Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 96

— Экологи планируют завезти оленей с западного континента. Они выражают надежду, что равновесие экосистемы удастся восстановить, — закончил диктор за кадром.

Как оптимистично! Прямо сейчас нас атакуют с воздуха, и мы можем не дожить до этого чудесного мига.

Столицу люди отбили, однако жителям все еще было запрещено появляться на улицах города. Все оставались в убежищах. Родители и брат были в порядке. Мы в посольстве тоже. Охрана охраняла, доктор Рагнарссен лечила. Все при деле. Пришлось еще еду готовить, но это уже не в счет.

В космосе мы потеряли пару "фенриров". То ли враг пошел на таран, то ли просто потерял управление и врезался в наш корабль. Король выражал свои соболезнования семьям погибших.

Небесные города мы сохранили, однако на "Вальхалле" был поврежден один из восьми маршевых двигателей. Оставшихся хватало для стабилизации орбиты небесного города. Он не рухнет вниз!

"Нагльфар" обогнул вражеский рой, сбивая по пути доступные цели, и вернулся к Фрейе. Путь занял больше суток. При таких гравитационных возмущениях и наличии других объектов поблизости было невозможно перейти на субсветовую скорость.

"Скидбладнир" остался в самой гуще событий. Чужие скачковые корабли постоянно перегруппировывались, прыгали, и это мельтешение не давало людям толком навести оружие. Кроме того, скачки создавали гравитационные искажения.

Когда масса внезапно исчезает в одном месте и появляется в другом, а пространство прокалывает, словно иглой, это чревато определенными последствиями. Враги не всегда могли скоординировать перемещения, и поэтому часть кораблей потеряли из-за своих собственных маневров.

Если один из скачковых кораблей выныривает вблизи другого, начинающего разгон, происходит спонтанная аннигиляция. При наложении два исхода: корабль не выйдет из подпространства вообще или — большой "бум"!!! И обоих не станет.

Речь шла не о дуэли, а о случайном попадании. Но, по крайней мере, наш гигантский корабль был в относительной безопасности, подобно дикому зверю, осаждаемому полчищем блох. Всех отловить он не мог, но и они не могли ему сильно повредить.

— Ну-ну…

"Хаоли. Где же ты?"

Глава 10

Положение пациента за два дня стабилизировалось, но он не менялся. Все та же морда хэсси, черная глянцевая чешуя и оскал. Я на пробу приподняла морщинистое веко эррга. Зрачок оставался вертикальным. А еще Эши Этти замер и как будто впал в гибернацию.

Это меня настораживало.

Вскоре, однако, я бы радовалась даже этому. Возобновились припадки, и даже цитостатик их не снимал. Я совсем измучилась, как и мой пациент. Приближаться к нему в такие моменты было опасно. Когти были такие, что он легко вспорет мне живот и даже не поймет этого.

В крови — все то же. Признаки воспалительной реакции, грубодисперсные белки. Почки не справлялись с накоплением метаболитов. Это смахивало на аутоиммунную реакцию. Трансформироваться эррг не мог, но и чужеродные ткани он не принимал.

"Что ему нужно?"

Если бы он был человеком, о, если бы он был!!! Если бы… точно! Будь он человеком с чужим пересаженным органом или пациентом на начальном этапе киборгизации, когда приживается псевдонейронная сеть, я бы ввела понижающие иммунитет препараты, чтобы исключить конфликт "своего" и "чужого". Но он не человек.

Сейчас рядом нет Хаоли, чтобы помочь и объяснить, что я делаю не так. Придется рискнуть.

Проклятье, опять припадок! Я не выдержала и вколола ему тканевой экстракт клеток эмбриональной печени. Препарат-иммунодепрессант купировал симптомы и останавливал иммунологическую войну. Но этого было мало.

— Надо завершить трансформацию.

Сказано — сделано. Пришлось ввести "боевой коктейль" из адреналина и циклических нуклеотидов. После цитостатиков самое то! Это стимулирует транскрипцию генов. Вопрос: каких именно? Что окажется сильнее — базовая структура эррга или заемный генетический материал хэсси? Что-то должно победить.

