Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 128

— М-да…

Как все запущено. Я не док, чтобы дымить и жевать всякую дрянь, и пить не умею, но сейчас мне как никогда хотелось напиться. Гудрун, придвинувшись ближе, ударила меня по голове подушкой.

— Ну-ка, хватит!

Я вскочила, ухватила другую и дала сдачи. Мы дрались подушками, как в детстве, которого у нас не было. Потом, запыхавшись, она легла, облокотившись на локти, и стала серьезной. Вблизи стало заметно, что она устала. Даже процедуры помогли. Если женщина ничем не мажется, сразу видно, что губы потрескались, а вокруг глаз залегли тени. Длинные ресницы тоже отбрасывали тень. А на скулах по контрасту — нежный румянец. Какая-то чахоточная, болезненная красота!

— Не принимай близко к сердцу, — сказала она. — Они того не стоят.

— Почему? — удивилась я. — Гудрун, что случилось?

— Ничего. Давай спать.

* * *

Подруга приняла приглашение моих родителей и съездила в гости. Они всегда были ей рады, так же как и она. Полная взаимность. Своих родителей она навестила чуть раньше, но помалкивала, как все прошло.

Я знала ее мать. Она руководила юридическим департаментом в Министерстве иностранных дел и мечтала, чтобы дочь пошла по ее стопам. Отец тоже был юристом. А Гудрун пошла наперекор, выбрав свой путь, чем их сильно огорчила. Разочарование и неоправданные ожидания сделали их отношения еще более натянутыми.

Мечтая о такой сестре, я подозревала, что она втайне завидует и хочет таких же родителей, как у меня. Но не судьба…

Единственной отдушиной была бы ее встреча с бабушкой Таньей из анклава Рюсиск, но не судьба.

— Большой Мальчик снова начал извергаться, — объяснила Гудрун. — Воздушные общения с Западным континентом пока закрыты. Придется по атмосферному лифту выйти в космос и спуститься уже там. Никто мне это не оплатит.

— А как же…

Я имела в виду универсальный кредит и тут же сама сообразила, что сморозила глупость. Если на мелкие траты власти еще могли закрыть глаза, то таких крупных никто не мог допустить. Эйтэ Ла слишком далеко, чтобы помочь.

— Значит, вы не увидитесь, — констатировала я.

Она кивнула, понимая меня без слов.

* * *

Коммуникатор, конечно, штука хорошая, но он после смерти или по требованию суда мог быть передан властям. Я, конечно, не торопилась на тот свет, но кто знает? В жизни всякое бывает. А жизнь моя в последнее время на редкость непредсказуема. Кроме того, Служба безопасности могла получить при необходимости доступ.

Была у меня мысль уничтожить физический носитель. Эта штука настолько надежна, что выдержит погружение на глубину и вакуум, резкие перепады давления и температур, однако и она не вечна. Вариант прямого попадания из плазмогана я не рассматривала. Где гарантия, что взамен мне не дадут другой, нашпигованный следящими устройствами и "закладками"?

Гудрун сказала, что кроме этих эпизодов не было ничего существенного, и я ей верила. Не желая смотреть все, я стерла запись. Все восемь месяцев мне не осилить, да и незачем; главное я уже видела. Папа дал универсальный электронный "ключ" для окончательного удаления файлов. Хорошо, когда есть отец с такими связями.

Конечно же, его в космос не допустили. Улафа тоже. После всего, что случилось, он были прикован к планете. Я решила встретиться наедине и кое-что сказать.

"Напутствие, вот что это такое, Хельга".

Он заказа не делал, так как я нагрянула без предупреждения. Был он в одних полотняных брюках и на босу ногу. Синяки и ссадины почти сошли, но грудь все так же туго перебинтована. Значит, сломанные ребра еще не срослись. Улаф еще не совсем проснулся, но обрадовался моему визиту.

— Хельга! Рад тебя видеть.

— Рад?

— Прости.

Не за что прощать. Все позади.

— Проходи, — он впустил меня внутрь и предложил кофе.

Я присела на барный стул, а он насыпал эрзац в чашку и залил кипятком.

