего добавить. Она выполнила мое указание на месте.

— Неужели?

Обошел Шторма и остановился напротив меня. Никогда и никого я не боялась так, как Главу Нейтралитета. И самое жуткое — это он управлял моими эмоциями. Заставлял бояться или, наоборот, расслабиться.

— Она не выполнила твое указание. Она нарушила приказ и сделала так, как захотела, да, Ами Шай? Ты ведь знала, что может произойти после убийства и какому риску ты подвергнешь весь отряд?

Я напряглась всем телом и выпрямила спину, чувствуя, как теперь мембрана образовалась вокруг меня. Меня накрыло непроницаемым куполом, и взгляд Морта словно был направлен из-за плотного стекла. Физически я его больше не ощущала. Его блокировали…Шторм. Защищает. От отца.

— Она разве не показала тебе, почему убила демона, и нарушила твой приказ, а Шторм?

— Я сказал, что убить его — это и был мой приказ.

Морт рассмеялся и подмигнул мне.

— А маленькая агара оказалась еще талантливей, чем я думал. Правильно. Покровительство сына еще круче, чем покровительство отца. Способности хамелеона поистине потрясающие.

Вся кровь прилила к моим щекам, и я замерла, понимая, что имеет ввиду Глава Нейтралитета. Что я соблазнила сына, чтоб иметь влияние на его отца. Иметь власть над обоими…Как подлая и хитрая тварь. Такой он меня считает…и правильно. Я действительно была такой. Но все изменилось…

— У тебя все? Отчет принят? Мы можем быть свободны?

Морт резко повернулся к сыну, и его глаза стали молочно-белыми, а веки сощурились.

— Можете быть свободны. Но если еще один раз твоя агара посмеет своевольничать, я казню ее без того, чтобы испросить у тебя разрешения. Научи ее дисциплине.

Когда мы вышли из кабинета Морта, я не успела сделать даже вздох, как меня вихрем вынесло в лестничный пролет и вверху и внизу с лязгом захлопнулись двери.

— Что ты должна была мне показать?

Вдавил силой взгляда в стену, и я от боли в ребрах чуть не задохнулась. Широко открыв рот, пыталась сделать хотя бы вдох и не могла. Черные глаза Шторма горели дикой яростью.

— Я взломаю твой мозг, как яичную скорлупу, если ты…

Я перехватила его руку и нежно провела пальцами по его ладони.

— Зачем ломать…ты можешь просто в меня войти.

Ребра сдавило с такой силой, что от боли слезы навернулись на глаза, и они закатились в предобморочном мареве.

— Мне не до твоих хамелеонских штучек…

Силой водрался мне в голову, но удара о защиту не последовало, я раскрылась для него вся…позволяя унестись вместе со мной вслед за жуткими воспоминаниями, в которых Рафаэль на наших глазах насиловал совсем юную агару с дикой жестокостью. Нет, не членом. Он насиловал ее …ножом, кромсал ей внутренности и дергал второй рукой свой член. Она дико кричала, истекая кровью, а я … я от ужаса рвала на пол содержимым своего желудка, а потом бросилась на него с диким рыком, чтобы убить ублюдка. Меня заперли в яме и не кормили за это несколько дней… а потом заставили смотреть снова и снова, кому продают других агар, как зверски калечат их тела и души, и чего стоит их жизнь. Чтоб я ценила свою и особое отношение Ибрагима к своей собственности.

Боль в ребрах стихла мгновенно, а меня все еще трясло от воспоминаний, и по щекам катились слезы. Почувствовала, как его пальцы вытирают их, гладят мои скулы, веки…как кончик языка касается мокрых дорожек, а губы накрывают мои, и соль во рту растворяется вместе с его горячим дыханием.

— Ели бы ты мне рассказала, я бы дал тебе убить его тысячу раз, маленькая. Сотни тысяч раз. Посмотри на меня.

Я приподняла веки и встретилась с ним взглядом, а потом сама набросилась на его губы, нагло прорываясь языком к его языку, чтобы сплести их вместе и жалобно выдохнуть, когда по телу прошла судорога возбуждения.

— Никогда ничего не скрывай от меня, Ами.

А меня уже трясет от его близости с такой силой, что, кажется, я с ума схожу. Снова приникая к его губам, сжимая его волосы обеими руками и выгибаясь всем телом.

— Ты что творишь?

