Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 82

Как мило! Он переживает обо мне? Надо почаще заставлять его думать о других. Может быть, тогда он станет немного человечнее.

— Вот как? — сказала я вслух. — Интересно.

— Мне тоже интересно, — кинул посол недвусмысленный взгляд на родственника.

Эши Этти каким-то странным образом почувствовал, что со мной что-то не так. Или, что более вероятно, с его "одеждой" что-то произошло. Другого объяснения я не находила.

— Мне нечего сказать, — развела я руками.

Эши снова что-то сказал послу, искоса поглядывая на меня.

— Вы где? — спросил Хаоли Этти. — Надо встретиться.

Хм… Мне отправиться к ним или пришельцам ко мне? Отчего бы не устроить тихий семейный просмотр? Проклятье!

— Извините, я занята. Позже перезвоню, — бросила я и отключилась.

Что было совсем, совсем невежливо. Ну и пусть. Когда я думаю, посторонние мне не требуются. Только вот…

— Ключ где-то здесь.

Надо было посмотреть все. В этой истории была разгадка перемирия, на которое вдруг пошли пришельцы.

Для начала я заказала ужин в номер. Потом разослала ряд сообщений. Предупредила родителей, что меня несколько дней не будет. Попросила о консультации у дока Фредриксена: "… только без таких штук, как в прошлый раз, доктор". А еще — оплатила пребывание в отеле на неделю вперед с пометкой "не беспокоить".

Уединение способствует размышлениям. А размышления не терпят суеты.

* * *

С первыми рассветными лучами я так и уснула, не выпуская коммуникатор из рук.

Стоило смежить веки, и мир изменился. Отеля не было. Стены исчезли без следа. Стерлись границы между внешним и внутренним, обнажая правду…

Déjà vu.

Полная неподвижность и стагнация.

Сначала казалось, что я просто замерзла. Кровь цикулировала все медленнее, а сердце стучало все тише и тише. Когда не чувствуешь холода, и хочется спать, это значит, что скоро конец. Еще чуть-чуть, и я стану ледышкой, замерзшим альпинистом, ископаемым зверем в вечной мерзлоте… Обращусь в камень.

Солнце озарило все вокруг. Оно светило сквозь веки, и все вокруг стало кроваво-врасным. Я широко открыла глаза, но, ослепленная ярким солнечным светом, ничего не увидела. Прикрыв рукой лицо, я попыталась разглядеть, что происходит.

Три диких черных волка выли и скалили зубы. Из пастей вырывалась тьма и холод, и этот черный ветер пробирал до костей. Неужели время мое истекло? Твари изменялись, превращаясь в хэсси. Личинки не вылуплялись изнутри, а поглощали волков целиком.

Однако солце было сильнее и разгоняло тьму!

Три чудовищных волка — на три стороны света. И четвертый — не волк, но гигантская лайка, гордо стоящая перед стаей. Она глухо, низко зарычала, вызывая на бой. В солнечном свете мех пса отливал чистым серебром!

Он не станет камнем, не станет!!!

И я тоже.

* * *

Мои сны никогда не были просто снами.

Всегда, сколько я себя помню, под покровом ночи что-то происходило. Оставалось принять это как данность. Помнится, я очень удивилась, когда поняла, что со мной что-то не так. Другие люди не видели во сне то, что видела я. Ничего настолько реального, отчего бы на теле порой оставались следы, и ничего такого, что бы наяву вторгалось в мою жизнь и завладевало телом, как Белый кит.

Что бы это ни было, оно было только моим. Возможно, у дедушки тоже был такой, но этого я теперь не узнаю.

Принимая теплую ванну, я отогревалась и разглядывала следы обморожения на руках. Конечно, это еще не некроз, но близко к этому. Кожа на кончиках пальцев рук нуждалась в регенераторе. Как же было больно! Когда кровь живее заструилась по венам, руки и ноги словно кололо иголками. Я тихонько шипела сквозь зубы, лишь бы только не закричать. К счастью, это говорило о том, что чувствительность не утрачена до конца.

