Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 189

Иногда Эйтэ Ла меня пугает. Он бывает очень… жесток. Но только с другими самцами. Превращается в зверюгу с чешуей, когтями и закрытыми пленкой глазами и устраивает дуэли по поводу и без повода. Здесь это в почете.

К самкам у них особое отношение и пиетет. Неудивительно, ведь мы в меньшинстве. Весьма привилегированном меньшинстве, надо сказать.

* * *

На Эрг-ласси не одна человеческая женщина. В клане Этти живет Хельга Рагнарссен, а в клане Ма — Гудрун Нордманн.

Первую я мельком видела. Кажется, ее мужчина не в ладах с Эйтэ Ла. Насчет второй не поручусь, за все полгода я с ней ни разу не встретилась.

В дипмиссии тоже есть парочка дам, и на этом все.

Странно, но я совсем не скучаю. Тетушки здесь замечательно снисходительные к моим слабостям. Даже язвительная Рара Ла, странным образом похожая на мою сестру Анхелу. Наверное, это записано где-то свыше.

«Для Грасиеллы — красивую, но вредную сестру». Сестру, тетушку — неважно.

Природа не терпит пустоты.

* * *

Клан Ма — ученые, занимаются живой «одеждой» и зверюгами, выращивают детали для техники и разные вещи. Этти — хитроумные советники и дипломаты. Семейство Ла — прирожденные бойцы. Есть еще Таэ, о них не принято говорить.

Мы дважды совершала ознакомительные поездки. Только вот непонятно, я знакомилась, или со мной. Эйтэ мною хвастался и показывал другим самцам, как ценный приз.

Я обижалась, он утешал. Это он умел, как никто другой.

* * *

Эйтэ часто уезжает по делам. Одно из таких дел оказалось очень личным.

Его бывший «трофей» наконец родила. Мы ходили смотреть на этого пищащего «котенка» величиной с ладошку.

Кажется, я ревную.

Везет их женщинам! То-то у них фигура, как у девочек. Ни боли, ни многочасовых мук. Р-раз — и все!

Эйтэ осмотрел детеныша и остался доволен. Только посетовал, что не девочка. Его «экс» сказала, что попробует с кем-нибудь из клана Этти. Я успокоилась и перестала переживать насчет их отношений, тем более, что эта Маэ Ма была столь любезна, что предложила мне познакомиться с малышом, когда он станет постарше.

Кстати, у детеныша имелись рудиментарные чешуйки и маленький хвостик! Самый настоящий, клянусь. Он им цеплялся за мать.

У взрослых эргов хвостов нет, это я точно знала. По крайне мере, у Эйтэ не было. Но тем вечером я еще раз решила в этом убедиться. У эргов реакция лучше, чем у человека. Не успела я опомниться, как оказалась на спине, прижатая к постели!

— Что такое? — спросил он.

— Хвост.

— А что с ним? — прищурился Эйтэ. — То есть, какой хвост?

— Его нет, — констатировала я.

Я провела рукой по гладкой коже и тут же была за это наказана.

Наказание было сладким.

* * *

Этот невозможный мужчина постоянно куда-то уезжает. Однажды его не было два месяца. Вдруг приключилась беда.

С запада, от самого моря катилась волна страшной дряни, затуманившей воздух. Дамы эрг-ласси заперлись в укрытиях и наблюдали через окна, как в белизне мелькают силуэты громадных слизней и двуногие фигуры.

Наше укрытие вскрыли. Тетушки Эйтэ бились, как львицы! Я ничем не могла помочь. Просто спряталась и ждала, чем все кончится. Тетушки и охрана клана Ла скрылась в катакомбах под городом, а вот про меня все забыли.

«Как они могли?! Как могли!!!»

Просто ушли без меня.

Когда меня за шкирку извлекли из укрытия, то чуть не убили. Потом захватчик понял, что имеет дело с женщиной, и сразу присмирел.

Благодарение небесам. Я женщина!

В несовершенстве творения есть свои преимущества. Теперь я точно это знаю.