— Трогаю твою душу… — выдохом ему в губы, кусая полную нижнюю до крови и слыша тихий рык. — я хочу…хочу трогать твое тело.

И перед глазами — мы в его спальне, и я снимаю с него всю одежду. Сначала кожаный плащ, затем жакет, и выдыхаю, увидев его голую грудь, отливающую бронзой, с выпуклыми грудными мышцами и выпирающими прямоугольниками железного пресса. Со стоном веду по его груди обеими ладонями, и в ту же секунду он перехватывает мои руки. Мы снова на узкой лестничной клетке.

— Правила. Никаких прикосновений.

— Не могу, — тяжело дыша и притягивая к себе за жесткий ворот жакета. — я хочу тебя чувствовать…Сэм. Целовать твое тело, касаться тебя по-разному. Хочу тебя. Я не знаю, как это называется я хочу тебя…больше, чем хочу.

— Что называется, Ами?

— То, что я чувствую…не знаю, как называется.

— Похоть? — оттягивает мою нижнюю губу и ведет большим пальцем по десне, вниз по подбородку и по моей шее, оставляя влажную дорожку.

— Нет…мягче, нежнее и в то же время острее, больнее. Похоть живет здесь…

Схватила его за руку и прижала к низу живота. Черные глаза вспыхнули и обожгли голодным взглядом.

— А то, что ты чувствуешь, где живет?

Дышит мне в губы так отрывисто и горячо.

— Здесь.

Положила ладонь к себе на грудь.

И сама не понимаю, как мы оказались в его комнате в полумраке. И я так же, как и в своих диких фантазиях, снимаю с него вещи, жадно пожирая взглядом великолепное мужское тело. Вся дрожу только от одного взгляда на него, только от одного присутствия рядом и запаха. Этого умопомрачительного запаха разврата и предвкушения. Каратель смотрит на меня из-под длинных, пушистых ресниц, едва-едва улыбаясь уголками чувственных губ.

Тяжело дыша, стараясь унять бешеное сердцебиение, подошла вплотную и резко рванула материю жакета на его груди, и сама же застонала, когда распахнула рубашку и обнажила тело. Никогда не видела такой красоты, никогда в своей жизни, повидавшая тысячи мужских тел агара не дрожала от вида голой мужской груди. Повела по ней ладонями, глядя ему в глаза и видя, как их подернуло дымкой, рот приоткрылся, обнажая кончики клыков по бокам, и это выглядело завораживающе до такой степени, что у меня на теле выступили капельки пота. Ногти зацепили соски и опустились вниз к животу. Стоит, расставив ноги опустив руки, сжатые в кулаки вдоль тела и только взглядом, обещает разодрать меня на куски. Иллюзия призрачной власти…и осознание, что до меня никто и никогда не трогал его тело.

Судорожно сглотнула, проследив за полоской черных волос от пупка вниз под широкий ремень, и тут же посмотрела ему в глаза.

— Прикасаться к тебе, как прикасаться к солнцу. Больно и так же прекрасно. Ты…и есть то самое название для того, что я чувствую. Это ты живешь у меня там. — прошептала прямо в губы, отмечая как учащается его дыхание и сверкает взгляд.

Расстегнуть молнию своего жакета, отбросить в сторону и обойти его сзади, стянуть рубашку вниз, тяжело дышать ему в спину. касаясь острыми сосками лопаток и изнывая от этих прикосновений и дикого желания тереться ими о него до боли.

И тут же жадно прижаться губами к его шее, застонав от сумасшедшего наслаждения, провести языком по бьющейся жилке, жадными укусами впиваясь в кожу и зверея от солоноватого запаха, а потом, поднявшись на носочки, потереться губами о губы Сэма. Сминая жадными ладонями его грудь и цепляя длинными ногтями соски, чувствуя, как они сжимаются, и слыша, как он шипит сквозь стиснутые зубы, прошептать:

— Тебе нравится?

Рывком дернул к себе за волосы. Набросился на мой рот, и я с громким стоном ответила на поцелуй, вплетая язык с его языком, ударяясь об него, скользя и нагло впиваясь одной рукой ему в затылок, сгребая волосы, а другой рукой лихорадочно расстегивая ремень, чтобы уже через секунду сжать ладонью член и всхлипнуть, проведя по нему голодными пальцами и всасывая его язык губами, посылая свои мысли о том, как взяла бы его в рот. Все то, чему учили, выплеснулось в дикое желание испробовать все на нем.