Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 71

Морщины побежали по лицу, как по коре старого дерева.

— Прошу покорно меня простить, — пробормотала я.

— Неплохо, неплохо.

Партия продолжалась. Я думала, что будет делать контр-адмирал Несс и король с Вильей в такой ситуации. Как бы поступил отец? Наверное, как и в тот раз, решил дело с минимальными людскими потерями.

— Чего они хотят? — спросила я.

— Сингулярность.

— "Обливион"? Это всего лишь стартовая точка к Эррг-ласси.

— Согласен, — ответил дед.

Чтобы куда-то прийти, для начала надо знать, куда ты движешься. Особенно если ты на судне со скачковым двигателем. Эррги знали, где находится станция. Туда для обмена прилетел их корабль.

— Боятся, что туда придут чужаки? — спросила я. — Хотят защитить врата на Фрейю?

— Именно.

Камни похожи на звезды, а доска — целая вселенная скрытого смысла. Еще один камень ложится на доску. Парочка окруженных — становится добычей. Только сухие щелчки извещают, что скоро конец игры.

— Они объявили о намерениях? — спросила я. — Почему население еще не известили?

— Цель метрополии — полная блокада Фрейи. Официальные новости будут после окончания Совета.

— Вход и выход?

Если подумать, мало было перекрыть путь на Фрейю. Пришельцы с их чужеродной техникой и "домашними животными" уже были тут. Джинн выпущен из бутылки, ящик Пандоры распахнут настежь. Поздно изолировать колонию. Нужен был двойной заслон. На Фрейре не могли поступить иначе, и я их отлично понимала.

— Работает на обе стороны, — услышала я. — А наша планета, в конечном итоге, лишь прослойка между чужаками и остальным человеческим сообществом.

Сосредоточенное молчание и аромат кипариса от сгорающих палочек, отмеряющих время. Кажется, что тишину можно резать ножом, настолько она плотная и осязаемая.

— Дедушка, как ты думаешь, король подчинится?

— Совет еще не закончился, — нейтрально передернул покатыми плечами старик.

— Что будет с дипломатической миссией эрргов?

— Неизвестно.

— В худшем раскладе?

— Если бы речь шла о людях — разрыв дипломатических отношений и выдворение из страны, — ответил он. — Однако в их случае может случиться все, что угодно.

Значит — возможное лишение дипломатической неприкосновенности и попрание всех конвенций о правах человека. Ведь они не люди. Плен, опыты, взятие в заложники, и так далее, и тому подобное. Варианты на выбор и первое, что шло на ум.

— Разрыв дипломатических отношений ставит под угрозу нашу дипмиссию. Что с ними будет?

— Все, что угодно.

Там Гудрун и другие. Она может никогда не вернуться назад, и та короткая встреча перед долгой разлукой может оказаться последней.

Я не могла этого допустить! Это означало эскалацию насилия. К тому же я не хотела, чтобы с послом и его родственником что-то случилось. Право, они этого не заслужили. Посол уж точно. Рассуждая разумно, не стоило делать этого и вредить чужакам. А если не рассуждать, а слушать сердце, то станет ясно, как поступить. Решение пришло почти сразу.

— А если заблокировать врата, ведущие к системе Обливион? Все существенно упрощается, — выдала я свою идею.

Дедушка изолировал группу из трех белых камней.

— Как это сделать? — спросил он. — У нас во флоте пока нет подобного рода техники. Массой его тоже не сомнешь. Бесполезно.

— Открыть врата принудительно, потом спонтанно закрыть, уничтожив зонды с антивеществом, — предложила я уже известный сценарий.

После атаки хэсси на станцию врата еще долго были нестабильны, и пройти ими было нельзя.

— Если только на борту линкора нет зондов для открытия и стабилизации сингулярности. Мы этого не знаем, — парировал дед. — Атари!

Попалась, как ребенок. Пока он заговаривал мне зубы, сделал ход и окружил мои камни. Атари, атари. Уклоняться бесполезно. Чем больше сопротивление, тем больше камней достанется противнику, который это начал. Патовая ситуация. Значит, остается только одно.