Значит, мозг поверил в созданную им самим реальность? Скоре всего.

Синяки и царапины — да. Было такое, и не раз. Все имело свое логическое объяснение. Можно было случайно ушибиться и пораниться во сне. Однако в сей раз это вышло за привычные рамки. Я утрачивала контроль! Со мной происходило что-то нехорошее, я это знала.

Придется покинуть отель и поискать медика. Выбора нет.

Или есть?

— Интересно, что ты еще умеешь?

Я уставилась на "одежду", сиротливо приютившуюся на простыне. Как есть, влажная после ванны, я прошлепала по пушистому ковру к постели и поманила животных к себе. Мысленно попросив их обернуться вокруг рук, я приготовилась к боли, ведь животные обожали кровь и плазму. Однако, к моему удивлению, боли не было, и чувствительность моментально снизилась.

На вид кожа стала нормальной. "Одежда" заменила мне синтекожу, которую обычно накладывают в больницах при ожогах и обморожениях.

— Спасибо.

Не знаю, способна ли она понять, но я была благодарна за то, что не придется никуда идти и кому-то объяснять, что со мной случилось.

День клонился к ночи. Выходит, я проспала половину суток. А казалось — всего несколько минут. Я совершенно не выспалась и чувствовала себя смертельно усталой. Спать или не спать? Вот в чем вопрос. Что, если я засну, и опять случится что-то плохое?

Ничего ведь не будет, если я пороюсь в чужих воспоминаниях?

Может, если я вымотаюсь до предела, то усну без сновидений, как обычный человек? Кажется, это подобно маленькой смерти, что даже к лучшему. Лучше уж сразу, до реинкарнации следующим утром, при пробуждении, чем медленно и мучительно умирать во сне.

* * *

Люди, запертые в темницу, кучковались между собой, образуя группы по интересам. Техники — в одном углу, офицерский состав — у входа, чтобы при случае сразу встретиться с тем общительным пришельцем, а простые вояки в дальнем углу. Немногочисленным женщинам выделили отдельное помещение, где им никто не мешал.

Люди изо всех сил пытались поддерживать видимость нормальной жизни.

Пару раз приходил Сэи Этти и пытался через отца общаться с человеческими женщинами. Он заходил, церемонно кивал и с важным видом усаживался прямо на пол перед женской частью экипажа.

Начал он со знакомства. Сначала он разузнал, как всех зовут, а потом жестами показывал на мужчин. Чего он хотел? Уточнял, в каких они отношениях? Или просто статус? Отец так и не понял до конца.

Иногда эррг приносил подарки — красиво оформленную пищу, похожую на бенто. Все было аккуратно разложено по подносикам с высокими бортиками. Всегда было ровно двадцать два одинаковых кусочка, соответствующих числу женщин. Пища выглядела вполне съедобной и весьма аппетитной, особенно в сравнении с полевым рационом, состоящим из брикетов и тюбиков, однако никто не решался попробовать.

Медик, который попытался взять образец, получил по рукам! Он потом долго еще ходил с глубокими царапинами на запястье. Эррг был оскорблен в лучших чувствах.

Женщины не спешили принимать подачки, однако пришелец не сдавался и с завидным постоянством продолжал ходить в гости.

— Интересно, что он от нас хочет? — спросила доктора коротко стриженая и подтянутая женщина в форме десантника. — Мы уже устали от этого.

Она была похожа на валькирию, разве что, без длинных кос. В этот раз после визита пришельца она выступила с коллективным обращением.

— Да кто их разберет? Главное, не берите ничего, вдруг их еда ядовита, — посоветовал доктор. — Можно попросить больше не беспокоить, однако… Адмирала он слушает, только когда ему это надо, а в остальных случаях игнорирует.

Все невесело переглянулись.

— А мне кажется, это знак добрых намерений, — с умным видом заявила женщина-техник в сером комбинезоне. — Почему бы не дать им шанс? Если бы они хотели, давно бы нас всех убили.

— Может, они взяли нас в заложники в расчете на переговоры? — предположил доктор. — Хорошо бы, если так. Тогда нас пока не тронут.