— Нет, спасибо, — сказала я. — У тебя ведь только одна чашка, я помню.

— Заведу вторую специально для тебя.

Он улыбнулся и поморщился, когда край губ треснул и снова начал кровоточить. Я точно так же поморщилась при виде этого. Он заметил.

— Я ненадолго, — решила прояснить я. — Просто хотела кое-что спросить.

Он развернулся, ожидая ответа.

— Почему ты не согласился на нейронную изоляцию?

Всегда хотела это знать. Он мог согласиться, ведь ему наверняка предлагали. Свои воспоминания становятся далекими и отстраненными, фрагментарными, как после просмотра кинофильма. Конечно, при желании он всегда мог просмотреть запись с накопителя, но таких сильных эмоций, как при реальных переживаниях, он бы уже не испытывал. Мы то, что мы помним, не так ли?

— Это было ошибкой, — ответил он. — Я тогда был не в себе. Прости.

"Прости". Прости?! И это все??? Ублюдок. Я ударила, раз и еще. Мужчина не сопротивлялся, принимая заслуженные удары. Горячий кофе плеснул, и обжегшийся Улаф зашипел. Нет, ничего не в прошлом, хоть я и пыталась себя в этом убедить. Все самообман, прав был док. Но, странное дело, после этой вспышки мне стало легче.

— Как ты мог? Как — ты — мог?!!

— Прости меня. Прости.

Он утешал меня, но повод был другой. В этот раз все иначе. Никто не зализывает раны, но кто исцелит рубцы и шрамы? Он был теплый, сильный, такой близкий и родной, что захотелось плакать. Большие сильные мужчины должны защищать и оберегать. Они не должны причинять боль.

— Если ты встретишь женщину, Улаф, — сказала я, отодвинувшись и глядя ему в глаза. — Если ты ее хоть пальцем тронешь, клянусь, я себя убью своими собственными руками. Выдерну твою начинку по кусочку, как эрги.

— Хорошо.

Он развел руки в стороны, сдаваясь. Он не прав, я права. От этого стало только хуже.

— И ты сходишь на коррекцию, черт тебя возьми.

— Мозги сжечь, — проворчал он. — Да нет никого у меня.

— Ты не можешь вечно быть один, — сказала я.

— Не в этой жизни.

— Это ты сейчас так говоришь.

Я-то знала, что жизнь долгая, а еще очень, очень непредсказуемая.

* * *

Вот и поговорили. Не знаю, захочу ли я когда-нибудь снова с ним увидеться. Отец, кажется, только "за", но не я. Я устала ото всех. Мама выразилась проще:

— У тебя сезонная депрессия.

Вполне возможно. Помогла бы смена обстановки, но я опасалась уезжать далеко от отца. У нас, конечно, не старая Терра, но все возможно. Ради науки и безопасности с человеком могли сотворить страшные вещи. Даже король не всегда мог этому воспрепятствовать. Люди — самые кровожадные твари на свете, которые пожирают себе подобных. Животные намного лучше.

Эрги — не люди, они честнее, чем мы. Если они хотели "трофей", то так и говорили. Пришельцы дрались и выясняли отношения, когда считали нужным. В некотором роде я их уважала за это и немного завидовала.

Корабли ушли в рейс две недели назад, и я уже беспокоилась, как они там. Они победили? Хэсси разгромлены или скрылись? С чем вернутся эрги и люди?

"Со щитом иль на щите?"

Я снова подала заявку на общественные работы по калибровке атмосферных датчиков. До этого я просилась на работу в столичной клинике, но допуск мне не дали. Все. Я пария, чего и следовало ожидать. После контакта с пришельцами медицинская лицензия была приостановлена, и даже связи отца не помогли.

Я скучала. Расстояние лечит, как и время, хотя его прошло не так много. Когда они за сотни парсеков от меня, я думаю о них.

"Хаоли…" Нет, это имя больше никогда не назову, ни вслух, ни в мыслях.

"Эши…" Пусть оба останутся живы.

Боги и богини, разве я многого прошу?

Часть четвертая. ТРОФЕЙ

Глава 1