— Помнишь, дедушка, ты рассказывал мне историю про обезьянку. Она уронила горошину. Попыталась ее поднять и уронила еще две. Стала собирать их — и просыпала пять. И так до тех пор, пока все не потеряла.

Я отдала камни. Просто не стала бороться.

Да, согласна. С линкором был элемент неизвестности. Что у них имеется для самостоятельного открытия врат? Если они предусмотрели такой вариант, борьба бесполезна. Если нет — можно будет побороться. Интересно, король это понимает?

Какой сценарий будет развертываться? Худший я уже просчитала. Из тех, что не угрожали населению, я видела два. Космический бой с более слабыми, но превосходящими численно силами нашей планеты, захват Фрейи, как следствие, врат. И наша уступка и добровольная передача врат. Результат один — мы их потеряем. Раньше или позже.

— Продолжай. Мне интересен ход твоих мыслей, — велел дед.

— Надо подчиниться и отдать врата на Обливион. Корабль пересечет их, и тогда мы их закроем с нашей стороны. Остальные, кто может прийти с Фрейра, нам не страшны. Главное, чтобы это не произошло прямо сейчас. Значит, целесообразна временная уступка, — ответила я.

— Обман?

Ну, почему сразу обман? Просто усыпим их бдительность.

— Введение в заблуждение, — уточнила я формулировку. — Почему бы и нет?

"В любви и на войне все средства хороши".

Я бы поступила так, чтобы выиграть сражение, так и не начав его, и спасти близкого человека. То есть, конечно, не человека, но близкого — это уж точно! Как решит Совет и король, я не знала, и это пугало. Нас всегда страшит неизвестность.

— Молодец! — похвалил меня дедушка. — Твой брат не нашел решение.

Я перевела взгляд с доски на него. Значит, с братом он тоже это обсуждал? И в Го играл? Вряд ли. Эрик не был любитлем стратегических игр. Но раз дедушка так говорит, значит спрашивал.

— Может быть, просто не пытался? — вступилась я за брата. — Его больше волнует спасение планеты. Он занят своей работой больше, чем политикой.

— Он не видит дальше собственного носа! Спасение планеты не здесь, — старик показал вниз, — а там!

Указующий перст поднялся кверху, недвусмысленно указывая на небеса, где в "небесном городе" вершилась судьба Фрейи.

— Жаль, что ты не мужчина. Должно быть, при рождении ваши души поменялись местами.

А мне не жаль. Совсем не жаль. В женской доле гораздо больше приятного, чем в мужской. Многое позволено, и еще больше сходит с рук. Мне никогда не попадало за те шалости, за которые мой брат бывал наказан. Приятно, когда тебя оберегают, ухаживают, проявляют галантность. Пусть даже кто-то из северянок считает это сексизмом, я не против. Совсем не против. Должно быть, это заявляла о себе моя нихонская половина, более нежная и терпимая.

— Пора считать камни, — вдруг ворчливо сказал дед, прервав мои размышления. — Если хочешь поговорить о тех файлах, что я прислал, сделай это после ужина.

Партия была окончена.

Глава 21

Вечером семья была в сборе.

Отец прилетел из столицы, и я надеялась, что он расскажет о переговорах. Когда он вышел из флаера, то с не свойственной ему горячностью крепко меня обнял, проигнорировав остальных членов семьи. Просто сграбастал и прижал к себе, как что-то очень дорогое.

— Пап? В чем дело?

— Ни в чем.

Так мы и стояли. Я вдруг поняла, что случилось что-то плохое. Очень, очень плохое. Отец боялся. Отстранившись, я взглянула ему в глаза. Машинально я отметила, как покраснели белки и четче прорезались морщины, залегла глубокая складка между бровей.

— Рассказывай.

— Да, муж мой, — услышала я ровный, мелодичный голос матери. — Хотелось бы услышать последние новости.

Отец вздохнул и отпустил меня. Он потер переносицу и поморщился, словно его мучила головная боль, и я сообразила, что он очень устал. Дедушка прокашлялся и присоединился:

— Зять, мне тоже весьма интересно, что ты скажешь.