Жить или умереть. Или — или. Если он ближе к человеку, чем к хэсси, это ему поможет.

Трансформация проходила ужасно, совсем не так легко, как обычно. Эши метался, как одержимый. Мне пришлось оставить его одного, чтобы не подвергать себя опасности. Я сидела в гостиной и наблюдала через камеру, как пришелец носится по запертой комнате.

Эррг вырвал из руки иглу капельницы, бился в двери, катался по полу. Когда он упал на четвереньки и забегал кругами, мне стало совсем жутко.

Позвоночник его, казалось, изменил форму, задние конечности немного укоротились, на месте крестца обозначился короткий хвост, как у ящерки. Он шипел и рычал. От обычной одежды остались одни лохмотья, живая "одежда" куда-то делась.

Обессиленный, через некоторое время он упал навзничь. Руки-лапы вяло дергались. По его телу опять пробежала волна превращения. Белизна кожи сменяла черную чешую. Он открыл мутные бледно-голубые глаза. Эши! Он возвращался.

Вместо морды теперь было прежнее лицо. Когти втянулись, лапы снова стали руками. На лысой голове появился темный пух. Это пробивались волосы.

Я сорвалась с места и побежала туда, к нему. Когда я вошла, в нос ударила невыносимая вонь. Смесь крови, пота, испражнений, мочевины и чего-то терпкого, чем вонял хэсси. Кондиционер не справлялся. Под ногами хрустели обломки сиденья из углепластика и что-то сухое. Это была чешуя! Эши перелинял, как змея, сбросив чужую шкуру.

"Одежда" ползала по всему этому безобразию, подбирая частицы кожи и эпителия. Робоуборщики не отставали, втягивая в свое жерло доступный биологический мусор.

Я подошла ближе и нагнулась к пришельцу. Да, определенно, это он. Только тощий и донельзя изможденный. Кожа да кости! Живот глубоко запал, щеки тоже. Суставы рук и ног выделялись под кожей. Он спокойно, глубоко дышал.

Пульс в норме. Хм… Диагност показывал, что и остальное более-менее в порядке. Эрргу стало значительно лучше. Он очнулся и осознанно посмотрел на меня.

— Хел-лга… — первое, что сказал он.

* * *

Меня наконец отпустило напряжение от неопределенности, и я забылась зыбким, чутким сном прямо в кресле у постели пациента. Когда он просыпался и что-то бормотал, метаясь в бреду, я тут же подскакивала и открывала глаза. Поняв, что все в порядке, я снова и снова пыталась уснуть.

Первый сон был об оленях, чьи силуэты мелькали то тут, то там в лесной чаще. Повернешься — и уже исчез, как не бывало!

Люблю лес. Воздух влажен и прохладен, деревья давно облетели, но еще не настолько холодно, чтобы все замерзло. Вулканы и горячие источники неподалеку, должно быть, согревают эту долину. На земле уже пробивается трава, приветствуя весну.

Небо над головой было чистым и безоблачным. Только синие клочки в вышине меж верхушек вековых дубов. Все пронизано спокойствием.

Почему так тихо? Слишком тихо. Даже птиц не слышно.

Что-то происходит.

"Сорок шесть — сорок — двадцать один — десять — десять — тридцать один".

Шаг, другой… Я остановилась в подлеске, не решаясь выйти на опушку и потревожить стадо.

В прогалине светило солнце, освещая этих прекрасных созданий. Под боком у самки, ведущей стадо, был годовалый олененок с маленькими рожками. У другой оленихи детеныш был безрогим. Наверное, самочка.

У самцов головы были увенчаны коронами из ветвистых рогов. То были царственные животные! Молодые олени скоро будут готовы покинуть материнское стадо и сразиться за прекрасную даму…

Скромные безрогие оленихи озирались по сторонам. Одна из них нагнулась к своему детенышу, подталкивая его мордой в центр стада, под укрытие взрослых.

Вдруг раздался треск, словно кто-то наступил на сухую ветку. Олени встрепенулись. Главная олениха всхрапнула и припустила в сторону леса, направляя остальных. Однако это не спасло оленей. Твари в белых скафандрах были быстрее.