* * *

На смену миру приходит война. Два клана, Таэ и Ла, сцепились, но вот что я вам скажу. Эйтэ — мой единственный, я ни за что его не променяю на какого-то расфуфыренного самоуверенного хлыща.

Женщин они не трогают, так что я сижу в своей комнате, окруженная едой, и страдаю от голода. Эйтэ сказал, что это что-то вроде брачных обетов. Ну, когда заключают помолвку. А поскольку я официально замужем по законам эргов, двоемужницей стать не желаю.

В животе урчит.

Часы тянутся тоскливо и тягостно.

Эйтэ все нет и нет.

* * *

Вскоре я ослабела и только лежала. Хлыщ в желтом приходил пару раз. Он прислал доктора, но тот только развел руками. Я старалась побольше спать. Ну, когда же придет мой Эйтэ Ла?

Когда же…

Когда придет, я его убью, потому что он не слишком торопился меня спасти!

* * *

Снова пришел хлыщ, который меня похитил. Он сказал, что Эйтэ Ла больше нет.

Меня теперь тоже нет.

* * *

Конечно же, я скорбела. Всякая вдова скорбит по мужу, особенно такому, как мой Эйтэ Ла. Если у пришельцев есть душа, надеюсь, он в раю. Хотя вряд ли. Это он только со мной такой хороший, а с другими… Был. Был хороший. И плохой. Тоже был.

Самоубийство — смертный грех, падре.

Я не могу так поступить. Тем более, тогда за смертным одром моя душа не встретится с его.

* * *

Когда похититель снова пришел, я притворилась спящей. Этот мерзавец нагнулся ко мне, и я пырнула его шпилькой для волос. Он обиделся и ушел.

Кажется, мне это только приснилось. Или нет?

* * *

Эйтэ! Он жив, и он пришел за мной.

Они все врали, врали. Он был жив. Унес меня на руках, как маленького ребенка, и передал на руки докторам из клана Ма. Я все держалась за руку Эйтэ и не хотела отпускать. Мне казалось: если отпущу, он исчезнет, испарится, как мираж.

— Мой самый драгоценный трофей, — сказал он. — Я все понимаю, но мне надо идти.

— Куда?

— Допрошу врагов и вернусь.

Не завидую его врагам.

* * *

Эйтэ Ла перевез меня на живой остров, построенный в океане и похожий на гигантский коралловый риф или атолл. Нагие, как Адам и Ева после сотворения, мы гуляем по пляжу. И знаете, мне совсем не стыдно. В раю нет греха…

Когда я обгораю, ручная зверюга Эйтэ меня лечит. А он никогда не сгорает, только кожа становится медовой. Мне нравится водить по ней пальцами. Ему тоже.

Медузу я торжественно отпустила в море, но она привыкла ко мне и не захотела уплывать. Осталась у берега и тоскливо шипит на своем морском языке.

В дипмиссии пополнение. Мне эти рыжие выскочки с Фрейи не очень нравятся. Жена человеческого посла ничего, очень любезная дама. Остальные — холодные селедки. Зато с ними прилетел священник.

Конечно, можно замаливать грехи, но можно их искупить. Для эрга это ничего не значит, зато для меня — очень многое. После всего, что случилось, он просто обязан сделать меня честной женщиной!

У них вся церемония — просто слова. Я и так «самый ценный трофей», «трофей-над-трофеями» и «неотчуждаемая плоть». Он так сказал, остальные свидетельствовали. Вот и все. Дело сделано.

Но ради меня он согласился потерпеть.

* * *

Это были два самых мучительных и одновременно прекрасных дня. Сначала мы с женщинами из дипмиссии и тетушками жениха шили платье. Ткани не хватило, и на глаза уже наворачивались слезы, когда младшая тетушка Рара Ла принесла животное, которое доделало наряд.

Я была спасена!

Туфли мы позаимствовали у жены посла. Вместо цветов я вдела в волосы неведомую зверюгу, похожую на кремовую орхидею. Дамы эрг-ласси одобрили, хотя и недоумевали, что за странный ритуал я затеяла. Похоже, концепция брака им была не совсем понятна.

— Зато потом будет банкет, — объявила я.